— Что, не работает? — спросила Аннушка.

— Почему-то нет.

— Вот так у вас, проводников, всегда. Сейчас я… Хм…

— Что случилось? — спросил я девушку, которая закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья.

— Странная картина. Как будто срез в коллапсе, а как будто и нет. Словно завис на грани. Похоже на ловушку.

— Но ты же можешь уйти по своей этой «обочине»?

— Я-то могу…. Но любой другой попадётся. Почти любой, — уточнила она, подумав. — Давай сначала посмотрим, кто тут такой хитрый.

— Не хочешь бросать «Чёрта»?

— Не хочу, — признала она. — Да и тебя, солдат, тоже. То, что я тебя один раз выдернула, не значит, что получится второй. Нет машины — нет пассажиров. Я не верховая лошадь на себе возить.

— Эй, где вы там! — заорала Аннушка, обращаясь почему-то к потолку. — Ну вот, мы попались, дальше-то что?

Тишина была ей ответом.

Я поковырял ворота, простучал стены, поискал скрытые механизмы — ничего. Материал похож на очень прочный и при этом немного вязкий пластик — не режется, не колется, не бьётся. Нож оставляет царапины, но и только. Стрелять в замкнутом помещении чревато рикошетами.

— Ладно, солдат, — сказала Аннушка. — Разбуди меня, когда начнётся что-нибудь интересное. Хлопотный денёк выдался.

Она откинула спинку сиденья и задремала, а я не стал стучать в стены головой и другими твёрдыми тупыми предметами, чтобы её не будить. В конце концов, раз кто-то приготовил такую ловушку, то он её обязательно должен иногда проверять, иначе какой смысл?

Неведомые пленители проявили себя часа через полтора, когда я уже и сам начал задрёмывать. Ворота с тихим жужжанием разъехались, сместившись вперёд и в стороны, как двери троллейбуса, но не полностью, а чуть-чуть. Человек пройдёт, машина — нет.

Человек и прошёл — точнее, белобрысая девица, на вид довольно юная. Растрёпанная, в тёмных очках и кепке, с лицом недовольным.

— Ну ты, блин, не торопился, мужик! — сказала она сердито. — Вас, проводников, только за смертью посылать.

Я неопределённо пожал плечами, не вполне понимая суть претензий.

— Это и есть та кайлитка? — девчонка ткнула пальцем в силуэт Аннушки за лобовым стеклом. — Наконец-то.

— Проход, — ткнул я пальцем в стену. — Закрылся.

— А, ну да. Разумеется. Так и задумано. Нефиг туда-сюда шляться. Этот срез закрыт для посещения, так что дырка была одноразовой. Не ссы, мужик, выпустим через другую. Не сразу, но выпустим, нам тут зрители не нужны.

— Не сразу? Какого хрена?

— Компенсируем материально, так что потерпишь. Тут дел-то на пару дней. Между прочим, проще было тебя грохнуть, чтобы не растрепал, так что цени нашу доброту.

— Я счастлив. А что если растреплю?

— Будет уже поздно, так что пофиг. Задний ход конструкцией не предусмотрен. А где Риксон?

— Кто?

— Ну, парень, который её тебе передал. Он до сих пор не вернулся.

— Его убили.

— Кто?

— Не представились.

— О, чёрт. Хреново. Ребята расстроятся. Ладно, что делать, давай, вытряхивай эту кайлитку!

— А зачем тебе кайлитка, Джен? — спросила Аннушка, вылезая из кабины.

— Оу, чёрт, чёрт, чёрт! Та самая…

— Ага, она и есть. И всё-таки, зачем?

— Ну, мужик, ты и кидала! — сказала девчонка мне с укоризной. — Подставил так подставил! А я ведь говорила, что вам, мародёрам, доверять нельзя! Так, что-то мне не впилось это в одно рыло разруливать! Ждите!

Девица мухой метнулась наружу, ворота начали закрываться, но я ожидал такого маневра и успел вставить между створками враспор открученный заранее в кузове домкрат. Моторы электроприводов натужно взвыли, но не осилили и отключились. Защита, наверное, сработала.

