— Офигеть! — вырвалось у Луцыка.

— И я того же мнения. Идея просто великолепная! — председатель показал кулак с оттопыренным вверх большим пальцем. — Кстати, если хотите, могу показать нашу зомбюшню.

— Зомбю… Чего?

— Домик с мертвецами.

Зомбюшней, как нетрудно догадаться, называлось помещение для содержания зомби.

— Свое название зомбюшня берет из слияния двух слов «зомби» и «конюшня», — пояснил председатель.

Внешне она никак не отличалась от места жительства лошадей и представляла собой длинное строение с высокой двухскатной крышей.

Внутри было темно и воняло мертвечиной. По обе стороны от прохода располагались стойла. В десяти из них находились зомби, удерживаемые кожаными ошейниками, которые крепились к крепко вбитым в стены скобам. Рядышком суетился конюх. Горбун, на вид лет пятьдесят с гаком, бородатый, с густой копной черных волос на квадратной голове.

— Игорь, — представился он.

Луцык непроизвольно улыбнулся. Ведь именно так, Игорем, звали злодейского горбуна из черно-белого фильма ужасов «Сын Франкенштейна», который он знал наизусть. Сама собой всплыла в памяти коронная фраза этого персонажа, а язык тут же воспроизвел ее:

— Однажды меня повесили, Франкенштейн. Шея сломалась, и они подумали, что я мертв. Они срезали веревку и бросили меня здесь.

Игорь устало глянул из-под густых бровей и пробормотал:

— Никогда бы не подумал, что столько людей смотрели этот треклятый фильм!

— Прости, если обидел, но не смог удержаться. Обожаю «Сына Франкенштейна»!

— Вообще-то Игорем меня директор детского дома нарек. Меня подбросили туда совсем малюткой. Вот он и придумал имя. Большой шутник был. Хорошо хоть Квазимодой не назвал.

— То есть ты зомбонюх? — уточнила Джей.

— Чего?

— Ну если конюшня для зомби — это зомбюшня, то работник, следящий за зомби, должен называться зомбонюх или как-то так.

— Звучит как-то не очень.

— А по-моему, очень даже мило.

— Мне так не кажется.

— Ну как знаешь. А какую работу выполняют зомби?

— Разную. Они вообще способные ребята. А самое главное — выносливые и сильные. Один зомби легко заменяет пятерых грузчиков.

— Никогда бы не подумала, что зомбаки поддаются дрессировке.

— Еще как поддаются!

— В «Дне мертвецов» был дрессированный мертвяк Боб, — заметил Луцык.

Джей легонько хлопнула себя ладошкой по лбу.

— Точно! Как я могла забыть старину Боба⁈ А как вы их приручали?

— Гипноз, — сообщил Игорь.

— Разве зомби поддаются гипнозу?

— Наши — поддаются.

— На Карфагене Игорь обрел дар усмирять зомби, — пояснил Лаптев. — Глянет в глаза мертвяку — тот сразу как шелковый становится.

— А эти зомби… они что, безопасные? — поинтересовался Луцык.

— Вроде бы, хотя близко подходить к ним я бы не советовал, — проговорил усмиритель зомби. — Но на всякий случай мы держим их на цепях, а когда выводим наружу, надеваем им намордники.

— А чем кормите?

— Мясом.

Джей громко ойкнула:

— Человечиной⁈

— Нет, конечно. Просто мясом. Буйволятина, свинина, тушканчики, тухлое, свежее. Но особенно они любят субпродукты.

— А это что такое?

— Да потроха всякие. Кишки, ливер, требуха…

— А-а-а, понятно. А мозги? В фильмах про зомби эти твари еще мозги любили.

— И мозгами не побрезгуют.

Еще Игорь рассказал, что большинство мертвецов оживают через несколько часов после смерти. А средняя «продолжительность жизни» зомби до полного разложения составляет около пяти лет, плюс-минус.

— Тут нужно учесть физическое состояние самого зомби и условия окружающей среды, в которой они существуют, — со знанием дела заключил он.

— А как остальные коммунары относятся к тому, что в Маяковке есть зомбюшня? — продолжил свои расспросы Луцык. — Я так понимаю, зомби когда-то были чьими-то родственниками, знакомыми, друзьями…

— По-разному относятся, — пояснил Лаптев. — Но в основном одобряют. У нас нехватка рабочих рук, каждый человек на счету. Даже если он зомби.

