Остап содрогнулся и ринулся обратно к дверце загона, но на него уставился черный глаз помповика.

— Не шали, — сказал Фунт и плотоядно улыбнулся. — Отошел на середину. Быстро!

Остап выполнил приказ. А что ему еще было делать?

— Запускайте зомбаря! — громогласно возвестил Фунт.

Появились двое урок, которые держали под руки связанного зомби мужского пола. Рожа его была перемазана сажей. Глаза бешеные, рот кривился в зверином оскале. Из одежды имелись только семейные трусы в полоску и порванная майка-алкоголичка. Едва мертвяка развязали и выпустили в загон, он бросился на соперника. Режиссер, а ныне боец, не растерялся и влепил правой в челюсть. Зомби не шелохнулся. Та же реакция последовала на удар с левой.

— Это нечестно! — в сердцах выкрикнул Остап, и в ту же секунду кисти противника легли ему на шею.

Слюнявый рот, усеянный осколками гнилых зубов, приближался. Вот-вот доберется до шеи. Остап напрягся и что есть силы долбанул нежить лбом. А потом еще раз, и еще, и еще. До тех пор, пока отвратительная рожа не превратилась в кровавое месиво. Но зомби так и не ослабил хватки. Тогда Остап схватил его за запястья и с хрустом переломал, словно это были две спички. Движимый животными инстинктами, мертвяк не угомонился, продолжал напирать. Остап сделал ему подсечку. Пожиратель плоти с грохотом рухнул на спину, а его разозлившийся противник принялся охаживать уродливую башку ботинками до тех пор, пока она не треснула, как орех.

Толпа разразилась овациями. Отовсюду слышались восторженные крики.

Остап приободрился. Он поднял вверх руки со сжатым кулаками и представил себя Рокки Бальбоа, стоящим на вершине лестницы, которая ведет к главному входу в художественный музей Филадельфии.

— Остап! Остап! Остап! — скандировали люди.

«Ого, они даже знают мое имя!» — подумал он и послал присутствующим улыбку.

— Победа! Остап завалил зомбаря! — проорал Фунт. — Но не спешите расходиться, почтеннейшие урки! Самое интересное впереди!

На сей раз в загон запустили сразу двух мертвяков. «Леди» и «джентльмена». Он был высоким и худым, одетым в одну лишь майку-алкоголичку, на теле виднелись следы от ножевых ранений. Она — взлохмаченная, с огромными буферами и совершенно голая. Только увидев их, Остап сразу же придумал им клички: Панин и Семенович.

— Сдохните, падлы! — заорал он и ринулся в атаку.

Ударом ноги с разворота отбросил Семенович на несколько метров и занялся Паниным. Снова использовал подсечку. Панин брякнулся на землю. И Остап раздолбал его черепушку подошвами ботинок. Потом метнулся к забору, вырвал из него кол и вонзил его в пасть Семенович. Острие вылезло у нее из затылка.

— Ну и как вам такое⁈ — обратился он к толпе.

— Остап! Остап! Остап! — раздавалось со всех сторон.

— Я чемпион!

— Да-а-а-а!

— Кто я⁈

— Чемпион!

— Еще раз! Кто я⁈

— Чемпион! Чемпион! Чемпион!

Победитель вытянулся по струнке и запел, не особо попадая в ноты, арию Кощея Бессмертного из одноименной панк-оперы «Сектора газа»: «Вы слыхали как дают…» и далее по тексту. Публика затихла и замерла, внимательно слушая. Когда Остап закончил, грянул настоящий шквал рукоплесканий. Чемпион картинно раскланялся.

Если бы несколько дней назад кто-то сказал ему, что он будет драться с зомби и одержит победу, он бы не поверил. Московская жизнь известного режиссера была подчинена строгому расписанию. По понедельникам и средам — спортзал. Пятницу и субботу забирала Гузель. Раз в месяц — ужин с родителями. Иногда — спонтанные встречи с друзьями. И — работа, работа, работа. Впрочем, Остап не жаловался. Нет, конечно, и на него порой накатывала черная тоска, да такая, что хотелось выть, но это случалось крайне редко, отвлекаться на депрессии и раздумья о смысле жизни элементарно не хватало времени. Но вот сейчас, находясь на ринге в Алькатрасе, он осознал, до чего же скучно жил. Не жил, а существовал! А настоящая жизнь — вот она, тут! Остап ощущал небывалый прилив энергии. Он был настроен сворачивать горы и усмирять бурлящие океаны. Весь мир лежал у его ног, а он был победителем.

