— Нам нужна машина! — сказала рыжая. — У Кори ножки коротенькие.

Я не самый опытный сталкер, но даже мне очевидно, что это очень давний постап, в котором не сыскать машины, годной на что-то, кроме как демонстрировать тщетность трудов человеческих. Я объяснил это, как мог доходчиво. Рыжая осталась недовольна, но спорить не стала. Сориентировавшись по внутреннему компасу, повёл их в сторону ощущаемого где-то кросс-локуса. От того, что за спиной, даже фона не осталось. Я слышал, что такое бывает, но не очень-то верил, а вот поди ж ты. Был — и нету. Это значит, что обратный путь нам заказан, будем идти вперёд. Куда? Куда сможем. Куда приведёт следующий кросс-локус. И следующий. И так далее. Пока я не наткнусь на что-то знакомое и не смогу привязаться к известным мне маршрутам. Или пока мы не наткнёмся на кого-то, кто ориентируется лучше меня. Или пока у нас не кончатся силы, еда и везение.

В одном рыжая оказалась права, ходок из её мелкой женщины совершенно никакой. Да и обувь неподходящая — тряпочные туфельки на мягкой подошве, типа балеток. Очень скоро она захромала, закапризничала и села на землю, надув губки. До сих пор не слышал от неё ни слова.

— Она говорящая вообще? — спросил я у рыжей.

— Она разумная, говорящая, и вообще человек, — обиделась девушка. — Поумнее многих. Просто с некоторым перекосом в… эмоциональную составляющую. Она редко говорит, потому что я её понимаю и так, а с остальными ей говорить не о чем.

— Тогда ты, может быть, как-то объяснишь ей, что тут она ничего не высидит?

— Она устала. Она не может идти. Она никогда не была так долго вне дома. Она в стрессе и очень расстроена.

— Сочувствую, но ничем не могу помочь…

Оказалось, что могу. Дальше Кори ехала на моих плечах. Поверх рюкзака. Второй я перевесил на грудь, рыжая шла налегке. Почему-то ситуация не вызывала у меня протеста. У меня, но не у моей культи. Когда к вечеру мы дошли до следующего кросс-локуса, я практически превратился в недвижимость.

— Почему тебе так больно? — удивилась рыжая, когда я сполз по стене.

— Нога.

— Что с ней?

— Её нет, — я показал протез.

— Нам нужна машина! Кори не может идти сама, а ты больше не можешь нести её!

— Может быть, в следующем мире нам повезёт…

Не повезло. Нет, мир сам по себе оказался очень даже симпатичный — зелёный такой, тёплый, приветливый. Живой. То, что он живой я понял сразу — мы оказались не в гараже, а в сарае. Рядом с телегой. Из дощатого загона на нас с удивлением пялились лошади. Я напрягся, ожидая крестьян с вилами и дрекольем, однако Геманта прекрасно поладила с аборигенами, которые ей мало не в ножки кланялись. Нас накормили, напоили и спать уложили, ногу мне обмазали вонючей, но вполне эффективной мазью и вообще были сама любезность. Мы провели у них три дня, пока культя не зажила окончательно, а потом нас на телеге отвезли к следующему кросс-локусу. На телеге — потому что никаких машин тут отродясь не бывало. Во всяком случае, аборигены даже не поняли, о чём мы спрашиваем — идея повозки, передвигающейся без лошадей, вызвала у них подозрения в чёрном колдовстве, и я быстренько свернул разговор. Увы, лошадь через кросс-локус не просунешь, она, в отличие от людей, не дура.

— Сходи сам, посмотри, мы тебя тут подождём, — сказала Геманта, даже не думая слезать с застеленного ковром сена.

За воротами очередного сарая тоже сарай, но бетонный. Дверь приржавела так, что еле вышиб. Пейзаж за ней не обещает не то что машин, но даже и телег. Тут кто-то хорошо порезвился, удивительно, что сарай уцелел. Может быть, в неких бункерах и остались какие-нибудь броневики, но я бы не хотел тут задерживаться на время, достаточное для поиска всего этого. По всяком случае без радиометра и костюма химзащиты. Мало ли, чем они тут развлекались, раз вокруг практически лунный пейзаж?

