Я принимаю заботу, облаченную в сдержанные формы и формулировки. От, как самой кажется, излишеств отказываюсь.

Айдар несколько раз предлагал куда-то съездить втроем. Я еще не готова. Отправляла их, а сама трусливо оставалась в квартире.

Он меня не торопит, но явно хотел бы, чтобы процесс моей адаптации ускорился. Как сам считает, вход в новую жизнь. Я пока не уверена, что она будет не временной.

Сижу на своей не своей кровати в тихой и пустой квартире. Кручу в руках карточку. Решаюсь… И не решаюсь. Потом снова…

Сегодня у Ирины выходной. Сафие в саду до шести, Айдар — в разъездах по делам. Тишина меня гнетет. Снова хочется прилечь, но я себе запрещаю.

Я не маленькая, конечно же, умею пользоваться и приложением такси, и онлайн-картами, но почему-то долго сомневаюсь, готова ли выходить.

Мне перестали нравиться вещи, которые Алла собрала в съёмной квартире. Хочется чего-то нового. А может быть это всего лишь предлог, но на моей не моей карточке деньги есть. Никто не упрекнет. А я развеюсь. Вроде как…

Вздыхаю. Давлю затылком на мягкую спинку кровати. В потолок смотрю.

Чувствую вибрацию телефона на покрывале.

Хватаю и открываю переписку. Мне некому писать. Это точно Айдар.

Ныряя взглядом в наше с ним диалоговое окно, всегда чувствую вспышку боли. Там сверху прячутся эти бесконечные «сегодня в семь/восемь»… Ненавижу его за это. До сих пор, но тускло.

«Ты будешь дома?»

Пробегаюсь по строкам много раз, закусывая губу. К чему вопрос? Ты хочешь приехать? Я не уверена, что стоит, хотя…

Кожу покалывает. Представляю нас наедине. Жмурюсь и мотаю головой.

«Хочу съездить в какой-то ТЦ»

Айдар читает, я волнуюсь. Как на экзамене, хотя ничего экстраординарного не написала.

«Одна?»

А ты мечтаешь поносить за мной пакеты?

Иронию оставляю при себе, а ему летит суховатое:

«Да, одна»

«Ок, освободишься — напиши. Помощь с выбором ТЦ нужна?»

«Да, если не сложно»

«У помощницы спрошу, перешлю»

«Спасибо»

Айдар выходит из сети, я откладываю мобильный. Самый обычный бытовой диалог вызывает во мне бурю. Не знаю, смогу ли когда-то вообще на него не реагировать.

Не знаю, стоит ли держаться за неопределенность или сдаться.

Ничего не знаю.

Спускаю ноги с кровати, иду в ванную, чтобы начать собираться.

Мой шоппинг длится несколько часов. Я не назову его наполненным удовольствием и расслабляющим. Жажду прожигать и транжирить он во мне не вызывает. Как не вызывают прежней благодарности и приветливые улыбки консультантов, похвалы моей фигуры, глаз, выбора.

Я покупаю всего несколько приглянувшихся вещей. Дольше всего провожу время в двух магазинах — детских игрушек, выбирая подарок для Сафие, и женского белья, выбирая… Да и без слов же понятно.

Тот новый комплект с доступом, который я так и не успела надеть, в столицу не приехал. Не знаю, где он. Я выбираю новый.

Не чувствую себя уверенной на все сто. Просто хочу.

Перешагнуть. Вспомнить. Ожить сильнее. Придать красок по-прежнему довольно тусклому миру.

Беру черное кружево. Поверх — пеньюар. Расплачиваясь, как ни странно, не волнуюсь совершенно, хотя для меня прежней это тоже был бы стресс. Мы друг-другу кто? Никто. Спать с ним — не меньший харам, чем курить. Вот и получается, что я учу своего ребенка порядочности, а сама…

А сама хочу жить. Вспомнила.

Айдар просил написать, когда освобожусь, но я пишу, только переступив порог квартиры.

Если он злится, то держит в себе. На мое: «Я уже дома», отвечает «Ок. Я за Сафие и тоже будем. Заказать что-то?». «Нет, я приготовлю».

Дочке — паровые котлеты с пюре. Нам с бывшим мужем — индюшачьи стейки и салат. Готовка меня отвлекает. Возможно, какое-то дело тоже работало бы скорее на накопление энергии, чем на растрачивание, но я пока не готова.

Встречаю их. Целую Сафичку. Вручаю маленький подарок за счет ее щедрого отца. Улыбаюсь. Глажу. Влюбляюсь заново в свою малышку. Медом по ушам разливается ее щебетание.

