– Передам, – пообещал Георгий, облегченно вздохнув. Уламывать Клода сотрудничать с мафией ему никогда не хотелось.

Ну, летите, голуби, летите. пропел Илларион и махнул рукой куда-то в сторону балкона. Из-за дверей спальни, когда Георгий проходил мимо, призывно глядя на него, выглянула пышка-Ирочка.

– Ей долго в живых не продержаться с такими «закидонами», – с некоторым ужасом подумал Гия, – Она не понимает, что у некоторых людей сердце не просто величиной с кулак, но и с его же – кулачьми – функциями. Прихлопнет неверную, как муху, и могилки никто не найдет.

У отделения полиции в Аланье было тихо, даже никто не курил на крыльце. Варежкин стоял, понурый и хмурый. И тут подъехали супруги – самая красивая пара, которую он когда либо вижел даже в кино. Когда он разглядел Софью, нечаянно с ней столкнувшись, это было, как удар под дых. Его обожгла сперва гневная вспышка необычайно синих глаз, таких больших «морей» на лице ему не доводилось видеть. Ну а Клод с его божественной широкоплечей фигурой и лицом, от которого даже мужчинам нормальной ориентации трудно взгляд отвести только выигрывал от того, что не страдал нарциссизмом. Но ни у кого не оставалось шансов, когда наблюдали супругов вместе. Только сумасшедший не понял бы – они как лебеди – не заменимы друг для друга. Честно говоря, до того, как Варежкин познакомился с ними, он считал себя влюбленным в Нану и даже горевал. Но понял, что это была страсть, а не любовь. И это странно утешало: потерять красивую любовницу проще, чем женщину своей судьбы. Поздоровавшись, все трое вошли в холл управления. Собственно, внутри здание было точно таким же, как участки во всем мире – бесприютным и пахнущим кирзовыми сапогами, хотя их уже давно нигде никто не носит. Парадокс.

Следователь оказался невысоким и кряжестым лысым мужчиной.

– Тимур Осман – коротко представился он. Супруги и Варежкин тоже назвали свои имена при включенном диктофоне.

Следователь вел себя корректно. Попросил рассказать Соню, кем она приходится убитым.

– Тамара Семеновна – моя бывшая свекровь. Нана, теперь – Нина Варежкина – она сменила, вступая в брак имя и фамилию – гражданская жена одного из клиентов моего бывшего мужа адвоката. Женщины могли враждовать из-за того, что Нана кастрировала Павла Орлова. Обстоятельств в подробностях я не знаю, ведь Павел женился на мне, чтобы никто не узнал, что он кастрат. У нас с ним был досвадебный договор – скрывать это обстоятельство от всех, живя в браке. Но Тамара знала все подробности происшедшего. И в нем была сама виновата, а не мой бывший муж. Так что они могли узнать друг друга, и бывшая свекровь попробовала расквитаться. Но Нана приготовилась к встрече, поскольку тоже, наверное, узнала Орлову.

Следователю понравилась эта версия – она помогала закрыть дело, поскольку обе убийцы взаимно уничтожили друг друга.

Но Варежкин, помявшись, высказал свое несогласие в такой версией.

– Я женился на Нане, чтобы дать ей свою фамилию, поскольку она скрывалась от своего сожителя в Сибири, предполагая, что он найдет и убьет ее. Не Илларион ли Гурия направил гнев свекрови адресно, так сказать? Вы будете рассматривать эту версию.

Софья перевела слова Игоря следователю Осману. Тот пожевал губами. Явно не хотелось ему лезть в российские криминальные разборки. Но все же Варежкин – его коллега, и…

Соня, воспользовавшись его молчанием, постаралась убедить Варежкина, что он ошибается.

