— Пора тебя трахать.

Не знаю, почему, но улыбаюсь.

Прощупываю границы дозволенного. Этой ночью они кажутся очень широкими. Прикасаюсь подушечками пальцев к щекам. Он колючий. Душ принял, но не брился.

Вжимаюсь. Скольжу выше — к вискам и волосам. А губами подаюсь навстречу лицу. Быстро прижимаюсь ко рту. Дальше — целую скулу. Трусь. Дрожу.

Игнорирую шуршание фольги и короткую паузу между ощутимыми нажатиями налитой головки на клитор.

Меня и готовить-то не надо. Ему тоже не к чему готовиться.

Рот приоткрывается от удовольствия, когда член Айдара начинает медленно входить. Хочу услышать от него, что тугая и сладкая. Он всегда так говорил, когда мы были в браке.

А сейчас молчит.

Сжимает мои щеки пальцами, проникает в рот языком. Начинает двигать бедрами, совершая грубоватые толчки с небольшой амплитудой.

Заталкивая поглубже желание слышать слова и непременно чувствовать нежность, обнимаю его и оглаживаю спину. Рискую впервые. Освобождаюсь от напористых губ, поворачиваю голову и смотрю в одно из зеркал.

На то, как он меня берет.

На собственные выраженные икры, пошло разведенные и согнутые ноги. На волнообразные толчки бедрами, напряженные мужские ягодицы.

В мой висок утыкается кончик носа. Взгляд сам собой взлетает.

Вижу в отражении жадно приоткрытый рот. Смотрю, как зубы Айдара царапают кожу.

Сама сильнее впиваюсь ногтями в его спину.

— Нравится, как я тебя трахаю? — меня шпарит кипятком пошлых слов. Айдар увеличивает амплитуду движений. Выбивает воздух из легких. Я прогибаюсь, закрываю глаза и киваю.

Да.

— И мне нравится, — я ужасно благодарна, что он не настаивает на словах. Губы бывшего мужа спускаются на подбородок. Шею. Прижимаются к ключицам. Я глажу его затылок. Подставляю грудь. — Трогала себя, пока меня не было?

Киваю, хоть и разговаривать о таком мне ужасно стыдно.

Дважды. Один раз, когда проснулась ночью от нестерпимого желания. Один раз — в ванне.

— Представляла мой член?

Снова киваю.

Да. Да. Да…

— В рот возьмешь?

Киваю. Все сделаю, что скажешь.

Но это не происходит тут же.

Айдар толкается между моих губ языком и продолжает вколачиваться в тело членом.

Под ним мне жарко и запредельно хорошо. Хочется стонать и извиваться. Но вместо этого — впиваюсь ногтями в плечи. Подаюсь навстречу бедрами. От удовольствия глаза закатываются.

Мне кажется, мы тонем в моей влаге. Она продолжает выделяться. Желание — расти.

Айдар отрывается. На мою нижнюю губу ложится подушечка мужского пальца. Я веду себя дико. Даже для себя дико. Обхватываю и сосу. Встречаюсь глазами с Айдаром. Они такие же — жадные. Порочные. Он со мной сейчас делает всё и сразу. Сосу активней. Он сильнее напрягается. Взгляд становится еще более сконцентрированным. Толчки — резкими. Я не выдерживаю давления. Закрываю свои. Еду ладонью по животу. Хочу приблизить свой оргазм. Знаю, как ускорить.

Но Айдар не дает. Смыкает пальцы на моем запястье, отбрасывает. Я пугаюсь. Снова встречаюсь с глазами.

Он подается вперед, шепчет:

— От члена кончишь. Терпи.

Вытаскивает изо рта палец и глубоко целует.

Я знаю, что и без члена-то кончу. Просто от того, как его много вокруг — на коже. Под кожей.

Не протестую.

Переживаю серию монотонных, но каких-то запредельно острых толчков, которые приходятся на одну точку. Сначала это приятно, потом уже как будто больно. Я почти прошу — хватит, а потом чувствую, что взрываюсь.

Бурно и громко. Хочу оттолкнуть Айдара, свернуться клубочком и пережить яростные сокращения, но он не дает.

Прижимает мои запястья к кровати, не позволяет увернуться от поцелуев. Продолжает бить туда же.

Я скулю. Еще не пережив толком первый оргазм — меня почти сразу же накрывает вторым.

Со мной такого еще не было. Если бы могла думать — боялась бы, что он продолжит и третьим меня просто вырубит, но Айдар, кажется, успокаивается. Ставит галочку.

