Жаль, что в Интернете их жизнь характеризуется непрестанным разрывом прежних и образованием новых связей, причем все это происходит непредсказуемо, но навсегда. От обоих мужчин нельзя уйти и вернуться. Пусть Лилия и Таисья всегда об этом помнят. Оба – и Михаил, и Станислав – обладают врожденной тягой к обладанию собственностью, в которой усматривают условия личной свободы. Так что рассчитывать на то, что оба поделят жилье при разводе поровну, не приходится.
Индивидуальность этих парней чрезвычайно сильна и напориста и проявляется буквально в каждом слове и поступке. Они полны волевой энергии и методичного энтузиазма – как ни странно это звучит. Каждый из них выдержан и вынослив, терпелив и упорен, настойчив до неподатливости. Каждый нередко сам идет на конфликты. Нередко любой из них физически утомляется от нравственных перенапряжений и психических перегрузок. Но при этом агрессивен, радикален, склонен к экстремизму. Жизнь обоих этих мужчин, оказывается, всегда очень беспокойна и полна малоприятных неожиданностей. Но что отлично – такие люди быстро восстанавливают силы даже после самых тяжелых потерь.
Тяга к научно-техническим новшествам – лишь часть имиджа в таком человеке. В глубине души он хочет трансформировать этот мир на корню, начиная от мнений и установок конкретных людей и заканчивая внешним видом улиц и тротуаров. Меня Миша хотел заставить научиться готовить. Я пыталась, но все во мне сопротивлялось. А он – язвил. Порой в своем стремлении к новому он проявляет жестокость. Рубит с плеча.
И, вместе с тем, это настолько энергичный деятель, что порой ему приходится искренно ненавидеть всех спокойных и ленивых людей. И это тоже не видела воочию, но легко могу вообразить. Но, не менее страстно сражаются оба важных человека в жизни моих детей. В то же время любой из этих двоих всегда готов к глубинным психологическим преображениям и к революционным сдвигам в собственной судьбе. Когда, казалось бы, уже погибло все вокруг и внутри, он восстает из пепла. Боже, как сложно закручен сюжет каждой жизни, сколько подводных течений в любой судьбе, каждый из нас поистине айсберг, разглядеть который до дна нет никакой возможности ни у кого, кроме Абсолюта. Впрочем, этот айсберг перевернут верхушкой на Землю, его самый маленький кончик – это силуэт человека. А основание уходит в Космос, неимоверно расширяясь. У каждого в свое созвездие, именем которого назван Знак Зодиака.
Клод получил сообщение от Анастасии, что она поздравляет его и его двойняшек с днем рождения, когда вся семья сидела за столом. Близнецы ели шоколадное печенье, разламывая его на две половины – нижнюю и верхнюю. Софи не любит шоколад, а ее брат Лео – варенье, которым склеиваются обе печенюшки. Но покупали почему-то всегда этот сорт, а не два разных. Им так было веселей.
В книге Софьи об этом написано не было, что они будут такими разными по характеру и вкусам, хоть и родились в один день с разницей не более чем в полтора часа. Это еще раз подтверждает, что душа Софьи переселилась в малышку, а у сына – его собственная, ему предназначенная душа.
Та же Настя пыталась сделать новый гороскоп близнецов у того же знаменитого астролога. Но оказалось, что из-за трагичности родов в самолете, летящем над океаном, и последующей смерти их матери никто не запомнил точное время рождения каждого. Все, кто был в самолете в тот момент – Клод, Роберта и Роберт, – пытались для Насти восстановить ход событий, вывести это время путем расчетов. Но Роберту показалось, что прошло не меньше трех часов – так тянулось тогда для него время! А Роберте показалось, что из-за насыщенности событиями и проблемами прошло всего полчаса-час. А Клод вообще в тот момент был в полуобморочном от ужаса и горя состоянии. И потом еще два месяца был не в себе.
Словом, гороскоп все же заказали. Но тут всплыла проблема с географическими координатами – уж тем более невозможно восстановить, на какой именно долготе и широте при перелете над океаном родился каждый из близнецов. Так что гороскоп оказался очень приблизительным. А значит, таким же неверным, как заказанный Софьей. Хотя в нем уже была обозначена несхожесть характеров детей, но она не настолько разительна. И на заявление, что душа умершей женщины «без спросу» переселилась в ее новорожденного ребенка, астролог сперва недоверчиво рассмеялся, а потом сказал, что тогда продолжает действовать программа матери. Но ведь и для Сони ее первоначальная судьба поменялась! Словом, близнецы могут только знать, чего ожидать от близких. А чего от себя – нет…
Пока Настя мучила вопросами астролога, с той же темой обратились и Ангелы двух близнецов по поводу того, что же теперь будет с судьбой маленькой Софии?
