Сама же женщина выглядела немного странноватой. Черные волосы покрытые цветастой банданой. Карие глаза. Много бус на шее, которые при походке позвякивали в, такт. Босые ноги с какими-то нитками. Длинное платье и на поясе повязан длинный цветастый шарф как у цыганей.

— Знала, что ты все-таки решишься прийти. Не ожидал, такого. Разбит и растерян? — спрашивает меня женщина подкуривая ладан в светильнике и окуривая нас с Аней. — Садитесь. — указывает на подушки. Мы с Аней выполняем и когда готовы, она резко притягивает нас за ноги, стопами к себе.

— Что вы мать вашу делаете? — пытаюсь выдернуть свою ногу из захвата.

— Тише Кир. — успокаивает Аня. — Карина специализируется на стопах. Она по ним все рассказывает.

— Я знал, что тут что-то не так и вот оно. Наконец-то. А я то думал, что это я уже идиот неверующий, а нет здоров пока.

— Кир. — взвизгивает Аня недобро смотря на меня. Черная буря в ней клубится. Из голубых глаз в серые превращаются.

— Вы родственные души. Вам повезло найти друг друга, но впереди вас ждет немало испытаний, чтобы быть вместе. Вы кармически связаны и перед друг другом в долгу. Ты первой- обращается к Ане. — отдашь свой долг ему, и будешь вознаграждена человеческой жизнью. Второй тебе придётся пройти самой и принять вторую человеческую жизнь. Третий отдаст он. — обращается уже ко мне. Когда вы рискнете жизнью друг за друга, тогда кармический долг перед друг другом будет выполнен. И у вас появятся близнецы. — обращается к нам женщина опуская наши ноги.

— Ты — переводит стрелки снова на меня. — Ты упрямый. Твой характер как огонь. Ты подпаляешь окружающих. Но однажды ты сдашься и положишь свое сердце к её ногам. Твой. — переводит на Аню взгляд. — Твой характер как вода. Мягкий и спокойный. На вид ты можешь быть мягкой и пушистой, но внутри ты как камень, если что наметила не отступишь, хоть и бывает сомневаешься в своих решениях. Рядом с тобой людям хорошо и спокойно. Ради любимого человека можешь сделать всё, что угодно, даже рискнуть жизнью.

— Дайте. — командует и мы снова протягиваем свои стопы.

— Ай блин, руки, а не ноги. — отмахивается. Но вкладывает наши ладони друг к другу. — Запомните мои слова. Вода и огонь хоть они и совсем разные, но дополняют друг друга. Как и вы двое. Никто не сможет вас разлучить.

— Может и вправду мы кармически связаны между собой. — размышляю вслух уже в палате. — Каждая наша встреча подобна испытаниям. Нет той белой полосы. Она как будто по касательной проходит едва задевая. Сколько ещё впереди.

«Ты первой отдашь свой долг ему, и будешь вознаграждена человеческой жизнью.»

Первый долг, если рассуждать, Аня отдала за меня, когда спасла жизнь Кристине и вернула жизнь моей семье. За это вознаграждение человеческая жизнь. Господи, это же Соня. — Наконец-то догоняю смысл сказанного Кариной. Второй долг её собственный и вот он. Но какую человеческую жизнь ей придётся принять? Беременности нет. Врачи бы увидели. Может не сказали?

Аня пока подключена к аппаратам и обмотана всеми возможными трубочками, датчиками. Полтора месяца, меняемся с моей мамой, Полей, и Тиной дежурствами около неё. Ночи я спал с Соней, ей так спокойнее, когда нет мамы. Для ребенка мама- это всё. Это бескрайняя вселенная. И самая крепкая связь на свете. Самая сильная любовь, которой нет равных. Ещё месяц уже мы проводили в палате все вместе, когда Аня уже дышала самостоятельно, но всё ещё рецепторы на ноге не всё реагировали, и оставляли для осмотра. Но ещё через месяц наконец-то всё встало на места, и мы вернулись домой.

Следующие три месяца ушли на полную реабилитацию. Учились заново ходить. С палочкой, по стеночке, за руку, а потом и сама Аня делала уверенные шаги. Соня конечно крутилась рядом и тоже пыталась помочь Ане. Эта история отразилась на ней. Она стала как-то взрослее, взгляд осмысленней, хоть и ей почти три года. Стала больше играть во врача и пытается делать многие вещи самой, чтобы Аня лишний раз не напрягалась. Это трогательно, но и щемит отцовское сердце, что не уберёг дочку от такого резкого взросления. Что не уберёг любимую женщину от такой боли. Но всё, что я могу сейчас, это быть рядом, заботиться и помогать. Любить своих девочек так сильно, как только могу. А всё остальное мы переживём, и если понадобится я и жизнь свою отдам, только бы они были счастливы.

