Не дышу, когда понимаю, что паника начинает набирать обороты и слезы вырываются наружу. Это от счастья. Точно от счастья. Концентрирую внимание на нежнейшем букете из белых и нежных роз, зелени и ещё каких-то бусинок. На нежной атласной ленте, перевязанной вокруг стеблей и спускающейся по ним.

— Господи… — вырывается у Поли. — Ты… Ты такая красивая, сестренка. — выражает эмоции, не скрывая слёз. — Настоящая принцесса. — кружусь осторожно на каблуках, чтобы не зацепить подол и фату. — Дай я тебя обниму. — делает это. Я медленно вдыхаю кислород и её цветочный аромат духов. За ней следом и Тина врывается в пространство комнаты.

— Тайные обнимашки, да? — весело проговаривает. — А про меня забыли. А ну-ка дайте обниму вас. — обнимает. Смехом заряжает пространство, и я улыбаюсь ей. Мои две опоры, которые проходили разные этапы в моей жизни, но никогда не отвернулись, а подставляли плечо и жилетку для слез. Горжусь ими. — Пора. — первой отстраняется Тина, когда в комнату входит Герман Константинович. Девчонки отступают и выходят.

— Готова? — спрашивает будущий свекр и берет меня под руку. Сегодня он будет вести меня к алтарю. К моему мужу. Это ещё сильнее трогает. Выдыхаю в цветы и просто киваю. Считаю шаги до крутой лестницы со старинным красным коврам с желтыми вензелями по бокам с двух сторон. Готические горгульи сейчас, как мне кажется, улыбаются вместе со мной. Как будто бы знают, какую историю я сотворю. И с каждым шагом я ближе к ней.

Растворяюсь в потоке своих шагов, а после в музыке, пока мы не выворачиваем в зал, где все нас ждут. Прямой взгляд, и мы сталкиваемся глазами. В его взгляде такая любовь и нежность горит, что хочется со всех ног бежать и уткнуться в его грудь. Чтобы закрыл от всего. По-моему я переборщила, когда говорила, что хочу веселую свадьбу, чтобы весь мир узнал о наших чувствах. Тут все. Родители Кира. Семья Никиты и Руслана в полном составе. Друзья и знакомые. Все, кто был как-то причастен к нашей истории. Сегодня они разделяют с нами этот день. И это волнительно и прекрасно.

Шаг… Два… Три… Поднимаю взгляд на Кира. В нем ураган бушует. Руки в кулаки. Желваки играют на лице. Брови то сходятся к переносице, то разглаживаются. Ноздри расширяются и сужаются. Вижу, как дышит, как всё его тело сейчас живет своей жизнью. Хоть он и старается держаться, но всё равно в любимых глазах блеск появляется. И это трогает. У меня же первая слезинка проскальзывает, скатывается до подбородка и опускается на цветы. Приказываю себе держаться и заставляю себя ровно дышать и идти. Крепко сминаю пальцами рукав пиджака моего свекра. Он улыбается и поглаживает другой рукой мою руку, которая от силы белая, как мрамор. Успокаивает. И это действует. Немного ослабеваю хватку. Но почву под ногами ощущаю только когда Генрих Константинович передает меня Киру. — Береги её, сын. — вкладывает мою руку в руку Кира. Другой пожимает его руку и обнимает.

— Безусловно, отец, — отзывается Кир. И крепче сжимает мою руку, переплетая наши пальцы. Убедившись, становится рядом с мамой. Смотрим друг на друга, отрываясь от реальности. Чуть не пропускаем слова епископа, который решился не просто наш брак зарегистрировать, а заключить его на небесах, обвенчав нас.

— Согласны ли вы, Сомов Кирилл Германович, взять в жены Соколовскую Анну Викторовну?

— Согласен, — улыбается своей обескураживающей улыбкой. А у меня страх зарождается. Леденеет всё вокруг. Потому что как только мы доходим до этой черты, кто-то появляется и портит всё. Боюсь этого момента. Глаза прикрываю. Дышу отрывисто.

— Согласны ли вы, Соколовская Анна Викторовна, взять в мужья Сомова Кирилла Германовича? Вслушиваюсь в тишину. Только дыхание учащенное и мое сердцебиение.

— Согласна. — выдыхаю в тишину. И всё выдыхают. А я в напряжении стою. Глазами Киру выдаю свою панику.

