– А какие-то имена? – спрашивает Ракель. – Кроме имени Питера. Ты помнишь упоминание каких-то имен? Может, кто-то упомянул имя Хелен или той самой Джессики…

– Нет, эти имена он вроде бы не произносил… Я точно помню, что он называл лишь мое имя и имя Питера… Помню, что тот человек обращался ко мне, когда… Кричал, чтобы… Я не падал в обморок… Ибо мне стало плохо… Плохо от вида крови…

– А может, прозвучали еще чьи-то имена? – интересуется Наталия. – Может, у тебя есть чувство, что тот человек произнес какое-то имя? Не знаю… Вдруг где-то прозвучало имя Эдварда? Имя Наталии? Имя Ракель? Или…

– Погоди-ка… – Даниэль резко замолкает на пару секунд и переводит более широко распахнутые глаза на Ракель. – Ракель… Мне кажется, или… Кто-то произнес твое имя?

– Ты что-то вспомнил? – удивляется Ракель и ставит свой стакан на столик после того, как делает из него глоток. – Обо мне?

– Я… Я вспомнил… Как… Тот человек вроде бы назвал твое имя… Да… Имя Ракель… Это было… Точно…

– Когда оно было упомянуто?

– Как раз тогда, когда я и кто-то еще увидели Питера, лежащего на полу… – Даниэль качает головой. – Кажется… Тот человек сказал что-то вроде… Не вздумай падать в обморок, потому что… Потому что «я вчера уже насмотрелся на Ракель, и мне не хватало приводить в чувства еще и тебя»…

Сэмми подает голос с тихим подвыванием, все также смотря на Даниэля с грустью во взгляде.

– Ты только что это вспомнил? – спрашивает Наталия.

– Да… – тихо произносит Даниэль. – Про Ракель я начал что-то припоминать лишь сейчас… И некоторые обрывки фраз стали одним целым… То есть… Я знаю, что было тогда сказано.

– Ну вот! А ты говорил, что не помнишь!

– Значит… – слегка покачивает головой Даниэль. – Я знаю не только Питера, но еще и Ракель… И может быть, даже и того самого Терренса… Точнее, знал до потери памяти…

– Ну конечно! – слегка улыбается Ракель. – Хоть меня с вами не было, я знаю, что вы тогда сказали. Терренс все мне рассказал.

– Слушай, а что значит «я уже вчера насмотрелся на Ракель»? Разве с тобой что-то произошло до того случая?

– Можно и так сказать… – Ракель, на секунду опустив взгляд вниз, заправляет прядь волос за ухо. – Дело в том, что… За день до попытки Питера умереть у меня было что-то вроде панической атаки.

– Паническая атака?

– Это состояние, когда тебе кажется, что ты умираешь, хотя на самом деле это не так. Тебе очень страшно, и ты думаешь, что вот-вот отключишься… Перестаешь различать все, что тебя окружает… Ужасное состояние.

– И чем оно было вызвано? Тебе было страшно?

– Да… Мы с Терренсом оказались в одной опасной ситуации, когда он сделал кое-что, что спасло нас, но сильно напугало меня.

– Надо же…

– Мы даже поругались из-за этого, а я сбежала от него куда подальше, чтобы не придушить со злости. – Ракель крепко сцепляет пальцы рук. – Но именно тогда я и начала испытывать тот приступ. Благо, Терренс нашел меня и помог справиться с этим приступом. Хотя он тогда сильно испугался и сам был на грани приступа паники.

– Неужели тебе было так плохо?

– Очень… Я пережила такое сильное перенапряжение, что мой мозг просто не выдержал…

Сэмми тихонько поскуливает, переведя свой жалобный взгляд на Ракель, которая берет свой стакан и выпивает из него немного.

– Ну и дела… – с грустью во взгляде произносит Даниэль. – Мне очень жаль, если это правда.

– Ты все поймешь, когда к тебе вернется память, – спокойно отвечает Ракель. – С тем случаем связано много всего неприятного, о чем я бы не хотела говорить. Да и нет смысла… Ибо к тебе это не имеет никакого отношения.

– Странно, что я только сейчас вспомнил, что кто-то упоминал твое имя… Наверное, меня интересовал только Питер, и я думал только о том, что видел его в крови. Да и это было единственным, что оставило яркий отпечаток.

– И даже это не помогло тебе вспомнить Терренса? – удивляется Наталия.