— Даже не верится, что мы наконец-то переехали, — делится со мной Аня, складывая грязную посуду в мойку после новоселья с друзьями и родителями, несмотря на жуткую усталость этого суматошного дня. Многое осталось тут доделать, но главное — это наше гнездышко, и теперь мы тут будем жить своей семьей.

— Да. Теперь нас ждут только хорошие времена. — соглашаюсь с ней и помогаю на кухне. Вдвоем быстрее справляемся. — Теперь мы всё будем делать вместе. Вместе просыпаться и засыпать, готовить завтрак и ужин, смотреть фильмы и заботиться о нашей дочери. — обнимаю и уволакиваю с кухни, выключая там свет, оставляя только верхнюю подсветку. — Давай потанцуем? — включаю музыку и медленно даю темп. Сейчас хочется никуда не торопиться, а наслаждаться каждым мгновением. Тем более, что родители как раз увезли к себе Соню с ночевкой. С Графом они так спелись, что Соня теперь остаётся там с ночевкой с одним удовольствием. С моим отцом делали ему конуру. Чего только туда Соня не намостила: и свитер, и подушку, и плед. В итоге в неё и половины Графа не поместилось. Пришлось половину убрать. Зато Граф спит, как барин теперь. На подушке.

Раскручиваю Аню перед камином в медленном танце под мелодию из плейлиста…

Небо сыпет на город белые лепестки.

И нам некуда уходить.

Нас ведут друг к другу все пути.

Позади этажи от боли до радости.

И созвездия наших судеб стали отраженьями.

Смотри, мы словно ангелы земные.

Соединились тайны линий.

И слова не важны.

Мы же как две капли воды.

Я каждой клеточкой твоя.

Ты каждым атомом мой.

У нас с тобой одна вселенная,

Нам не выжить в другой.

Я дальше тени не уйду.

Неразделимы с тобой.

Я каждой клеточкой твоя.

Ты каждым атомом мой…[1]

— Я ещё не всё осмотрела, но увидела, что на втором этаже четыре детских комнаты. Ты хочешь ещё детей?

— Да, с тобой я хочу много детей. У нас впереди ещё близнецы. Помнишь?

— Ты веришь ещё в это предсказание?

— Да. Мне кажется, она была права. Иначе почему мы ещё вместе? Почему через столько проходим? Почему на нас столько сваливается? Не думала об этом?

— Думала о том, что ты прав. И все эти предсказания — это бред. Ведь я уехала. И тогда думала, что мы больше не встретимся.

— Почему ты тогда решила уехать? — решаюсь на вопрос этот. Если и закрывать этот гештальт, то только сейчас.

— После всего, через что я прошла, я многому научилась. И один из этих уроков в том, что у меня не было никого в этой жизни. Человек, который может утешить меня — это лишь я сама. Единственное, что я тогда могла сделать, это снова полюбить себя. А потом я узнала, что беременна Соней. Когда впервые это услышала, была шокирована. Но, несмотря на шок, словами не описать, как я была счастлива, Кирилл. Перед этим я столько пережила. Я не знала, что делать дальше. Я испугалась. Моя жизнь стала похожей на американские горки. Всю свою жизнь я не знала, смогу ли любить кого-то больше, чем тебя. Узнав, что беременна Соней, я осознала, что любовь матери сильнее всего. Но также я поняла, что Соня не заслуживает того, чтобы не знать своего отца. Я была уверена, что ты будешь любить её так же сильно, как меня.

— И ты не ошиблась. Я люблю нашу дочь больше всего на свете. Она наша частичка. Плод нашей с тобой любви. Мы сделали с тобой идеального человека, и я надеюсь, что в этой жизни она найдет себе достойную пару. Достойного мужчину, который смог бы со мной посоревноваться в любви к ней.

— Когда очень сильно любишь человека, можешь пожертвовать всем ради него. Даже жизнью. Я уверена, Кирилл, наши дети выберут достойных спутников жизни, и нам их просто нужно поддерживать, любить и принимать.