Вернулся, сообщил эту новость рыжей. Она размышляла недолго:

— Тогда ты пойдёшь дальше один. Будешь идти, пока не найдёшь машину, потом вернёшься за нами.

— А как же вы тут?

— Не переживай, — улыбнулась Геманта, — эти добрые люди готовы нас кормить сколько угодно.

Крестьяне радостно закивали, кланяясь. Почему-то рыжая вызывает у них почти мистические чувства. Пока я лечил ногу, для нас освободили лучший дом в посёлке, каждый день приносили лучшие продукты, а дети пели и плясали под окнами, чтобы ей не было скучно. Да, скорее всего она тут не пропадёт. Кормить её будут на убой, а для общения ей, похоже, достаточно мелкой барышни, с которой они неразлучны, хотя вслух не обменялись и словом.

— Вот, — сказала она, поколебавшись, — возьми.

Геманта сняла с шеи мешочек, вытряхнула на ладонь два чёрных каменных многогранника. Похоже на игровые кости, которые используются в настолках. Девушка протянула мне одну, я взял, поразившись тому, какая она внезапно тяжёлая и странная на ощупь. Не тёплая и не холодная, не скользкая и не шершавая — никакая. Тактильное ощущение, пожалуй, неприятное.

— Убери и никому не показывай, — велела она. — Это парный артефакт. Если собьёшься с пути, одна половинка притянет к себе другую и поможет тебе нас найти. А ещё он притягивает удачу, она тебе явно пригодится. И в азартных играх помогает, но я надеюсь, что ты не будешь отвлекаться от поиска машины, чтобы заскочить в какое-нибудь казино. И смотри, чтоб не поймали, в некоторых местах это считается шулерством.

— Спасибо, — сказал я.

— Не за что. Вернёшь потом.

— Верну, — послушно согласился я.

— Теперь ещё один момент. Я тебя сейчас поцелую.

— Серьёзно?

— Что серьёзного может быть в поцелуях? Но это поможет тебе быть… немного более… убедительным. Коммуникации — не твоя сильная сторона.

— Это так, — признал я. — Но причём тут поцелуи?

— Не спрашивай. Делай, как я говорю.

Я не стал спрашивать и сделал. Губы у неё оказались очень мягкие и тёплые, но заметно, что опыта немного.

— Теперь люди будут склонны тебе больше доверять и вообще будут относиться лучше, чем ты заслуживаешь. Не благодари, эффект временный.

— Не буду благодарить, — согласился я.

— Слушай внимательно. Ты пойдёшь искать машину. Если понадобится, ты можешь отклоняться от прямого маршрута. Если понадобится, ты можешь задержаться на срок, необходимый для решения дорожных проблем. Однако ты всегда будешь помнить, что твоя основная задача — доставить нас, ты будешь делать всё, что потребуется для решения этой задачи. Ты никому ничего про нас не расскажешь и никого к нам не приведёшь.

Я кивнул, мне было понятно, очевидно и непререкаемо. Пойду, найду, вернусь. Что бы ни случилось. Никаких сомнений.

Геманта посмотрела мне в глаза долгим пристальным взглядом, кивнула удовлетворённо.

— Всё, теперь можешь идти, Лёха.

И я пошёл.

— У тебя случайно нет ненужного чулка? — спросил я у тыльной части Аннушки, торчащей из моторного отсека «Чёрта».

— Я что, похожа на женщину, которая носит чулки? — ответила она, не оборачиваясь.

— Ты похожа на женщину, которая носит в кармане изоленту. А вдруг?

— На шнорхель хочешь натянуть? — догадалась она. — Это дело. Но как только почувствуешь, что тяга падает, сразу вылезай и вытряхивай, иначе воздуха не хватит, смесь переобогатится, будет догорать в коллекторе…

— Так у тебя, значит, есть чулки?

— Не чулки, но… Эх, не жила красиво и начинать не стоит.

Наверное, не часто встретишь машину, у которой на воздухозаборник натянуты кружевные трусы.