Ему предстояло отнести Высокому магистру отсканированный на коммуникатор отрывок письма графа Агер-Аванда – тот, где он высказывал намерение поставить чародея из Аттакутира на пост главы Университета, разумеется, после своего восхождения на трон. Дальше шло рассуждение о подчинении Совета власти магических орденов соседнего государства, и скан был сделан так, чтоб отрезать всё дальнейшее. Дальше-то как раз высказывалось сомнение, что всё это разумно и возможно. Вообще-то речь шла не о намерении, а лишь об оспаривании одного из условий той стороны. Без второй половины кусок письма приобретал совсем другой смысл – как раз тот, который был нужен Рудене.

Перед тем она внимательно прочла все документы, которые ей принесли от кузена, и удовлетворённо прижмурилась. Оружие было в её руках, оставалось только в нужный момент пустить его в ход. Момент пока не настал, но тянуть с этим не стоило, и надо было придумать какую-то отговорку для кузена, почему она не торопится. Придумывать отговорки она поручила своему старшему секретарю – он отлично умел схватывать главное и врал очень убедительно. Они с Руденой дополняли друг друга, и не раз уже бывало, что он или она подсказывали одна другому формулировку, когда у коллеги мысль буксовала.

Высокий магистр получит своё сполна, но сперва она намеревалась его руками уничтожить графа Агер-Аванда. Конечно, может и не получиться. Но попытаться стоило в любом случае, даже если за это ей никто не скажет «спасибо».

Герцогиню успокоило сообщение младшего секретаря. К главе Университета его пустили сразу, благосклонно выслушали и отсканированный отрывок прочитали очень внимательно. И копию потребовали. Молодой человек был смущён. Он признался, что его вербовали и дали денег. Деньги тут же выложил на стол – приличная сумма.

– Надеюсь, ты согласился? – Рудена лениво прошлась пальцем по купюрам и придвинула взятку юноше.

– Да, я согласился, но я не могу вас предавать.

– И не придётся. Тебе каждый день будут говорить, о чём можно сообщить магистру, а о чём – нет. Не выходи на связь сам. Пусть с тобой связываются. Свою службу безопасности я уже известила, а дворцовую – не могу, сам понимаешь. Поэтому будь осторожен. В случае чего я тебя выручу, но арест и первоначальный допрос – тоже вещь неприятная. Не бойся, это не будет длиться долго. Может быть, пару недель. Потерпи.

– Я понял, ваша светлость.

– Тебя ждёт опасная игра. Ты в любом случае рискуешь, даже с моим заступничеством. Так что бери у магистра деньги и не мучай себя. И я в свою очередь вознагражу тебя позже.

– Не надо, моя госпожа, – запнулся он о своё смущение. – Для меня радость служить вам.

Это звучало так интимно, что Рудена снова почувствовала, как из глубин тела накатывает жар. Примерно как тогда, когда она решилась на запретное свидание с незнакомцем. Но неудобства в присутствии своего секретаря она не испытала, просто любезно улыбнулась, кивнула и, провожая его взглядом, подумала, что общение с ним может стать даже приятнее, чем было раньше. Кому из женщин не нравится, когда ею восхищаются? Только тогда, когда восхищение становится опасным, а у них совсем не та история.

Она и сама не заметила, как успокоилась, даже повеселела, приказала подать себе чай, села на веранде отдохнуть. Самое время. Сегодня приём и бал, впереди ждут напряжённые разговоры, интриги, страх, может быть, скандал. Хоть бы сейчас глотнуть свежего воздуха и покоя, в котором утопали дворцовый парк и ближайшая полоска побережья. Вот там видна хорошенькая лодочка, видно, одной из любовниц государя захотелось покататься. Если присмотреться, даже можно будет угадать, кому именно…

Тут-то и принесли свежайшую новость – отличная сплетня, сотрясшая воображение всех во дворце! Оказывается, младший представитель семьи Корнов настолько влюбился в старшую горничную её светлости Хидиан Аддешур, что приревновал её и на последнем свидании задушил, а потом и покончил с собой. У слуги, который сообщил это герцогине, было брезгливое выражение – он не знал всей правды и принял новость за чистую монету, а отнёсся к ней так же, как и все остальные, свысока. Потом к Рудене прибежала Сурийна, новая любовница императора – она восторгалась романтичной историей, а уходя, попыталась оставить у постели герцогини иголку. Служанка аккуратно вынула её – может быть, вещица и не была зачарована как полагается, но с колдовским прикладом всё равно стоило быть очень осторожной.