– Нет…

– А если я скажу, что тогда на Терренса была черная одежда и черная кожаная куртка, это поможет тебе вспомнить его? – слегка хмурится Ракель.

– Черная одежда… – Даниэль еще больше напрягает мозг и пытается вспомнить, во что был одет кто-то из его воспоминания, а спустя несколько секунд кивает. – Э-э-э… Да… На том человеке была черная одежда. Но не было кожаной куртки…

– Ты уверен?

– Да. Тот мужчина был высокий, с темными волосами в черной одежде.

– Полагаю, он вполне мог снять ее и где-то оставить, чтобы не испачкать в крови.

– Не знаю, не могу ничего сказать.

– Ладно, будем считать, что это хоть что-то, – с легкой улыбкой говорит Хелен. – Вспомнил упоминание Ракель – уже хорошо. Ты и правда начинаешь что-то постепенно вспоминать.

– Да, Даниэль, радуйся, – подбадривает Наталия. – Если продолжишь в том же духе, то память обязательно вернется.

– Хотелось бы верить… – тихо выдыхает Даниэль. – Хотя пока что я знаю не так много…

– Ничего страшного, ты все вспомнишь, – уверенно отвечает Хелен. – Мы сделаем все, что в наших силах. Врач же сказал тебе, что это временное явление, и память вернется, но постепенно.

– Да, я знаю…

В воздухе на несколько секунд воцаряется небольшая пауза, во время которой Сэмми тихонько подает голос, а Даниэль с легкой улыбкой гладит его по голове, пока Хелен, Наталия и Ракель берут свои стаканы и пьют из них лимонад.

– Э-э-э, девушки… – немного неуверенно произносит Даниэль. – А я могу спросить вас кое о чем?

– Да, конечно, – с легкой улыбкой кивает Наталия.

– Скажите… А вы чувствуйте себя счастливыми, когда ваши мужчины находятся рядом с вами?

– Конечно… – широко улыбаются Ракель, Хелен и Наталия.

– И вам хочется улыбаться? Прижиматься к парням? Целовать их?

– Да будь у меня шанс, я бы зацеловала своего любимого мужчину, – уверенно заявляет Наталия. – Я не могу стоять рядом с ним и бороться с желанием просто коснуться его руки. Знаешь, как мне было плохо, когда мы с моим женихом были в ссоре, но были вынуждены находиться вместе! Так хотелось обнять и поцеловать его… Была готова наплевать на все, лишь бы он снова прижал меня к себе и заставил вспомнить, что я еще любима и желанна.

– Против моего красавчика невозможно устоять, – загадочно улыбается Ракель. – А уж когда мы оба из-за чего разозлимся или сильно возбудимся, то я уже не могу думать ни о каком сопротивлении. Знаешь, как кровь бурлила в моих жилах, когда мы с моим женихом были в ссоре, но не смогли устоять против страсти. Ох, это было по-настоящему жарко! И тогда я поняла, что иногда после серьезной ссоры можно устроить горячее примирение, после которого забудешь о любых обидах.

– Ну а в моих отношениях страсти кипят не так сильно, – с легкой улыбкой говорит Хелен. – Хотя и мой блондин просто шикарен и умеет свести меня с ума. Я вообще-то всегда была довольно скромной девушкой, но ради такого мужчины, как мой возлюбленный, готова стать более дерзкой и развязной. И ты себе не представляешь, как мне было тяжело, когда мы были просто друзьями. Едва сдерживала себя, чтобы не распустить руки и не поцеловать его.

– Хотите сказать, что все это и есть любовь? – слегка хмурится Даниэль.

– Настоящая любовь – это что-то более глубокое, чем просто влечение. Это тот случай, когда тебе гораздо важнее сделать любимого человека счастливее и знать, что он в безопасности. Я готова на все ради Питера. Ради того, чтобы он был счастлив. И даже не думал о том, чтобы попытаться покончить с собой.

– Любовь – это когда ты не существуешь без любимого человека, – с легкой улыбкой добавляет Наталия. – Когда он становится половиной тебя, потеряв которую ты не чувствуешь себя собой. Для меня Эдвард – весь мир, и я не могу представить себе жизни без него. Однажды я была готова отдать жизнь ради него и без сомнений сделаю это еще раз, если это спасет его. Я не хочу потерять такого чудесного мужчину, заставляющий меня чувствовать себя маленькой девочкой, которой не угрожает никакая опасность.