Это очень любопытно… Нет, это настоящая тема для исследования. А старый Врот, с которым Кэтлин успела познакомиться лишь мельком? Вот еще один джао, который… нет, не порвал со своими соплеменниками. Он явно доволен, что снова поступил на службу. Но очевидно и другое: отношение ветерана к людям Кэтлин сочла бы нетипичным для джао. Сочла бы еще недавно.

Возможно, надежды, которые ее отец питал долгое время, скрывая от всех, вовсе не лишены оснований. Возможно, «союз» — это не просто эвфемизм, которым джао обозначают, в том числе и отношения между погонщиком и его быком.

Что касается чувств, которые питают ее отношение к Тэмт, то здесь все предельно ясно. Прежде всего — безумная благодарность. Плюс столь же безумная радость, которая охватывала при одном воспоминании о том, что произошло в больнице. Еще бы! Всю жизнь Банле издевалась над ней — только первые четыре года были свободны от ее присутствия. Она следовала за ней повсюду, словно тень… нет, как злой дух, посланный в наказание непонятно за что, как тролль… И, наконец, увидеть собственными глазами, как из этого тролля сделали отбивную…

Bay!

Кэтлин улыбнулась. Такое она не забудет до конца своих дней. Это уж точно. Вопли людей — врачей и медсестер, — которые бросились врассыпную, когда две великанши сцепились прямо посреди приемного покоя. Кэтлин стало не по себе, но она и не подумала прятаться. Еще бы! Она должна была это видеть!

До этого был миг отчаяния — оказывается, ненавистная Банле уцелела, вопреки ее ожиданиям, и снова явилась, чтобы утащить Кэтлин во тьму. Затем — недоумение: Тэмт ощетинилась и негодующе зарычала. Банле ответила тем же.

Глупейший поступок. Тэмт не просто превосходила ее ростом и силой. Похоже, Яут обучил ее каким-то приемам рукопашного боя, которые приняты у джао. Несомненно, кочен Нарво не мог допустить, чтобы один из его отпрысков не прошел должной подготовки. Но последнее время у Банле не было случая попрактиковаться. В течение двадцати лет присматривая за отпрыском человеческого кочена, немудрено потерять форму: даже будучи взрослой, Кэтлин не смогла бы оказать ей сопротивления. И Банле проиграла.

На самом деле, Кэтлин не пострадала лишь по чистой случайности. С таким же успехом она могла вылезти на арену, где подрались два моржа. Ладно, два маленьких моржа. Которые отрастили себе человеческие конечности и освоили приемы сумо, не забывая об использовании клыков и когтей. Впрочем, здесь не было судей, которые могли бы их освистать. К тому времени, когда Тэмт, наконец, оставила измочаленную Банле лежать на полу, они успели разнести почти все, что находилось в приемном покое — за исключением самой Кэтлин.

Койке, с которой она поспешила убраться, повезло куда меньше. Впрочем, это была героическая смерть. Тэмт лупила Банле головой сначала об изголовье койки, потом об изножье… пока от койки не остались только куски гнутого металла, а Банле не потеряла сознание. Кэтлин блаженно вздохнула. Наблюдая за этим побоищем, она даже забыла о собственной боли. Да, такое не забывается.

Но если бы только это… Кэтлин тоже всю жизнь страдала от одиночества и знала, что получит бездну удовольствия, общаясь с Тэмт. Да, сейчас она демонстрирует странное сочетание застенчивости, упрямства и неловкости в общении. Но ведь с этим можно справиться! Просто Тэмт слишком долго была одинока.

Одинока…

Ее мысли устремились в другом направлении. В направлении, которое она больше не могла игнорировать.

Кэтлин приоткрыла глаза — совсем чуть-чуть, так, чтобы смотреть сквозь ресницы.

Ох, ничего себе. Эд Кларик смотрит на нее.

Он сидит с тем же непроницаемым выражением лица и холодными серыми глазами, по которым невозможно что-либо прочитать. Но Кэтлин это не обмануло. Генерал-майор не может смотреть так. Так смотрит мужчина. Мужчина, который решил, что разница в возрасте больше ничего не значит.

На самом деле, значит. Только совсем не то, что обычно.

