Эти слова были сказаны поистине с почтением и от чистого сердца. Король, развернув лошадь, остановился перед мужчиной лет пятидесяти с поварским колпаком на голове и произнес ему в ответ с взаимным почтением:

– Доброго утра и тебе мой друг. Как твои дела? Как твоя семья? Нужна ли какая помощь?

– Все в порядке мой господин, – кланяясь в благодарность о заботе, отвечал пекарь, – моя семья жива, здорова. Когда пришли дарги я успел их спрятать в подвале, и они не пострадали. Помощи достаточно, ваши люди, как и наши, работают не покладая рук. Такими темпами к долгожданному Вессию мы будем вновь плясать и веселиться!

– Поверь, мой друг, Вессий никто у вас не отнимет! Скажи если мало людей, я пришлю еще!

– Да, что вы господин! Народу предостаточно!

– Это замечательно, главное, что бы люди ни склоняли голов врагом, – произносил правитель, смотря на толпу, что собиралась вокруг него.

– Если бы ни вы, вы прибыли вовремя и спасли нас!

– Нет друг мой, я должен был прибыть раньше, – медленно проговорил король задумчиво осматривая город, – а я опоздал…

Эти слова по-настоящему нашли отзыв в сердце только самого Виктора. Каждый знал, что король, узнавший о нападении даргов, тут же бросился в город на его защиту. Однако, обстоятельства не всегда поддаются контролю и с этим нужно было примириться самому королю.

– А сам не думаешь, переехать ближе к замку? Не пришлось бы возить хлеб туда-сюда? – уже не в первый раз спрашивал Виктор у пекаря, но тот в который раз твердил:

– Это было бы честью для меня, жить при дворе его величества, но прошу вашего прощения, мой дом – мне дорогая память. Господин ведь знает, это один из первых домов нашего города. Дом моего отца.

– Да друг мой. Я знаю твою историю. Знаю, как сражался твой отец за наши земли. Будь, как пожелаешь. – Произнес Виктор, одернув поводья.

– Да здравствует король! – воскликнул пекарь, подняв свой колпак к небу.

– Да здравствует король! – отозвалась толпа, подбрасывая шапки вверх.

– Да здравствует король Виктор! – кричали жители из окон трех и двух этажных домиков.

Тут в голове Анны спутались все мысли. Одолевали сомнения, закравшиеся в сердце. Она видела народ, влюбленный в своего короля, свято верующего в его власть и благородство. Ведь действительно, народ Барсула ни разу не был обманут.

Виктор ехал верхом по городу, за ним шли люди, подбрасывая шапки и выкрикивающий хвалу своему правителю. С его приездом эта часть Эдейской земли словно наполнялась силой. Анна никогда ранее не видела, что бы человек, держащий большую власть в своих руках над другими, так много говорил со своими подданными, так много слушал, так непринужденно и легко общался и так сильно стремился оказать свою помощь тем, кто в нем нуждался.

Осмотрев город, поговорив с его жителями, чужеземка и правитель Тристаны, направились в деревни к нему прилежащие. Время шло, вопросы были заданы. Действия предприняты и на закате, неутомимый скакун цвета ворона крыла, возвращал своих всадников в замок. Двоих, так и не обмолвившихся ни одним словом.

Пусть в этот раз сказанных слов не было. Не было долгих разговоров и интересных бесед. Однако, домыслы уже распадались, утверждения разбивались в осколки, что – то новое, еще неизвестное и непонятное обоим, зарождалось у каждого внутри.

Когда проведенное время было столь прекрасным, оно не могло закончиться без хотя бы кусочка волшебства. По приезду в замок, Виктор провел Анну через восточное крыло, откуда выходил прекрасный вид на зимний сад. Король Тристаны еще не знал чужеземку и не доверял ей. Правитель испытывал к ней огромный интерес, потому для себя он принял решение поделиться с ней частью своего прошлого. Он посчитал, что возможно именно это поможет ему разобраться и в ней и в себе самом.

Слуги уже ждали у дверей в одну из комнат замка. Виктор подошел к запертой двери и, достав ключ, несколько раз повернул его, замок щелкнул и дверь отварилась. Пройдя в темную комнату, король приказал подданным сдернуть занавески с окон. Ткань пала и перед Анной открылся вид на большую комнату с очень высокими и стеклянными стенами, через которые теперь можно было любоваться звездами. Это была оранжерея. Даже ее потолок служил огромным окном, потому тоже был стеклянным.

