Он успел почувствовать, как его уши опускаются в положение «досады», и одернул себя. Негоже выдавать свою слабость.

— Мои подчиненные рассмотрели некоторое количество вариантов, — произнес он, пытаясь заставить себя принять позу «спокойствие-и-заинтересованность», — но пока не остановились ни на одном.

— Я бы осмелился увеличить количество этих вариантов, — сказал посол, бросив цепкий взгляд в сторону Эйлле. — На этом континенте популярна охота. На диких кошек в районе Кальвада… или, может быть, на орлов, которые гнездятся на берегах Великих озер. Или даже… — он облизнулся и придвинулся ближе, — китовую охоту на северо-западном побережье материка.

— Охота на кита? — кажется, он даже никогда не слышал о таком животном. — А что такое «кит»?

— Это водоплавающее животное довольно крупных размеров, — Матасу прищурился еще сильнее, и его глаза из темно-коричневых превратились в черные. — Всю свою жизнь киты проводят в море. На Земле обитает множество видов этих животных. Так вот, у туземцев, обитающих на этом побережье, есть довольно красивый обряд, состоящий в охоте на одну конкретную разновидность.

Оппак фыркнул.

— Джао не интересны обряды людей. Это все равно что… — он сообразил, что слова «оллнэт» этот человек может не знать, — это просто пустое времяпрепровождение.

— Конечно! — Матасу взмахнул руками. — Я понимаю. Но в данном случае это ритуал особого рода. Я почти уверен: вы найдете китовую охоту весьма полезным делом. Ведь наш путь — добиваться того, чтобы любое наше действие приносило пользу, не так ли?

Дринн, смотритель дворца, шагнул вперед. Каждый изгиб его тела выражал «беспокойство»: человек явно злоупотреблял вниманием Губернатора. Однако Оппак не обратил на него внимания.

— И какая может быть польза от неразумного животного?

— Для того чтобы справиться с китом, необходимо мастерство. Это прекрасная практика, — лицо Матасу растянулось в омерзительной гримасе, которой туземцы выражали удовольствие. — Кроме того, китов едят. Их мясо обладает восхитительным вкусом.

— Звучит интригующе… — Оппак знаком подозвал Дрин-на. — Сообщите всю необходимую информацию моим подчиненным и…

— Губернатор, прошу вас!

Кэтлин Стокуэлл протолкалась сквозь бормочущую толпу. Похоже, она случайно услышала обрывки разговора. Розоватый цвет ее лица стал более насыщенным, и оно приобрело болезненный и непривлекательный вид.

— Многие виды китов считаются исчезающими. Если вы бы раз дадите разрешение на охоту, вашему примеру последует весь мир. В конце концов, возникнут проблемы со специалистами по проблемам окружающей среды.

Оппак холодно посмотрел на нее. Эта особь забывает, где ее место — скверная черта, которую часто демонстрирует ее отец.

— Пожалуй, я буду лично присутствовать на этой так называемой китовой охоте, — сказал Губернатор. — Равно как и Субкомендант Эйлле, поскольку она проводится в его честь… — он повернулся к Дринну. — Проследите, чтобы все было подготовлено. И как можно скорее.

Отец будет в ужасе.

Эта мысль крутилась в голове у Кэтлин. Бенджамин Уилсон Стокуэлл непременно узнает об этом фарсе, причем еще до того, как она, Кэтлин, сама успеет ему все рассказать. Понятно, что отец будет против, и понятно, что не сможет ни на что повлиять. И, разумеется, и отец, и все остальные будут знать: именно из-за того, что она не вовремя открыла свой глупый болтливый рот, положение дел только ухудшилась. Кэтлин почувствовала, что ее трясет. Гнев и недовольство, которые копились все эти годы, держали ее в таком напряжении, что она, в конце концов, сорвалась и напрочь все испортила.

Промолчи она, и Оппак, возможно, вообще не заинтересовался бы таким чисто человеческим занятием или просто забыл бы о нем, прежде чем все было бы подготовлено, но теперь…

Она тупо смотрела, как подергивается нос Губернатора. Потом Кларик подхватил ее под руку и тактично отвел в сторону.

