— Конечно. Я отвезу. — На ходу расплачивается. Доезжаем быстро. Благо пробок нет.

В приемном покое сталкиваемся с Кириллом и его родителями.

— Как Соня? — первое, что спрашиваю.

— Её забрали в реанимацию. Она потеряла сознание.

— Боже… Бедная моя девочка…

— Прости, я не уследил, — виновато говорит Кир. А у самого трясется все. Переживает. Винит себя. Сейчас обнять хочется. Успокоить. Была в такой же почти ситуации, когда впервые Соня упала. Тогда то и узнали о её диагнозе. Папа мой болел так же. Я лишь была переносчиком. Но Соня унаследовала, что среди девочек очень редко. Обычно болеют мальчики. Их в большей степени поражает.

— Анечка, не слушай его, он меня выгораживает, — обращает на меня внимание заплаканная Екатерина Андреевна. — Соня шар стеклянный захотела, что на елке висел. А он стеклянный. Я подумала ещё, что ребенок уронит, порежется. А у нас второй такой же, только деревянный, висел на елке в кухне. Я попросила ее посидеть, сказала, что сейчас такой же принесу, как слышу хруст и плачь. Забегаю, а там Соня лежит, плачет. Ножка от табуретки валяется, осколки от шара и кровь. Много так. Потом уже Кирилл прибежал вместе с отцом. Он сказал о диагнозе. Пытались остановить кровь сами. Не получилось. Тебе сразу позвонили, — всхлипывает бабушка моей дочки.

— Екатерина Андреевна, пожалуйста, успокойтесь. Я никого не виню. Это могло случиться и со мной, и с Тиной… Неважно, с кем бы не осталась Соня, это могло случиться. Просто сейчас важно знать степень. Если все серьезно, то может потребоваться донор. Будем надеяться, что все обойдется. — как можно, собираю свою волю в кулак.

— Миш, спасибо тебе. Дальше мы справимся. Извини, что так вышло. Но сейчас, сам понимаешь, я дочке нужнее.

— Конечно. Звони, если нужна будет помощь. Все, что смогу, сделаю, — держит за руку Миша, и это не ускользает мимо Кира. Ему неприятно. Но сейчас он не в том положении, чтобы устраивать сцены.

— Спасибо, я позвоню.

— Буду ждать. Пока, — прощается Миша со мной и остальными. Только Кирилл оставляет без внимания. Детский сад. Только сейчас мне всё равно.

— Аня, тебя просят подойти рассказать о Соне.

— Да, конечно, — делаю глубокий вдох и вытираю слезы. Сейчас не время. Соне нужна сильная мама.

Медсестре рассказываю обо всех диагнозах, прививках и о наследственном, конечно. И о том, что принимаем. Предоставляю все документы. Хорошо, что в век технологий все можно хранить в телефоне. Отправить по почте. И там распечатают.

— Господи… Ну почему так долго… — принимаюсь расхаживать из угла в угол. — Почему никто не выходит? Уже два часа прошло… — потираю ладони. — Если с ней что-то случится, я не вынесу. Я просто не буду жить. Не буду. Соня — всё для меня.

— Тише, — обнимает меня Кирилл. Я позволяю. Сейчас особенно хочется его поддержки. Его. Как отца нашей дочери. Почувствовать, что не одна в этой проблеме. Не одна с этим столкнулась, как тогда. Тогда я думала, умру. Хорошо, что помогли. Обошлись малым.

— С Соней все будет хорошо, — шепчет Кирилл и целует в висок. — Наша девочка сильная, она справится.

Наша.

Так тепло от этого.

Наша.

Наша доченька.

Наш цветочек.

Наша любовь.

Да, любовь. В ней течёт наша с Кириллом любовь. Ведь по любви была создана.

— Ну почему они ничего не говорят? — в истерике пытаюсь увернуться. Ещё и подол дурацкий мешает. Сейчас бы привычную одежду.

Наконец-то выходит врач.

— Родственники Соколовской Софьи Кирилловны тут?

— Да. — первая подлетаю. Следом Кирилл и остальные.

— Кто?

— Мать. Это отец. — показываю на Кирилла.

— Кровотечение удалось остановить. Но девочка потеряла много крови, и в связи с заболеванием ей требуется переливание крови. Есть среди вас донор с третьей отрицательной? — спрашивает врач. — Мы, конечно, сделаем запрос, но сами понимаете, группа и резус не самый пользующийся спросом.

— Не надо донора, — встревает Кирилл. — У меня такая же группа и резус.