В ее мире не было места мужчинам-ровесникам. По крайней мере, тем, кого она знала до сих пор. А Кларик…

Да, возможно. И разве не славно — впервые за всю свою жизнь позволить себе произнести это слово? Такое милое слово. Возможно.

Оппак знал, что должен вернуться в свой дворец в Оклахома-Сити как можно скорее, но был все еще слишком взбешен, чтобы путешествовать. Если воспользоваться личным транспортом, несколько его подчиненных окажутся вместе с ним в ограниченном пространстве. Скорее всего, он просто перебьет их, чтобы дать выход гневу, а потом придется искать замену.

Он уже отправил послание в главный Дом кочена на Пратусе, потребовав опытных служителей из родной планетной системы Нарво. Их могут прислать. А могут и не прислать. Возможно, он впал в немилость, и минует много орбитальных циклов, прежде чем все уляжется. Но он сможет добиться замены тем, кого убили мятежники. Но не тем, кого убил сам, да еще и просто со злости.

Оставалось только одно: отправиться к местному морю с омерзительной водой и странным песком, золотистым, как пух этого наглого выскочки Эйлле. Оппак плавал до самой темноты, под гребнями бурных волн, пока голова не начинала кружиться от нехватки кислорода, а перед глазами не появлялась муть. Тогда он выскакивал на поверхность и жадно глотал влажный воздух.

Наглый выскочка!

Надо было подобрать обломки бау и вогнать их этому джинау в череп! Какое это было бы облегчение — прикончить одну из этих полуразумных тварей, которые заполонили всю планету! И начинать надо с самых ненавистных.

Губернатор попдлыл к берегу и выбрался на пляж. Некоторое время он стоял, погрузившись в ощущения — струйки воды, стекающей по телу, прохладный воздух… Служители застыли неподалеку, в позах «почтения-и-внимания», но предпочитали благоразумно держаться на расстоянии, прежде чем станет ясно, чего он желает.

Один из новичков приблизился. Положение ушей все еще выражало «почтение», но плечи тревожно вздернуты. Кажется, Марб… или Уллуа? Оппак повернулся спиной, демонстрируя нежелание созерцать столь негармоничное зрелище.

— Губернатор?

Все-таки Марб. Ваи камити у обеих одинаковы, но он различал их по голосам.

— Слушаю тебя, — произнес он, решив не тратить время на пустую болтовню.

— Мы получили новости со станции слежения на орбите, — сообщила Марб. — Ужасные новости.

Оппак повернулся и посмотрел на нее, приняв очень сдержанную позу «безразличия-и-равнодушия».

— Подтянись, — бросил он. — Если желаешь служить как следует, прежде всего надлежит помнить об аккуратности.

Марб закрыла глаза, глубоко вздохнула и довольно небрежно выразила «озабоченность-и-нетерпение».

— В районе Узла в этой звездной системе заметны перемены, — доложила она, и Оппак понял, что портило позу: положение ее ушей неизбежно выражало страх. — Стиль приближения не такой, как у джао!

Губернатор застыл. Сознание уже выходило из состояния ленивой заторможенности, но мысли отказывались выстраиваться и неслись наперегонки.

Экхат? Здесь?

— Слишком скоро, — пробормотал он. Тело словно оплывало, образуя бессмысленные изгибы.

Этот ленивый примитивный мир не готов.

— Что вы прикажете? — в глазах Марб пробегали яркие полоски ужаса.

— Собрать всех, — ответил Оппак. — И подготовить мой транспорт к возвращению во дворец.

Да, ситуация безвыходная. Но первое потрясение прошло, и Оппак почувствовал облегчение. Значительное облегчение. Если ничего не случится, он скоро будет избавлен от этой омерзительной планеты: можно не сомневаться, что Экхат ее уничтожат. А если так… есть немало способов устроить, чтобы молодой отпрыск Плутрака был уничтожен вместе с ней.

Значит, Экхат пришли.

Эйлле и Каул изучали изображения, плавающие в голо-контейнере над большой черной панелью управления. Все знали, что Экхат рано или поздно проплывут через эту часть Галактики и, возможно, даже эту систему. Но Наукра Крит Лудх, чьей обязанностью была координация действий всех коченов, надеялась, что времени осталось больше. И помощи ждать неоткуда: все флотилии джао заняты в других системах. Земле придется защищаться самой — в меру собственных возможностей.