— А теперь финальная битва! — провозгласил Фунт.

Толпа замерла в ожидании, а супергерой крикнул:

— Валяй, Фунтяра! Что за блюдо ты приберег на десерт? Очередного зомбака? А может быть, тролля? Или самого Бейна? Выпускай всех сразу, я им быстро рога пообломаю!

— Финальный бой! — повторил урка и вытолкал в загон Ржавого.

Ослабевший коммунар стоял, покачиваясь, повязка пропиталась кровью, лоб покрывала испарина. Его широко раскрытые глаза покраснели, а ноздри вздрагивали от боли.

— Это смертельная битва! — заорал Фунт.

А толпа азартно подхватила:

— Смертельная битва! Смертельная битва!

Техник Майкл, у которого временно поселились новоприбывшие, был мрачным здоровяком с выпученными рачьими глазами. Носил спецовку мышиного цвета, кирзачи и бейсболку с шевроном «Easy rider». Говорил редко и очень мало, только в случае крайней необходимости.

Домом ему служили два грузовых контейнера, соединенные крепежными элементами. Соответственно, жилище логично разделилось на две комнаты. В одной разместилась мастерская, где Майкл жил и работал. Она была полностью заставлена станками, завалена рабочими инструментами, там же находились катушки стальной проволоки, банками с шурупами и гвоздями, бутылки с машинным маслом и прочие нужные штуки. Пол покрывала вековая слежавшаяся пыль, стены и потолок чернели от копоти. Всюду висели чертежи. Чуть лучше выглядела комната, которая досталась постояльцам, хотя и она нуждалась в генеральной уборке. Здесь давно никто не жил, а потому воздух был затхлый и тяжелый, а на потолке господствовала паутина. В правом дальнем углу стоял ржавый радиатор. В левом — четыре пыльных мешка. Полы усеивала черная металлическая стружка и другой мусор.

— Тут нужно навести порядок, — констатировала Джей.

Майкл принес два здоровенных матраса, набитых соломой, несколько лоскутных одеяла и бросил все это на пол.

— Чтобы спать, — пояснил он.

— Ясно-понятно, — кивнул Луцык.

— Подрыхнуть — это хорошая идея! — заразительно потянулся Кабан.

— Ты же уже спал в лазарете.

— Я говорю о нормальном восьмичасовом сне!

Хозяин снова ушел, чтобы вернуться с кадкой, полной воды, и алюминиевым ковшом.

— А это вода.

— Ясень пень, что не водка, — юморнул сочинитель.

Майкл посмотрел на него суровым взглядом:

— У нас сухой закон.

— Слышали…

— Душ и удобства на улице. Прямо за домом. Там же можете постираться. Жрать будете в столовой. Дверь я не запираю, приходите, когда сочтете нужным.

— А у тебя не найдется веника и тряпок? — спросила Джей.

— Поищем, — ответил он и удалился.

— Мне Сергей Леонович рассказал, что раньше Майкл был женат, а эта комната была их спальней, — проинформировала девушка. — Но когда его жену кондрашка хватила, он перебрался жить в мастерскую.

— Кондрашка — это что? — Кабан то ли тоже решил пошутить, то ли и в самом деле впервые услышал такое слово.

Джей решила обойтись без объяснений и просто сказала:

— Болезнь, от которой умирают.

Луцык плюхнулся на матрас и положил руки за голову.

— Колется, сука, — недовольно сказал он и почесал спину. — А я себе недавно купил новую кровать. С водяным матрасом.

— Как в четвертой части «Кошмара на улице Вязов»? — уточнил Кабан.

— Точно. Как в «Повелителе сна». Это моя любимая серия про Фредди Крюгера.

— И моя. Ренни Харлин постарался на славу. Не понимаю, почему так не любят этого режиссера.

— Тут ты прав. Один только «Крепкий орешек-2» чего стоит!

— И «Скалолаз»!

— Согласен. Единственная претензия к фильму — в том, что Сталлоне там бегает по морозу в одной майке. Нормальный человек давно бы уже околел.

— В «Скалолазе» Слай еще в прорубь нырял, и хоть бы хны!