Они с Айдаром моют руки. Садятся за стол так же, как впервые, когда я встала. Дочка — к отцу на руки. И не объяснишь, что так ему сложно есть. Причем ни ей не объяснишь, ни ему.

Мою еду они уплетают за обе щеки. Тоже и она, и он. И одинаково. Во мне — пожар из непереживаемых чувств. Разрывает на клочки. Кусок в горло не лезет. Я ими отчаянно жадно любуюсь.

Когда Айдар ловит взгляд — пугаюсь. Смущаюсь. Упираюсь глазами в подостывшее мясо. Кладу кусочек в рот. Медленно жую.

— Как съездила? — продолжаю чувствовать на себе его внимание. Оно давит. Подчиняет. Затягивает. Дарит сразу и боль, и наслаждение.

Передергиваю плечами.

— Спасибо большое твоей помощнице за подсказку. Выбор в ТЦ был огромный. У нас такого и в помине нет… — Замолкаю. Он ждет продолжения. Волнение подскакивает пиком на несуществующей кардиограмме. — Ты по списанию, наверное, видел, что удачно… — Неловко шучу. Губы подергиваются. Айдар в ответ не улыбается.

Это напоминает мне наш первый брак. Я тогда тоже получила карту и право тратить с нее. Мне нравилось. Сейчас… Не очень.

— Я не проверял.

Нервно улыбаюсь еще раз. Колупаюсь в салате.

Не хочу ему язвить и ранить. Но в то же время хочу. Что со мной?

Глубоко вздыхаю, поднимаю глаза, собравшись. Тянет на дно омутов. Магнитом. Через стол. Через наше болото.

— Джинсы купила. Пару кофт. Тренч.

— Умница.

— Анне, а ты покажешь? — Взгляд слетает на Сафие, как только дочка спасает меня, подав голос. Ей я тоже улыбаюсь. Могу тепло. Искренне могу.

— Завтра надену, когда в сад тебя повезу, хорошо?

Малышка реагирует бурно. Глаза увеличиваются, она активно машет головой.

— Наша анне, как моделька! Правда, папа?

— Ешь пока, кызым.

Не даю Айдару ответить. Но Сафие меня слушается. Доедает ужин дочиста.

Я по выработавшейся уже нашей не семьей привычке убираю со стола, а Айдар берет на себя малышку.

Весь вечер они проводят вдвоем. Я включаюсь уже перед дочкиным сном. Мы с ней долго купаемся. В ванну напускаем уточек, пену, рыбок. Болтаем. Смеемся. Волосы сушим. Тугую косу плетем.

Сказку ей прочитать я прошу Айдара. Он, может быть, тоже чертовски устал на своей работе, я не знаю, но мне не отказывает. Сафику тоже.

Я прикрываю двери в детскую, которая раньше, кажется, была пространством лишенным функционального назначения, и несколько минут стою, прижавшись виском к стене. Слушаю.

Жить хочу. Очень хочу.

Отталкиваюсь и иду в свою спальню. Беру красивый пакет с шуршащей в нем оберточной тонкой бумагой и направляюсь в ванную.

Как когда-то давно… Скраб. Масло. Пинцет для оставшихся после курса лазерной эпиляции волосков.

Бесчисленное количество раз отброшенные ассоциации с моментами в прошлом, когда я так же собиралась к нему. По вызову.

Красные щеки и вылетающее из груди сердце, когда надеваю купленное развратное белье. Поправляю бретели. Смотрю на себя в зеркало…

Смотрю на себя в зеркало…

Смотрю на себя в зеркало…

Он уже наверняка закончил читать сказку. Скорее всего, либо занимается чем-то в гостиной, либо висит в телефоне в спальне, которую пришлось занять, отдав мне свою.

И по изначальному плану это все было просто. Сафие спит. Мне нужно одеться. Прийти. Отдаться.

В реальности… Я смотрю на в себя в зеркало и не двигаюсь.

Качает на волнах то смелости, то трусости. Уже не правильности и ошибок. Я поняла, что их не избежать. Но разучилась четко чувствовать свои желания в моменте. Не сейчас. Не из-за него. А давным-давно. Может меня этому и не учили-то толком.

Я всегда пыталась предугадывать чужие. Под них подстраиваться. Эта тактика привела к краху. А по-другому… Я пока не умею.

Слух улавливает стук в дальнюю, ведущую в спальню, дверь. Не знаю, он поймал мое настроение или просто хочет о чем-то поговорить. Оцепенение не проходит. Или я просто все так же не хочу решать.