Меняет темп.

Ускоряется и, преодолевая сопротивление от моих сокращений, доводит уже себя. Его оргазм стоит мне сильной боли в запястьях, хват на которых он ослабляет, только придя в себя.

Между нашими телами просачивается воздух. Я чувствую опустошение.

Все случилось так ярко и быстро, что у меня совсем не было времени подумать, что дальше. А теперь пугаюсь. И резко трезвею.

Айдар скатывается. Я поднимаюсь на локтях, оглядываю спальню.

Шампанское выветрилось, оставив после себя головную боль. Она ноет в висках. Вспоминаю, что именно это мне когда-то и не понравилось.

Мое сердце волнуется. Я тоже волнуюсь. А как заговорить — не знаю.

Айдар садится на край кровати. Я пробегаюсь по исполосаной моими ногтями спине. Тянусь за платьем. Его — к себе.

Зря, наверное. Потому что привлекаю к себе внимание.

Бывший муж оглядывается, я хочу дернуть ткань, прижать к груди. Он не дает. Придерживает. Тормозит.

Заставляет поднять глаза к лицу. Это — то еще преодоление.

Аллах, не наказывай сейчас же. Не его устами. Не его грубостью. Пожалуйста.

— Куда? — Айдар задает вполне ожидаемый вопрос. А я, как дурная кокетка, передергиваю плечами.

Снова пытаюсь получить платье. Но он не отпускает. Вздыхаю.

— Привет, — улыбаюсь, выдерживаю прямой взгляд недолго. Хочется быстрее отвлечься на что-то. Только на что? Когда в комнате он — остальное неважно.

— Так куда? — Айдар переспрашивает мягче. Я придумываю себе, что это забота о моих чувствах.

— В душ и… — договорить не могу. Просто киваю в сторону выхода. Как обычно.

— Ты на машине?

Перевожу голову из стороны в сторону.

— Она не завелась почему-то… — Поздно думаю, что ему это не надо. Убеждаюсь, когда кривится. — Такси. Вызову.

— Сафие с няней?

— С соседкой. Она нам как родная.

Я не разрешаю себе предполагать, к чему все эти вопросы. Да и сложно думать. Виски ломит. Если честно… Хочется не в душ бежать, а лечь.

— Доверяешь ей?

Киваю.

Айдар поднимает ладонь. Мне позволено потянуть на себя платье. Это вроде бы то, чего я хотела, но единственное, что чувствую — сожаление.

Прокашливаюсь. Глаза немного щиплет.

Видимо, поговорим мы не сейчас. Позже. Сейчас я соберусь и…

Это нормально.

Это не повод расстраиваться и чувствовать себя…

Где мое белье, боже?

Мне белье нужно найти…

Айдар встает с кровати. Я почему-то воспринимаю это, как повод поторопиться. Шарю по покрывалу. На колени поднимаюсь. Смотрю.

Аллах, да что же за напасть!

В глазах собираются слезы. Это от алкоголя. Мысленно убалтываю себя: Айка, только не сейчас…

Вижу черное кружево.

Тянусь к нему, а схватить не успеваю. Слышу щелчок. Перед глазами разливается темнота. Сначала — кромешная. Несколько смаргиваний — различаю окно. Полутона и тени. Айдара.

Он возвращается от выключателя к кровати. Берет с тумбочки пульт. Жмет — шторы начинают с гулом закрываться. Мое сердце — вскачь.

— Включи, пожалуйста, торшер…

Выталкиваю из себя стыдную просьбу, бессмысленно кивая куда-то в темноту.

Ответ не слышу долго. Не понимаю, что происходит. А может просто запрещаю себе понимать.

Айдар ступает на кровать коленом. Приближается ко мне, перехватывает за талию, разворачивает…

Проезжается по голой спине и небольно бьет по ягодице.

Дергает покрывало, на котором мы занимались любовью.

Я — тупенькая. Торможу.

Он со вздохом подталкивает.

— Ты еще не едешь. Утром отвезу, сейчас не могу — вырубает.

Кажется, что я — сапер. Под ногами — неизученное минное поле. Каждый шаг может стоить жизни. Я ныряю под одеяло. Двигаюсь, освобождая место рядом.

Не жду объятий. Нежности. И даже слов.

Просто… Еще не еду.

Не очень представляю, как засну.

Тяну одеяло повыше на голую грудь. Боюсь громко сглотнуть. Слежу, как укладывается Айдар. На живот. Лицом ко мне.