Оранжерея была очень большой, но казалась совсем пустой, ведь ее обитатели либо спали, либо утратили силу жизни, но их присутствия здесь явно не ощущалось. Вокруг были увядшие деревья и цветы.

– Давайте договоримся, – произнес король, обернувшись к девушке, – я расскажу вам историю, а потом вы мне свою. Своим сказанием я поделюсь с вами сегодня, она касается этого места. Я думаю, вам не понятно, зачем я привел вас сюда и почему тут все в таком виде.

– Вы правы, – отвечала чужеземка.

– Так вот, – продолжал король, подойдя к окну и обратив свой взор на зимний сад, что начинался прямо за окнами оранжереи, – когда-то очень давно, почему-то я думаю, вы уже об этом слышали, мой отец женился на колдунье. Ее сердце было не способно на любовь. Это чувство было чуждым ей. Она принесла много горя этой земле, но в ту пору, когда мой отец, еще не знал того, что вскоре случится, будучи опьянен своей любовью, он подарил ей этот сад. Сад под стеклами, защищенный от стужи и метелей, вечно зеленый, вечно цветущий, наполненный самыми виданными и невиданными растениями. Многие из них он привозил из походов, из разных уголков земли. Растения, как мне рассказывали, были наделены волшебством.

– Так все эти растения наделены особой силой? – удивленно вопрошала Анна.

– Как видите, в них уже нет никаких сил. Мой отец желал, что бы его королева, не чувствовала себя одиноко на новой земле и не скучала по Асгарду. Не знал он тогда, что это не поможет. Я не любил ходить в оранжерею, потому не могу сказать действительно, здесь есть волшебство или нет, я в это не верю. Однако, Каллид сказал, что вы любите цветы, а еще он сказал, что лишь вы сможете оживить этот сад. Это мне неясно.

– Поверьте, мнение Каллида не понятно и мне самой. Я простой человек и к колдовству не имею никакого отношения.

– Что же, я очень этому рад. Однако соглашусь, возможно, сад поможет обрести вам покой. Я не могу изменить судьбу. Я не могу вернуть вас с братом домой, но надеюсь, вы сможете примириться с обстоятельствами, как и я когда-то. Потому я дарю этот сад вам. Вы можете отказаться.

– Даже не знаю, что и сказать, – произносила Анна, растерянно осматриваясь вокруг.

– У вас есть время подумать. А теперь думаю тебе нужно отдохнуть. Доброй ночи.

С этими словами Виктор удалился прочь. Следом за ним оранжерею покинула и Анна. Теперь девушка была в полной растерянности: она знала об истории с колдуньей, знала и то, что Каллид не посоветует плохого, но не понимала, почему ее чувства так беспокоят короля.

Ступая шаг за шагом к своей комнате, блуждая в собственных мыслях, чужеземка услышала знакомые ей голоса. Подойдя к двери, она прислушалась, и она действительно не ошиблась, эльфийки спорили о своем и поджидали ее.

Потому, стоило Анне ступить за порог своей комнаты, как занялся разговор, и содержание его было таковым:

– Где вы были все это время? Я звала вас! Звала Каллида, вы все бросили меня! – восклицая, расхаживала из стороны в сторону Анна.

– Это не так. Мы не бросали тебя Анна. Мы не могли прийти к тебе, – пыталась успокоить девушку старшая сестра эльфийка.

– Вы всегда приходили, когда вздумается, что вам помешало в ту ночь?

– Пойми же, нельзя было рисковать, о том кто мы такие в замке никто кроме тебя не знает, так должно оставаться и впредь. Это очень важно, иначе между Артилоком и Тристаной может начаться война. Виктор дал строгий запрет на Асгардцев и всех, кто как – либо с ними связан. А мы эльфы, сейчас как никогда работаем с ними рука об руку.

Анна опустила голову и, не выдержав и полминуты молчания, продолжила:

– А как же Каллид?

– Анна, – ответила Натин, младшая, из сестер поднимаясь с кресла, – Каллид разгневал короля и пал в его немилость. Думаешь, правитель не знает его? Прекрасно знает эту «неугомонную жилку». Каллид уже много лет испытывает терпение правителя. Но он многое сделал для королевства, он очень умен и предан, несмотря на его иные, многим непонятные действия. Потому Виктор всегда даровали прощение и закрывали глаза на его мелкие промашки. Ему, как ни кому другому нельзя было рисковать. Тем более он был занят побегом твоего брата.