— Тогда пройдемте. — уводит Кирилла за собой и закрывает двери в реанимацию.

Сейчас два любимых человека на реанимационном столе. Как бы я не относилась к Кириллу, как бы не отталкивала, но да, он все же любимый человек. Он отец нашей дочери. Нашей принцессы. Он прав. Она сильная. И Кирилл сильный. Он тоже справится. Сейчас я вдвойне переживаю. Как будто две половины сердца забрали и воздух весь выкачали. Сейчас главное, чтобы жили. Оба. Остальное все на второй план уходит. Пусть живут. Пожалуйста.

Пока идет операция, отзваниваюсь Тине и прошу привезти мои вещи. Они почти сразу же стартуют с Климом.

— Аня, боже, что произошло? — спрашивает Тина и вручает пакет. В двух словах пересказываю.

— А Кирилл где?

— В реанимации. Он донор Сони. — всхлипывая, рассказываю.

— Так, тише. Все хорошо, не вешать нос, — подбадривает Тина. — Пойдем, помогу переодеться.

И с ней вправду быстрее получается. У меня бы так быстро расстегнуть все эти микроскопические пуговки не получилось бы. У Тины выходит ловко и быстро. Ныряю в джинсы и толстовку. Туфли меняю на удобные кроссовки.

Часа два ещё проводим в ожидании. Сказать, что за это время я перебрала и прочитала всевозможные молитвы — это не сказать ничего. Я так за себя никогда не молилась, как за Соню и Кирилла. Но ожидание наконец-то сменяется новостями от врача.

— Операция прошла успешно. Вашей дочери ничего не угрожает. Она ещё в тяжелом состоянии и пока будет находиться в реанимации под нашим присмотром. Но опасность миновала, — делится хорошими новостями доктор. — Муж ваш тоже в полном порядке. Восстанавливается. Но просится домой.

— А к Соне можно?

— На две минуты, не больше. В реанимации находиться нельзя. Так что поезжайте домой.

— Спасибо, доктор. Спасибо за все.

— Это моя работа, — с улыбкой произносит доктор. — Извините, но мне пора. Смена ещё идет.

— Да, конечно. Извините. Спасибо ещё раз.

— Екатерина Андреевна, Генрих Константинович, поезжайте домой, отдохните. Все хорошо. — обнимаю родителей Кирилла. — Я присмотрю и за Соней, и за Кириллом. Как только ему лучше будет, отправлю домой отсыпаться, — с улыбкой добавляю. Общий груз спал. Легче даже дышать стало.

— Хорошо, Анечка. Но если что нужно, звони. Мы семья все-таки для вас с Соней.

— Спасибо.

— Анют, мы тоже поедем. — подходит ко мне Тина и Руслан.

— Конечно, — обнимаю ребят. — Спасибо за поддержку.

— Если что-то нужно, звони, — добавляет Руслан.

— Спасибо.

Не ожидала, что так много людей откликнется. Тут я не одна. А там была. Лишила такой мощи себя и дочь. Глупая. Но больше не дам из-за своей гордости страдать Соне. Она будет в семье. Будет знать бабушку и дедушку. Папу. Близких людей. У неё такая большая семья. И есть люди, которые её любят так же сильно, как я.

Медсестра провожает меня в палату. Маленькая моя девочка. Лежит под проводами и аппаратами. Ещё меньше кажется. Слезы глаза застилают. Молча скатываются по щекам. Моя сильная девочка.

— Она под обезболивающими препаратами и наркоз ещё действует, поэтому спит. Спать ещё долго будет, организм должен восполнить силы, — поясняет медсестра, видя моё состояние.

— Спасибо, — криво улыбаюсь ей.

— Не волнуйтесь вы так. Девочка ваша сильная. Врач у вас хороший. Все будет хорошо.

— А можно вас попросить об уходе за Соней дополнительно? Я заплачу, — спрашиваю медсестру и протягиваю ей купюры. Только она отодвигает мою руку.

— Не нужно. Тут за всеми уход хороший. На эти деньги лучше Соне вкусняшек купите, когда она поправится.

— Спасибо. Извините, если обидела.

— Все хорошо. Это нормально, когда родители желают для своего ребенка самое лучшее. — Нам уже пора.

— Девочка моя, я так тебя люблю! — целую в висок дочку. — Я скоро вернусь, — осторожно поглаживаю по руке, чтобы ничего не задеть. — А можно я номер свой оставлю? А вы мне позвоните, как Соня очнется.

— Можно, конечно, — улыбается медсестра.