Я вылез в оставшуюся щель, огляделся. Нечто вроде небольшого городка, образованного странными домами в виде серых сглаженных параллелепипедов. Ни окон, ни дверей у них не просматривается, но что это может быть, кроме домов? Широкие проезды — улицы, твёрдые дорожки с разметкой, промежутки засыпаны серым окатышем, похожим на пемзу. Аккуратно, чисто, скучно, уныло, безлюдно.

— Странное местечко, — прокомментировала Аннушка.

— Не была тут раньше?

— Я что, по-твоему, весь Мультиверсум видела?

— Ну, мало ли. Как я понял, все тусуются более-менее по одним местам.

— Коробки эти выглядят знакомо, — признала она, показав на домики. — Кажется, это типовой модуль альтери. Они, когда пытались в экспансию, ставили такие для портальщиков. Но целый город из них вижу в первый раз. О, глянь, какая штука!

Мимо нас неторопливо прокатилось устройство на колёсиках. Оно жужжит и метёт под себя щётками. Этакий робот-пылесос размером с микролитражку. Понятно, почему тут так чисто.

Снаружи ворота открываются совершено очевидной кнопкой. Моторы загудели на реверсе, створки разъехались, домкрат звякнул, упав на землю. Я подобрал его и вернул на место, в кузов.

— Отойди, — попросила Аннушка. — Выгоню «Чёрта».

Она завела мотор и выехала на дорожку. Робот-пылесос, возвращаясь, недовольно запищал, постоял, подумал, свернул на боковую дорожку, объехал. Сообразительный, ишь ты.

— Ну, теперь нас тут хрен удержишь, — оптимистично сообщила девушка, заглушив машину. — На «Чёрте» я откуда хочешь уеду. Но мне стало очень интересно, что тут происходит.

— Ты знакома с этой девчонкой?

— С Джен? Ну, так, виделись несколько лет назад. Она совсем ещё соплюшкой была. Вот её наставницу я хорошо знаю, да. Сложная женщина.

— И кто она?

— Корректор. Одна из немногих доживших до возраста, когда начинают думать головой, а не детство в жопе играет. Среди них это большая редкость. Юные-задорные все, ну.

— «Живи быстро, умри молодым», — процитировал я.

— Зачем? — удивилась Аннушка.

— Просто лозунг, — пояснил я. — Был у нас популярен одно время.

— Чушь полная. У альтери было «Дело молодых», и они с ним так обосрались, что до сих пор икается… О, вон Джен возвращается!

Белобрысая девица отвела нас в один из домов-параллелепипедов, побольше остальных. Оказывается, двери в них всё-таки есть, просто закрываются заподлицо со стенами и издали незаметны. Внутри незамысловатый утилитарный интерьер, образующий нечто вроде штабной комнаты — стол, стена-экран, стулья, на которых сидит, надо полагать, здешнее командование. В основном, и правда, молодёжь не старше двадцати, но есть и люди в возрасте. Востроносая чернявая женщина лет сорока, худая, с нервным узким лицом. Пожилой дядька с бородой в чёрной хламиде. У всех, кого я успел разглядеть, либо тёмные очки, либо синие глаза. Исключение — мужчина средних лет, с дёрганной странной моторикой и набитыми кулаками рукопашника. Он стоит за стулом чернявой, положив руку ей на плечо.

Нам навстречу встала лысая, как колено, мадам с покрытой жутковатыми шрамами башкой.

— Лиарна? — удивилась Аннушка. — Эка тебя угораздило-то! Ты куда сунула свою пустую тыкву, что она превратилась вот в это? — моя спутница бесцеремонно показала пальцем на её лысину.

— Я…

— Она пока плохо говорит, — перебила приведшая девчонка, — речевые центры повреждены. Зовём «Лысая башка», ей идёт.

— Всё собачитесь?

— Уже нет, — буркнула белобрысая. — Некогда. Одно дело делаем.

— Так кто-нибудь объяснит мне, что тут творится? Ирка? Сеня? Кван? Зачем вам кайлитка? Какую мерзость затеяла ваша Конгрегация?

— Она не наша, — сказала чернявая мрачно. — Больше нет.

— Ого, — всплеснула руками Аннушка, — Ирина, что я слышу! Бунт на корабле? Дворцовый заговор?