– Я разговаривала перед вылетом в Турцию из Сиднея с начальником охраны Илларионом – Георгием. Он сказал, что Нана сбежала с моей свадьбы, выдумав историю, что якобы Илларион влюбился в меня и она уступает его сопернице. История эта шита белыми нитками. Эти двое были – два сапога пара. Но Нана захотела переспать с Павлом Орловым, так как в него влюбилась, и, поскольку он явно не желал вступать с ней в связь из-за того, что она – женщина его шефа, она прислала ему ночью записку о том, что она, якобы, убила своего мужа и ей надо срочно, до того, как утром обнаружат труп, посоветоваться с Павлом, как с адвокатом и просила его влезть в окно ее спальни. А когда он и там пренебрег ею, Нана подняла шум и отрезала Павлу член. Охрана должна была его пристрелить, но Паша сбежал. И не выдал Нану потому, что никто не знал точно, что именно он был в спальне Наны. Она сделала вил, что неизвестный пытался ее изнасиловать. Павел понимал, что если все раскроется, то велят бить не только Нану, но и его – чтобы не проговорился другим. Вот так все и вышло. Георгий сегодня от меня узнал, что Нана мертва и срочно сюда вылетел. Никто Нану не сикал, потому что шеф уже завел новую подружку.

Теперь задумались оба. Соня предложила посмотреть, действительно ли убиты те люди, о которых они говорят. И потом Варежкин поговорит с начальником охраны Иллариона и уж потом будет решать, мог ли тот быть заказчиком убийства или все произошло по воле случая.

Следователь кивнул и все вышли вслед за ним из кабинета и отправились в морг.

Там стояла вонь, видно холодильники были плохими, подумал Варежкин, которому было с чем сравнивать.

Когда с лиц лежащих рядом на столах женщин откинули поров, Софья поразилась, что обе они перекрасились в противоположные цвета. О чем и сказала присутствующим на русском и английском.

Рана, нанесенная Тамарой Нане, была проломом черепа, исказившим лицо. Но, Варежкин, увидевший, во что превратилась голова его новой жены, заплакал беззвучно. Это было страшно – такой гигант ревел, следы с горох!

Но не менее поразила Соню и черная прическа Тамары Орловой. Из «царицы» она превратилась в байкершу. Если б не чванливое выражение лица, которое само сложилось после смерти в привычную гримасу, Соня не узнала бы ее.

– Это моя бывшая свекровь. Только она перекрасила волосы и изменила радикально стрижку. Она хотела быть не узнанной Наной, когда к ней позвонит в дверь с ножками от нового стола в руках. С ее стороны это было точно преднамеренное убийство. Но по личным мотивам. В киллеры бы она не нанялась.

Варежкин добавил:

– А Нана ожидала кого-то из прошлой жизни, боялась расплаты. И поэтому узнала Орлову, и взяла нож в руки? – предположил Варежкин.

– Думаю, да.

Следователь раздраженно попросил перевести ему все, что сказал русский подполковник. Соня так и сделал. Заодно и Клод оказался с курсе версий.

На выходе из морга Варежкин сказал, что уверовал в версию взаимного убийства. И спросил, когда можно похоронит жену с учетом того, что он намерен похоронить ее в Турции. Следователь позвал его в кабинет, чтобы оформить разрешение. А Софья с Клодом отпросились по делам – их у новоселов – невпроворот.

Георгий прилетел после обеда. До ее приезда оставалось еще два часа, пока он доберется в Аланью из аэропорта. Так что супруги продолжили делать покупки. Они уже заказали в мебельном кровать, три компьютерных стола для кабинетов и один обычный стол и четыре стула для гостевого домика, детскую кроватку и манеж. В магазине электротоваров купили настольные лампы и два огромных электрокамина. На очереди был текстильный центр – для покупки всего для спальни, ванны и столовой.

Кстати, там Клод от участия в выборе расцветок и форм отказался – пусть будет все, как хочет Соня. Его никакие цвета не раздражают. За годы в спорте он привык вести спартанский образ жизни и заранее согласен на все. Софью такая его позиция, несомненно, обрадовала. Потому что она как раз была помешана на гармонии цветовых сочетаний.

Ну и в конце – покупка машины. Они хотели на последнем этапе захватить с собой Махмуда из магазина, чтобы тот помог с оформлением документов на автомобиль и чтобы назад уехал на своем авто.

Махмуд, которому больше нравилось мотаться по городу на машине, чем сидеть в магазине, тем более, что все его действия оплачивались, радостно снова вызвал жену «на дежурство». И передал ей приглашение от новых соседей на новоселье по просьбе Софьи.

Как раз и Гия подтянется, и Владу пригласим какую-нибудь русскую из местных. Соня пердумала вызывать ему горничную. Уж лучше тогда медсестру.