Малышка заливается смехом, оттирая несуществующий след от поцелуя. Айдар шутливо цокает языком и ругается.

— Ты полегче, Тарнавский. Мы дочку еще не сватаем.

На меня смотрит, подмигивает. Я смущаюсь. Дико хочется подойти, прижаться к его плечу и окунуться в тепло. Держусь.

— Я дождусь.

Друг Айдара обещает, подмигивая уже Сафие. И мне кажется, она совсем не против.

Смотрит на меня, расцветая. Руки тянет, но Айдар не передает.

— Ты тяжелая для мамы, кызым. На пол могу опустить.

Смиряется. Айдар ее опускает, Сафие куда-то тут же убегает. Я же отступаю в сторону.

Слежу, как мужчины снимают пальто. Перебрасываются парой фраз.

— Мы со Славой учились в одном университете. Я выпускался — он поступил. Бесил меня жутко всегда. Такой активный… Сейчас работает судьей.

— О-о-о, — я выражаю свое удивление, оглядывая гостя заново. Для меня поразительно, конечно, что такие молодые, на мой вкус, мужчины умудряются занимать такие ответственные посты.

Право для меня — это в принципе темный-темный лес. Когда-то я не верила, что замужем за прокурором. Сейчас вот буду ужинать с судьей. Без мантии. Без молоточка. А с живым взглядом, мужественными чертами и прекрасными манерами.

Разглядываю «Славу» и пропускаю важное. Успевший снять и повесить верхнюю одежду Айдар делает шаг ко мне. Его руки ложатся на живот и спину. Немного проезжаются. Я дергаюсь, потом расслабляюсь. В скулу впечатываются губы. Смаргиваю.

Пальцы поглаживают поясницу.

Поворачиваю голову.

— Можно руки мыть и за стол садиться. Я… Всё.

По глазам читаю, что Айдар тоже всё. Не ужинать хочет. Но что поделать?

Смаргиваю еще раз. Отдираю себя от мужа и возвращаю к гостю.

— Идемте, Вячеслав. Я покажу вам, где можно руки помыть.

В защитном жесте зачем-то прижимаю букет к груди. Но Айдару по рукам не даю. Позволяю, шайтан.

— Можно Слава, Айлин.

Улыбаюсь. Слежу, как взгляд судьи съезжает с моего порозовевшего лица на Айдара. Я четко отмечаю момент, в который он становится более острым. Приятно, что на меня вроде как незнакомый человек старается произвести хорошее впечатление. Не испугать.

С Айдаром — не так. Там уже явно никто друг на друга впечатление не производит.

— Салманов… — Вячеслав зовет хозяина.

— М-м-м? — Айдар отвечает не слишком заинтересованным вопросом и кивком головы, а смотрит при этом на меня.

— Я правильно понимаю, что весь масштаб и перспективы региона ты по итогу привез с собой?

Неожиданное замечание застает нас врасплох. Я замираю. Айдар хмыкает.

Вячеслав добивается желаемого внимания. А я вспоминаю тот, подслушанный ещё, телефонный разговор. Пересекаюсь взглядами со Славой. Получается, мы уже заочно знакомы. А Салманов немного… Пиздит.

— Узенькое суддейское мышление, Слав. Я же говорил— очень узенькое. — Напрямую Айдар не отвечает, да это и не нужно. Все всё понимают. Мое сердце реагирует томной болью. — Руки мыть идем. — Айдар кивает в сторону гостевой ванной.

— Идем.

А я остаюсь в коридоре и безнадежно борюсь с улыбкой. Цветочный аромат забирается в ноздри и, кажется, что даже в душу.

Айлин

Этот вечер все сильнее и сильнее уносит меня в беззаботные времена, когда я еще не знакома была с предательством и чувством ушедшей из-под ног почвы.

В отчем доме чтили гостей. Они были желанными и частыми. Мама ни разу слова против не сказала. Гости в доме считаются благословением Аллаха. Мне казалось, наш был бесконечно благословлен.

Отца уважали, любили, с ним дружили. От приглашений не отказывались.

Даже Айдар не отказался, хотя он — совсем другой. Больше отшельник, чем компанейский человек. Но об этом я узнала позже. Да и дело, скорее всего, было в отсутствии людей, которыми он хотел бы благословить свой дом там. А здесь…

Я слежу за тем, как Айдар взаимодействует с Вячеславом, как они шутят и громко смеются, рассказывают что-то (в основном мне), подмечаю, в каком восторге Сафие, и переполняюсь чем-то одновременно ностальгически болезненным, потому что безвозвратно утраченным, и новым, сочным, но кажущимся знакомым.