— Китовая охота! — он скорчил гримасу. — По-моему, за последние годы это будет первая.

Кэтлин не ответила. Ее знобило, хотя в комнате было душно.

— Рассуждайте практично, Кэтлин, — Кларик понизил голос. — С тех пор, как джао захватили Землю, происходили вещи и похуже. Вспомните, как альпинисты спровоцировали бомбардировку Эвереста. Вот это действительно привело к необратимым последствиям. А сейчас… Один-единственный кит. Его гибель на экологии Земли не отразится.

Кэтлин кивнула и заставила себя сосредоточиться на ходьбе. Наконец Кларик привел ее к шумному искусственному водопаду, который питал самый большой бассейн, и усадил на скамеечку, и Кэтлин утонула в музыке потока, разбивающегося о скалы. Вскоре подошел профессор Кинси. Кэтлин едва успела представить его Кларику, после чего профессор вновь скрылся в шумной толпе. Он сказал, что отправился на поиски «пунша», хотя Кэтлин прекрасно знала, что он не найдет ничего подобного на приеме у джао.

— Расскажите мне о китах, — послышался глубокий голос джао.

Она оторвала взгляд от собственных кулаков и подняла глаза.

Этот ваи камити было ни с чем не спутать.

— Я… — ее голос сорвался.

— Эта поза выражает страдание, верно? — Эйлле указал на ее руки. — Я уже несколько раз подмечал ее у своих подчиненных, а также и у рабочих, которые проводят реконструкцию техники. Почему мысль о китовой охоте вызывает у вас страдание?

Кэтлин сделала глубокий вдох.

— Это не имеет значения, — сказала она дрожащим голосом. — Губернатор желает поохотиться, поэтому она состоится.

Он был крупным, золотой пух, покрывающий его кожу, еще не высох после недавнего купания и казался почти черным. Глянцевые черные глаза почти сливались с широкой черной полосой, пересекающей его лицо, зеленые огоньки вспыхивали в них, как молнии в чужом небе. Даже по человеческим меркам он был привлекательным.

Двое его подчиненных стояли впереди, как требовали правила приличия. Один из них был джао и, несмотря на небольшой рост, выглядел очень сильным. Другой, как ни странно, оказался человеком — блондином, как и Кэтлин, но его волосы были скорее соломенными, чем темно-золотиствми. Худощавый, он, тем не менее, выглядел очень крепким. Кэтлин попыталась встретиться с ним взглядом, но он намеренно отвел глаза.

— Лучше расскажите о родной планете Плутрака, — сказала она, пытаясь сменить тему. — Если я не ошибаюсь, никто из вашего кочена до сих пор не получал назначения на Землю.

— У нас нет родной планеты, — ответил Эйлле. Его поза, только что выражающая «учтивость-и-интерес», неуловимо изменилась, превратившись в «ностальгию-и-легкую-задумчивость». Движения были плавными и текучими, словно не требовали сознательных усилий. — Плутрак расселен по двадцати девяти мирам. А Дом кочена, который соплодил мою Группу рождения, расположен на Мэрит Эн. Это мир зелени и золота, а его океаны пахнут почти так же, как это помещение.

Запах разлагающихся водорослей и гнилой рыбы. Впрочем, на этот раз Кэтлин решила воздержаться от комментариев.

— Двадцать девять планет? — переспросила она. — Это очень много, даже для великого кочена!

— Вероятно, так должно казаться существам, которые все время обитали только на одной планете, — его уши с такой скоростью меняли положение, что Кэтлин не успевала читать. — Но мы стараемся не заселять планеты слишком плотно, чтобы не привлекать внимание Экхат. В любом случае, джао размножаются ради качества, а не количества.

«В отличие от людей. Которые, по мнению джао, плодятся как кролики, предаваясь эмоциям и страстям, вместо того чтобы прислушаться к голосу разума».

За спиной Кэтлин возникла Банле. Весь ее вид выражал «суровость-и-порицание».

— Ты без приглашения обратилась к Губернатору, — сказала она. — Это был скверный поступок.

— Я сожалею о своей бестактности, — ответила Кэтлин на джао. До сих пор беседа шла на английском. — В университете я слишком долго пробыла в окружении людей и забыла о приличиях.