Потом пришла Есения. Пришла сама, а не пригласила к себе – это уже показывало, насколько она потрясена. Ещё и то было важно, что она предпочла беседовать с Руденой, а не размеренно и с удовольствием готовиться к балу. Возможно, напугана? От чашечки чая не отказалась, но с расспросами накинулась сразу, едва только присела в кресло у окна.

– Ты веришь? Нет, ты думаешь, это действительно так и есть?

– А ты считаешь, мальчишка задушил горничную и убил себя сугубо из любви к Араме? – лениво высказалась Рудена. – Ну чушь же.

– Но он же ей писал! Ухаживал за ней!

– Араме? Слушай, я и раньше тебе говорила – не верю, что какой-то пацан рискнул бы всерьёз иметь виды на жену государя. Видишь, оказывается, он так мостил мосты к своей возлюбленной. Видно, у них что-то не сложилось.

– Наверное, она отказалась уйти со службы, – задумчиво предположила Есения, и Рудена мысленно выдохнула с облегчением – наживка заглочена. Значит, всё получилось как надо. – Вот и разгадка.

– Наверняка. Боже, мы действительно говорим о каком-то юнце из мелкой аристократии и какой-то горничной? Расскажи-ка мне лучше о Сурийне.

– О, государь от неё без ума. Подарил ей особняк на побережье. Ты знала? Говорят, только вчера. Надеюсь, он хоть не рядом с моим.

– Она тебе не нравится?

– А тебе? Наглая и подлая интриганка. Дура дурой, но сколько гонора! И очень коварная. Будь с ней очень осторожна.

– Конечно, постараюсь…

– Скажи, а зачем пару дней назад вы встречались с Арамой? Кажется, она пригласила тебя в ресторан?

– А, да. – Рудена сделала вид, что припоминает. Тут следовало быть очень осторожной и сперва по возможности выяснить, что на уме у спросившей. Любые сомнения нужно давить на корню, иначе весь тщательно продуманный план рухнет. – Пригласила. В Морской. Что-то в этот раз моллюски были так себе. Или, может быть, вино оказалось недостаточно охлаждённым, но мне не понравилось.

– Так что Арама от тебя хотела?

– Мы говорили о слугах. Полагаю, она хотела сманить у меня одну из моих горничных – ты же знаешь, как тщательно я их подбираю. Не стоило мне расхваливать ей мою Валаду. Видишь, мой двор не зря называют Школой прислуги. Если помнишь, у Дарианы одна из бывших моих младших горничных уже служит старшей.

– Видимо, служанка всё-таки сильно увлеклась этим Корном, раз это стало сказываться на её работе, и Арама захотела сменить её.

– Ну, может, не сменить, а взять ей кого-то толкового в помощь.

– …Или не Корном, а кем-то другим увлеклась! Не так же просто любовник её убил. Ох, некоторым девушкам мало одного поклонника, им подавай больше, и вот как печально это заканчивается! – продолжала Есения. Слушая её, герцогиня окончательно успокоилась: её план сработал. Она мысленно закрыла это дело.

Оставалось последнее – поговорить с самой Арамой. Желательно так, чтоб не вызвать новых вопросов у той же Есении. Весь день не было возможности, и герцогиня потихоньку пробралась в покои Арамы только ближе к вечеру: когда поднялся переполох, потому что бал уже вот-вот должен был начаться, а тут ещё государь возвращался с охоты, и его предстояло встречать по всем правилам. Даже охрана не обратила внимания на её светлость – сержант как раз распекал одну из стражниц, только это и занимало виновную и её товарок – они ждали, чья сейчас придёт очередь. Служба во дворце была для них слишком дорогой, заветной удачей, любая ошибка стоила бы положения. Было из-за чего потерять голову и часть внимания. Понятное дело, занятые своими бедами, они тут же забыли, что мимо прошла дама, которой здесь можно ходить.