— Есть ли в зале те, кто выступает против этого брака? Вот этого вопроса я боялась больше всего. И Кир, видимо, понимает причину моей паники. Ещё сильнее сжимает мои пальцы и улыбается. Тишина в зале образовывается. Я в неё вслушиваюсь. — Раз несогласных или воздержавшихся нет, то объявляю вас мужем и женой, — объявляет епископ. И меня волной жара накрывает. Кир опускает фату и накрывает мои губы долгим поцелуем.

Долго гуляем и фотографируемся с друзьями в саду при замке. На Карловом мосту, около Собора Святого Вита, Староместская и Вацлавская площади.

Приезжаем к ресторану, который находится высоко в горах. Из него открывается вид на весь город. Потрясающий закат и огромная смотровая площадка. Восхищает и завораживает. Родители встречают с хлебом и солью, караваем и традициями. Большой кусок откусывает, конечно же, Кир. В нашей семье так и есть. Он глава семьи.

Моя любовь.

Моя жизнь.

Мой муж.

Муж.

Боже, это действительно совершилось. Я Сомова.

А ещё несколько лет назад говорила, что никогда ей не стану. Сейчас же смешно. Улыбаюсь.

— И что тебя так рассмешило, Сомова Анна Викторовна? — улыбается мой муж, ведя меня в нашем первом танце.

— Вспомнила наш первый разговор в академии, когда сказала, что никогда не буду Сомовой.

— Да. Что-то такое припоминаю, — ухмыляется Кирилл. Ему весело. Мне тоже. — Но в итоге ты моя. — целует в губы и, приподнимая, кружит. Облако из фаты нас накрывает. Мы как под куполом. Оно взмывает вверх. Окутывает нас от всего взгляда, как мне кажется. Многие охают и аплодируют. Мне хорошо.

После мы разрываем танцпол. Не только с друзьями, но и родители не отстают. Так отжигаем, что в конце вечера я забываю о приличной невесте и просто скидываю туфли и продолжаю танцевать. Выливаю туда всю энергию, что скопилась. Перелистывая этим старую жизнь и начинаю новую.

С момента свадьбы прошло три года. Мы наконец-то обжились дома. Сейчас тут была полная идиллия. Девчонки между собой хорошо ладили. Соне уже шесть, а Даринке три года. Разница замечательная. Конечно, младшая всюду хвостиком бегает за Соней, но она и не против. Соня больше увлекается художественной гимнастикой. Уже были первые соревнования, заняла второе место. Даринка была очень рада за сестру. Да и смотря на их отношения, я поняла, что готова снова стать мамой.

До сих мучает то, что я лишила Кирилла самого процесса беременности: как растет живот, как развивается внутри меня ребёнок. Я видела его тягу к Даринке маленькой. Как часто он брал её на руки, как играл, кормил, купал. При этом он никогда не обделял Соню. У них вообще своя связь. У них даже правило есть: раз в месяц, в воскресенье, они проводят время только друг с другом. Играют, рисуют, смотрят мультики, едят сладости. Могут поехать в какую-нибудь игровую зону для развлечения… Но главное — провести время вместе.

С появлением Дарины, честно. у меня был страх, что у Сони появится ревность к сестре. Что Кир будет ей уделять меньше внимания. Но он всё так грамотно выстроил, что меня это восхитило. Соня помогала мне с Даринкой. Могла присмотреть, если нужно было отлучиться на кухню или сбегать в магазин за молоком. Но, уложив Даринку спать, наступало наше было с ней время. Мы рассказывали друг другу секретики, что произошло в садике и на гимнастике. Либо читали какую-то книгу и потом делились своими мыслями. Это время было волшебным.

И вот сейчас, сидя в комнате дочки, мы, полусидя за книгой на кровати, читаем её вслух.

«… Так Маленький принц приручил Лиса. И вот настал час прощанья.

— Я буду плакать о тебе. — вздохнул Лис.

— Ты сам виноват, — сказал Маленький принц. — Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно. Ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…

— Да, конечно, — сказал Лис.

— Но ты будешь плакать!

— Да, конечно.

— Значит, тебе от этого плохо.

— Нет, — возразил Лис. — Мне хорошо. Вспомни, что я говорил про Золотые колосья. Он умолк. Потом прибавил:

— Поди взгляни еще раз на розы. Ты поймешь, что твоя роза — единственная в мире. А когда вернешься, чтобы проститься со мной, я открою тебе один секрет. Это будет мой тебе подарок.