— Меня муж должен кормить мороженым. Цветочки. Поцелуи. Машину! А потом я учиться пойду!

— Так может сначала учиться, потом уже муж, Сафие-ханым?

Я не сдерживаюсь, заглядываю в гостиную. Видит меня только Айдар. Его взгляд поднимается. Я делаю вид, что деловая и дочка сейчас не палит наши с ней женские разговоры. Показываю телефон и складываю губы в «тебе звонят». Айдар не ссаживает Сафика. Прикладывает палец к губам и кивает на дочку. Мол, слушает. И я должна послушать.

— Колечко должен подарить! А я еще подумаю, хочу я замуж или нет… Подписку же еще подпишем!

— А ты мне подписку покажешь? — Айдар спрашивает, Сафие думает. Трет подбородок, потом кивает.

— Да. Мама сказала, ты авокад. Тебе можно показать.

— Спасибо, ханым, что не помидор.

У меня их ушей аж пар валит, а Сафие еще не знает, что такое ирония, поэтому продолжает:

— Но ты должен понимать, бабасы: женщина права не отдает! Она может де-ге-нировать!

— Делегировать, Сафие-балам.

— Да, деленировать. А мужчина должен исполнять. Потому что что?

Сафие ждет ответа, разведя ручки. Взгляд Айдара снова взлетает ко мне.

— Потому что мама так сказала?

Беззвучно цокаю языком и увеличиваю глаза. Вот наглец!

Он еле держится и не смеется. Да и я тоже.

— Нет, баба. Не потому! Потому что сила мужчинам дана, чтобы защищать слабых, а не обижать их, понимаешь?

Мы вдвоем смотрим уже на дочку. Я не помню, чтобы такое говорила. Вполне возможно, это она сама.

И мы ей очень гордимся.

Айдар тянется к дочкиному лбу и целует. Я шире открываю дверь.

— Понимаю, ханым. Исполнять и защищать. Машинку. Цветочки. И сладости. Про учиться подумай, пожалуйста…

— И никакого принуждения, — я захожу в гостиную вместе с главным условием будущей подписки. Сафие оглядывается.

Айдар все же встает с дивана, ссадив дочку с колен. Идет ко мне, забирает из рук телефон, но не отходит. Прижимает трубку к уху, а губами — к моему виску, обнимает за талию. Я кладу голову ему на плечо. Прикрываю глаза, слыша интимное: «а моя расписка где?», улыбаюсь.

Беру его руку своими и прикладываю к животу. В ладонь тут же бьет маленькая ножка.

По нам с Айдаром проходит дрожь.

Он прокашливается и глухо произносит:

— Да, Слав…

— Что такое принуждение, анне? — а вопрос Сафика достается мне. Я оборачиваюсь. Вжимаюсь носом Айдару в плечо, а над ним смотрю на дочку. Глажу руку мужа. Думаю…

— Ты не узнаешь, ханым.

Вряд ли ее удовлетворяет такой ответ, но я хочу дать именно его.

Поворачиваю голову к Айдару. Мы встречаемся глазами. Он говорит о чем-то серьезном со Славой, но и меня наверняка слышит.

Мой путь был сложным. Что такое принуждение — я знаю.

И сейчас я с уверенностью могу сказать: безопасность в отношениях женщине дает не мужское превосходство, а чувство равенства с ним.

Второй раз я вышла замуж по любви. Сознательно. За равного.

Не на три года, а на всю жизнь.

И все девочки в моем роду сделают так же.

— Иншаллах, — произношу, смотря на Айдара. Это не вопрос, но ответа я все равно жду.

Айдару в ухо что-то говорит Слава. Пальцы мужа немного двигаются. Он гладит нас с дочкой и обещает:

— Иншаллах, ханым. Иншаллах.