— Лютый тоже был из тех, кто не одобрял привлечения к труду живых мертвецов?

— Не одобрял. Но я его понимаю, любил он свою жену беззаветно. Не хотел, чтобы она отправилась на зомбюшню. Ну и когда Елизавета померла от пневмонии, он погрузил ее тело в угнанный грузовик и уехал. А потом вас вот встретил на пути…

— Похоронить ее хотел?

— Не знаю.

— А что за человек был этот Лютый?

— Алкаш. Синий, как изолента. Но работник был золотой. Сеял, пахал и жену любил до беспамятства.

Председатель поднял с земли суковатую палку и почесал спину:

— Ладно, пойдем отсюда, а то у меня уже от вони глаза слезятся.

На обратном пути Джей думала про зомби. После беседы с Игорем она не могла думать ни о чем другом.

Ей всегда нравились зомби. Странно, не так ли? Ведь девочки предпочитают вампиров. Но Джей на дух не переносила этих отмороженных кровососов в гейских нарядах с их вечными терзаниями. Большинство из них напоминали ей Пьеро из сказки «Буратино». Этакие певцы вечной грусти. Зануды. Другое дело, зомби! Оживившие мертвецы тоже были не шибко веселыми, но хотя бы не выпендривались.

Ее любимым фильмом про зомби была «Ночь живых мертвецов». Нестареющая классика. Снятый за копейки на коленке, он до сих пор пугал. Сцена, где крезанутый братец пугает свою сестру фразой: «Они идут за тобой, Барбара!», навсегда запала в ее душу. Из стареньких был еще классный «Реаниматор». По Лавкрафту, хотя от Лавкрафта там немного осталось. Зато фильм забавный. Во второй части, правда, переборщили с черным юмором. А в третьей вообще началась какая-то клоунада. Но сцена, где крыса дралась с зомби-членом, вышла отличной. Файтинг века! А из новых фильмов про пожирателей плоти Джей нравился «Добро пожаловать в Zомбилэнд». Смешной и пугающий. Идеальный фильм для вечернего просмотра.

Однажды ей пришла в голову идея устроить для жениха, Валеры, марафон зомби-фильмов. Помимо уже названных, в программу вошли «Поезд в Пусан», «Зловещие мертвецы» и «Живая мертвечина». Джей скачала фильмы, купила пивка и приготовилась провести незабываемый вечер с любимым. Но киномарафон не задался. Валера предпочитал заумный арт-хаус, и желательно с субтитрами. Так что когда на экране началась зомби-резня, он принялся морщиться и вздыхать. И наконец, не вытерпев, предложил вместо просмотра заняться любовью. Как же Джей ненавидела это словосочетание! «Заняться любовью» — кто так вообще говорит⁈ Валера вообще отличался старомодностью, и это ее порой дико бесило. Натуральный Пьеро! Вампир! Но вместе с тем, он был щедрым, надежным и добрым…

Тем временем идущие рядом с ней Луцык и Лаптев оживленно беседовали. Они нашли общий язык и, видимо, симпатизировали друг другу.

— А ты, я вижу, мужик башковитый, — говорил председатель. — И на язык остер. Сразу видно, писатель! О чем хоть книги твои?

— Романы ужасов.

— Как у Стивена Кинга?

— Вроде того. Но мне до него еще расти и расти.

— Читал я пару книжек Кинга. Здоровский автор. У нас в библиотеке тоже есть его романы.

— Было бы забавно, если бы в вашу библиотеку затесалась какая-нибудь моя книжуля. Можно было бы устроить авторский вечер.

— Нет, твоих не найдется. Из ужастиков у нас только Кинг. «Керри», «Кладбище домашних животных» и еще книга про мужика, который живет в вампирском мире.

— Это не Кинг, а Ричард Мэтисон. Роман называется «Я, легенда».

— Может, ты и прав. У книги не было обложки.

— Кстати, а почему Остапа и остальных так долго нет? — вмешалась Джей.

— Мне вот тоже интересно, — пробубнил Лаптев.

— Так может, за ними кого-то послать?

— Народу у нас и так немного, нельзя просто так разбрасываться кадрами.

— А если пешком?

— Опасно. Да и стемнеет скоро. Если сегодня не явятся, завтра утром соберем внеочередную сходку и решим, что делать.

Остап не представлял, что с ним будет дальше. Попытки расспросить урок не приводили ни к какому результату, те только ухмылялись и гыгыкали.