— Нам придется подойти ближе, — Кларик помрачнел. — Гораздо ближе.

«Но из этого, скорее всего, ничего не выйдет». Слабая, но надежда. В конце концов, зачем киту плавать кругами и ждать, пока его загарпунят, когда он может просто нырнуть под воду и скрыться? Они считаются почти разумными…

Повинуясь рулю, «Сансумару» повернул налево, и огромная волна обрушилась на нос траулера, окатив всех присутствующих с головы до ног. Оглушенная и ослепленная, Кэтлин пыталась протереть глаза, когда Кларик оттащил ее от перил.

— Спускайтесь вниз! — прокричал он, перекрывая свист ветра. — Вам действительно не стоит на это смотреть!

— Если я не увижу все своими глазами, — она бросила взгляд в сторону Губернатора, — кто расскажет, как все было на самом деле?

Оппак жестом подозвал Эйлле. Его поза — «триумф-и-ожидание-победы» — была весьма красноречива.

— Но вы не единственный человек на борту! — возразил генерал.

— Им просто плевать. Всем, кроме меня.

— Ну, положим, мне не плевать. Клянусь честью, этого достаточно.

Он вновь повернул голову и посмотрел на волны. Взгляд его серых глаз был твердым как сталь. Он просто выполняет приказ, поняла Кэтлин. Как и все остальные.

Два фонтана брызг и пены выросли над водой — в пятистах ярдах от носа корабля, но не прямо по курсу, а чуть левее. Один из индейцев что-то прокричал, джао начали готовить гарпун. Завыли гидравлические усилители, вспыхнули изумрудные огоньки индикаторов…

Это и в самом деле произойдет. Кэтлин почувствовала, как колотится сердце.

Один из кораблей сопровождения спикировал и, промчавшись над траулером, вновь скрылся в облаках. Заглядевшись на разведчик, Кэтлин пропустила волну, которая накрыла ее с головой, закашлялась, от соленых брызг щипало глаза. Оппак склонился над гарпуном и посмотрел в прицел.

Кэтлин прикусила зубами сустав пальца. Нет, так нельзя. «Выдержка-и-смирение». Удивительно, но эта поза как будто наполнила ее тело состоянием, которое выражала. Поза моей жизни, подумала Кэтлин. То, чего от меня требуют прежде всего.

И тут кит показался на поверхности. Он был больше, чем она ожидала. Серый, величественный и свободный — символ всего, что Земля потеряла за эти годы по вине джао. Прости меня, мысленно сказала ему Кэтлин. Тебя тоже усмирят. Как и всех нас. Но когда-нибудь…

Раздался выстрел. Гарпун еще летел, когда джао начали снова заряжать пушку. В этот момент кит начал уходить под воду, выпустив фонтан футов двадцать высотой. Трос, намотанный на огромную бобину, дрогнул, натянулся и с гудением стал разматываться. Кэтлин прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь сквозь пелену брызг и дождя. Может быть, киту удалось уйти?

Трос натягивался все сильнее, траулер кренился. Море окрашивалось в алый цвет, словно из невидимого разрыва облаков пролился свет заходящего солнца. Второй гарпун был уже заряжен, беспощадный и неотвратимый. Оппак снова склонился к прицелу… и вдруг выпрямился и обернулся к Кэтлин — словно за много часов впервые вспомнил о ее существовании. В глазах губернатора полыхали зеленые зарницы. Поза изменилась. Что это было? «Ярость-и-наслаждение»? Может быть. Такой позы Кэтлин еще никогда не видела.

— Мисс Стокуэлл, — произнес Оппак. — Надеюсь, вы согласитесь сделать следующий выстрел?

Отпрыск Стокуэлла, вне всякого сомнения, не желает участвовать в охоте. Эйлле шагнул вперед, не сомневаясь, что поступает правильно. Если он не вмешается, можно будет не сомневаться, что провокация Губернатора удалась. Что бы ни ответила Кэтлин, ответ будет сочтен оскорблением. Оппак действительно утратил чувство течения. И поза, которую он принял, была лучшим тому доказательством.

Разумеется, Эйлле знал ее — «жестокость-и-наслаждение». Вариант, принятый в Плутраке, выглядел более утонченно. Но кочен-отцы обучали ей детенышей лишь для того, чтобы те никогда не позволяли себе принимать ее. Эта поза выражала превосходство безрассудства над разумом и была символом беспомощности, которая выдает себя за неуязвимость.