На него, передаваемого по инстанциям, смог ответить Ангелу малышки только Святой Дух – тот самый, что есть часть триединого Бога.
– Когда умрет Клод, в тот же момент настанет клиническая смерть Софьи-младшей. И когда душа ее матери отправится на небеса вслед за мужем или чуть впереди, то в юную девушку вселится та душа, которая ей предназначена была при рождении.
Сообщать об этом провинившейся в самоуправстве Соне ее Ангел не стал. Но в ленту судьбы малышки вписали синхронную смерть с отцом. Через семнадцать лет.
Клод передал «ЛеоСо», как называли все близкие люди близнецов, когда что-то хотели сообщить одновременно им обоим, что тетя Настя их поздравляет с «дюжиной лет», те с набитым ртом благодарно закивали в ответ и промычали на русском «спасибо».
Русскому их учила Лилия, мать Насти. Она осталась в Австралии в доме умершего мужа. И сперва пыталась найти работу няни. Но после записи о том, что у нее был сифилис, шансов у нее не осталось. Поэтому, когда близняшки выросли, Клод стал платить ей зарплату учительницы русского языка для троих своих детей и для Эроса и квадратного Мартина – оба тоже захотели научиться.
– Русский – хорошо для бизнеса, – солидно шмыгнув, сказал тогда, пять лет назад, Мартин Брот.
– И девушки в России, говорят, все такие же красивые, как Софи, – аргументировал красавчик Эрос. Соня очень ему нравилась. А Фредрик ревновал, что есть мочи. Они даже дрались под насмешливым взглядом Софи. Та еще язва получилась!
– Эрос, не дерись. Фреду все равно, если ты ему нос разобьешь, а тебе – нет, испортишь модельную карьеру, – говорила она, разводя их руками в разные стороны, как рефери. Но в глазах плескалось веселое самодовольство. – А мне вы обане подходите. Один – брат, другой такой красивый, что меня отравят. А я жизнь люблю.
Кстати, о том, что отец провел тест ДНК на свое отцовство в отношении Фреда, когда все они были малышами, он не говорил никому, кроме своих родителей. И тест показал, что биологическим отцом он не является. Но говорить об этом самому Фреду не стали. Пока. И отношение к нему не только не ухудшилось, но и улучшилось. Все же он теперь круглый сирота. Соня, понимавшая все разговоры и в своем биологическом младенчестве, знала об этом. Но тоже создавала видимость, что Фредик ей брат. Пока. Ведь она готовилась выйти за него замуж. Мальчишка, а теперь уже высоченный подросток, любил сестру-мать с первой минуты, как увидел ее в аэропорту в своем еще младенческом возрасте, будучи на руках у Роберты, и по сей день. И, похоже, любовь была не братской.
Сам Фред стал высоким четырнадцатилетним тинэйджером, уже накачанным не по годам, чемпионом по гимнастике. А Сонечка, занимавшаяся с пяти лет латиноамериканскими танцами, тоже была не по годам развитой физически. Что говорить о душе.
Клод сказал, что билеты на самолет у них уже есть, пусть Гия встретит «толпу Таубов» в аэропорту.
– Илларион тоже в Турции сейчас? – просто из вежливости уточнил Клод. Лари сам купил виллу в Аланье, ему не нужно было бы тесниться с Таубами на их вилле.
И, кстати, к нему в особняк, а не в Москву, как в прошлый раз, переедет на время каникул детей Таубов исемейство Цхелава. Впрочем, до этого всемогущий «водяной барон», как окрестила пресса Иллариона(а бывшие братки между собой именовали просто «Водяным») после того, как он скупил большинство артезианских скважин на побережье России и тут, в Турции, почти став монополистом не включенных в водоканал запасов воды, – обретал на вилле Таубов в кабинете Клода – спал на его громадном кожаном диване. Потому что там жила его большая любовь – Вера. Верочка – дочка Георгия и Анастасии. Та самая, которую чуть было не «испортили на корню» разного рода заразами трое из ее родных – отец и мать, а также бабушка. Последняя, кстати, отрицает, что могла поделиться инфекцией. Лилия только и успела что поцеловать дочь в щеку по приезде ее тогда, в Сиднее, перед тем, как обе засели в парикмахерской, а потом в спешке умчались на свадьбу.