Вячеслав вызывает у Сафие огромные интерес. Она просит поставить ее тарелку между отцом и гостем. Мне немного неловко, но я вижу, что никто не против. Болтает. Расспрашивает. С гордостью принимает комплименты. Кокетничает снова.

Я вспоминаю, как дочь общалась с тем же Лешей, и мурашки по коже бегут. Неужели она так тонко чувствует людей? Я до сих пор не отошла от его… Предложения. Не хочу искать оправданий и понимать. И она не хотела с ним сближаться. А с Айдаром — сразу. И с Вячеславом…

Сейчас вот спокойно отдает ему нож и вилку, позволяя помочь разрезать слишком большой для моей крошки кусочек мясного рулета.

Чтобы прошлое не утянуло, я прокашливаюсь, несколько раз моргаю и зачем-то мажу взглядом по лицу Айдара.

Может быть так совпало, а может и он тоже чувствует тонко, потому что мы встречаемся глазами. В его — легкое волнение. Своим я стараюсь придать уверенности. Улыбаюсь. Смотрю уже на Тарнавского.

— Простите за любопытство, Слава, а у вас есть дети? — Ловлю взгляд с четко отраженными в нем смешинками. Хочется тут же броситься объясняться и оправдываться. Держусь из последних сил.

— Нет, — он отвечает без выраженных эмоций. Я чувствую досаду. — Расстроил?

Мотаю головой и тепло улыбаюсь.

— Нет. Просто удивительно, что вы с Сафие так… Без проблем.

Наш гость улыбается шире. Смотрит на малышку. Она в ответ. Подмигивает ему, он — тоже. Сафие заливается смехом и тянет руки к отцу. Айдар пересаживает ее к себе на колени.

Смешнючая — жуть. И флиртовать хочет, и чтобы папа защитил.

Айдар склоняется к ее ушку и шепчет что-то на крымскотатарском. Я различаю только отдельные слова. Бабочки дружно вспархивают в животе.

— У меня три сестры и семь племянниц, Айлин.

Не знаю, хотел ли Слава эпатировать, но получилось знатно. Губы сами собой складываются в пораженное «о-о-о», я тоже ищу поддержки у Айдара. Смотрю на него растерянно. Он просто улыбается. Видимо, знал.

— Иногда мне кажется, я знаю о женщинах даже больше, чем хотелось бы.

Смущаюсь. Шарю взглядом по успевшему наполовину опустеть столу, потом снова смотрю на Вячеслава.

— Но это очень полезные знания.

— Конечно. И я их успешно применяю. — В этом я совсем не сомневаюсь. И речь не о милом подыгрывании нашей с Айдаром дочери.

Вячеслав производит очень сильной, близкое к неизгладимому, впечатление.

Он действительно умен. За словом в карман не лезет. Будь у меня возможность оценивать его, как мужчину, я бы, возможно, дала высший бал. Но мое умение атрофировано одним единственным болезненным чувством.

Бросаю еще один взгляд на Айдара. Он в этот момент меняет тарелки. Ставит перед собой тарелку Сафика и начинает ее кормить. Сердце привычно колет вина и любовь. Они столько пропустили…

Мы так перед ней виноваты…

Смотря вниз, Айдар уточняет:

— Про спектр и частоту применения своих знаний моей жене можешь не рассказывать.

Не просто неуместную, но еще и бессмысленную поправочку «бывшей» я глотаю. Встречаюсь глазами с Айдаром. Он прощупывает, как оно… Я не протестую. Сдаюсь, розовея. Жене — так жене.

Слава в это время смеется.

Мне кажется, мужчины уже наелись, сейчас больше крутят приборы в руках и беседуют. Хотя изначально на еду набросились с искренним аппетитом. Хвалили каждое из блюд. Я соврала бы, сказав, что воспринимала это, как данность.

— Только потому что ты просишь. Кстати, Айлин, — Слава стреляет взглядом в меня. Я слегка напрягаюсь. — Вы знаете, что он в университете даже одной преподавательнице сердце разбил? Никого не жалел.

Я, конечно же, не знала. Сердце бьется быстрее. Слава Айдару просто шуточно мстит, а во мне разжигает самая настоящая ревность.