— Бесспорно, честь первого выстрела принадлежит Губернатору, — проговорил Эйлле. — Я претендую на второй.

Взгляды Губернатора и Субкоменданта встретились. Глаза Оппака кринну ава Нарво ослепительно полыхнули зеленым, тело дрогнуло, на миг являя изумительной чистоты позу «не-нависти-и-гнева». Обычно невозмутимый Яут, который стоял в паре футов от них, со свистом втянул воздух. Даже видавший всякое фрагта растерялся при виде такого откровения.

Но через мгновение оба уже полностью владели собой.

— Конечно, — снисходительно ответил Губернатор, отступая в сторону. — В конце концов, эта охота устроена в честь Плутрака. Великого кочена, который соблаговолил поступиться одним из своих прославленных отпрысков ради этой недостойной планеты.

— Увы, я так недавно выплыл на поверхность, что еще не успел прославиться, — Эйлле осторожно коснулся свежей служебной метки, которую Яут вытравил на его щеке всего две ночи назад. — Но я надеюсь, что мне, по крайней мере, удастся с честью исполнять свой долг.

Он заметил, как Кларик взял Кэтлин Стокуэлл под руку и отвел подальше. Капюшон слетел с ее головы, и намокшие волосы, прилипшие к голове, походили на золотистый ворс. Пожалуй, этим двоим лучше спуститься в каюты, чтобы не попадаться на глаза Губернатору, подумал Эйлле. Но такая мысль, похоже, не приходила в голову ни Кэтлин, ни генералу. Они казались крошечными, хрупкими и совершенно беззащитными, словно детеныши, которых слишком рано выпустили из пруда.

Кит снова поднялся на поверхность, взмахнул огромным хвостовым плавником и нырнул. Расставив ноги и крепко вцепившись в поручни, чтобы справиться с качкой, Эйлле прильнул к прицелу и стал ждать. Киты — не рыбы и дышат атмосферным воздухом. Можно не сомневаться, великан рано или поздно снова покажется над водой.

Удивительное существо. Достаточно одного взгляда, чтобы это понять. Вот почему люди так восхищаются этими животными, что готовы защищать их любой ценой. Эйлле охватили сомнения. Действительно ли эта охота принесет пользу? Он лишь мельком увидел плоскую, почти треугольную голову кита, но маленькие глаза великана показались ему удивительно умными и наполненными самосознанием. Охотиться на разумных ради забавы не в обычаях джао.

Но сейчас он, Эйлле кринну ава Плутрак, оказался здесь, чтобы охотиться на этого кита. И не собирался отступать. Таков приказ Губернатора, и будет грубой ошибкой выказать прямое неподчинение. Борьба между коченами требует тонкости, и мелкие тактические нюансы порой важнее стратегической победы, которая очевидна для всех. В конце концов, основная задача Эйлле — не победить Нарво, а склонить их к образованию союза.

И даже если кит разумен, он, как и любое разумное существо, должен внести вклад в это дело. Да, порой ради достижения цели необходимо забрать чью-то жизнь… или отдать собственную. Эйлле сосредоточился, опустил руки на пульт управления и стал ждать, когда раненый кит вновь поднимется на поверхность.

Трос, привязанный к первому гарпуну, с визгливым скрежетом дернулся, и огромное серое тело, словно огромный валун, вылетело на поверхность. Волна сбила прицел. Эйлле поправил его, нажал на курок и…

И промахнулся. Кит снова ушел на глубину, словно играя с охотниками.

Матросы бросились за новым гарпуном, расчехлили и передали джао. В этот момент траулер дернулся в сторону — это кит внезапно устремился в насердную сторону, рассекая толщу воды. Металлический трос с омерзительным скрипом терся о перила. Эйлле почувствовал, как палуба под ногами загудела. Спокойно. Он обязательно всплывет еще раз.

Оппак прохаживался по палубе, пытаясь скрыть гнев. Это у него получалось плохо.

— Я не вполне понимаю, как работает это устройство, — сказал Эйлле. — Может быть, вы что-нибудь посоветуете?

— Постарайтесь не промахнуться, — бросил Губернатор… и, не удержавшись на ногах, врезался в стенку палубной надстройки. Кит прошел прямо под траулером, судно сильно качнулось. Стараясь сохранять спокойствие, Эйлле вцепился в гарпун. Это существо и в самом деле оказалось умным. Удастся ли когда-нибудь подружиться с одним из них? Подумать только, плавать вместе с таким огромным и сообразительным созданием. Такой союз был бы поистине великолепным!