- Что, девочка моя дорогая?

   - Ники, я больше не могу, пожалуйста, Ники.

   Я, из последних сил заставляя себя сдерживаться, приподнял её бёдра, снимая трусики, её дивный пряный аромат сводил меня с ума. Кристи почти не помогала мне, только глядела широко распахнутыми глазами, доверчиво и беспомощно. Я прильнул поцелуем к нежным губам, и, разведя коленом её ноги, вошёл в неё одним сильным плавным движением и замер, пытаясь понять, почудилась ли мне преграда. Глаза Кристи были чёрными из-за расширившихся зрачков, я тонул в них, и не в силах больше контролировать себя, начал двигаться, а она, запрокинув голову, прикрыла глаза и судорожно вцепилась в мои плечи. Я уже почувствовал запах крови и понял, что не ошибся, действительно для Кристи это был первый раз. Мне хотелось, чтобы всё продлилось как можно дольше и мои движения были мучительно медленными, но скоро Кристи стала двигаться со мной, издавая тихие всхлипывающие стоны, и остатки самообладания покинули меня. Закрыв её рот жадным поцелуем, я ускорил темп, запах крови забивал нос, обволакивал, застилал глаза чёрно-багровой пеленой. Вскоре Кристи сдавленно вскрикнув, выгнулась подо мной, впившись ногтями в мою спину. По её телу пробегали волны дрожи. Последним движением я постарался погрузиться как можно глубже, прижав к себе стройные бёдра. Судороги освобождения ещё сотрясали моё тело, а я уже чувствовал, как багровый омут затягивает меня, накатило дикое нестерпимое желание сломать, смять это беспомощное, послушное, трепещущее живое тело подо мной, запустить клыки, расплющить кости и пить горячую кровь, впитывая боль, ужас, смертельную тоску, до последнего удара её сердца. Я замер и откинул голову назад, глядя в женское лицо, повторяя себе, как заклинание: "Это Кристи. Я не голоден. Это Кристи". Я представлял, как выгляжу: оскаленная злобная клыкастая физиономия с белёсыми глазами. Кристина вновь открыла глаза, взглянула мне в лицо, улыбнулась светло и нежно и прошептала:

   - Ники, я люблю тебя.

   И меня отпустило.

   Кристи вновь прикрыла глаза, и, улыбаясь, повернула голову, подставляя мне шею. Моя злость ушла, оставив раскаяние и сожаление. Я обессилено опустился на Кристи, уткнувшись носом в шею, вдыхая её такой знакомый запах, и мне не нужно было пробовать её кровь, не знаю, почему, но я и так сейчас её чувствовал, и это было неописуемо прекрасно.

   Кристи медленно гладила меня по голове и спине мягкими успокаивающими движениями. Я перекатился на спину и положил её голову на своё плечо. Она провела губами по моей груди, свернулась уютным клубочком у меня под боком, сонно улыбнулась, закрыла глаза и затихла. Я натянул на неё покрывало и глядел в потолок, слушая синхронное биение наших сердец. Постепенно слаженный ритм нарушился. Моё сердце замедляло свой ход. Когда оно остановилось, я сел на кровати, опираясь спиной о стену, обхватил руками колени и стал разглядывать Кристину. Она крепко спала. Её лицо ещё розовело после нашей близости, а губы, которые даже во сне были изогнуты в еле заметной улыбке, были припухшими от моих неистовых поцелуев. Она была такой нежной, по-человечески беспомощной и уязвимой. Я с ужасом думал, что сегодня мог потерять её из-за своей несдержанности. Моя наивная доверчивая девочка! Не надо ей знать об этих моих постоянных приступах кровожадности. Кристи считает меня замечательным, ей и в голову не приходит, что я могу оказаться недостойным её любви. И мне не хотелось, чтобы она во мне разочаровалась, потому что, оказывается, мне нужна эта любовь. Я и не подозревал, что может существовать такое всеобъемлющее чувство, оно было настолько больше и полнее, чем поверхностные влюблённости моих прежних подружек. Кристи была такая славная, конечно она достойна кого-то лучшего. На её беду я слишком эгоистичен. Я захотел её в первый же день, когда она так бесстрашно предложила мне свою кровь и рыдала на моей груди. А теперь она была моя, и я её никому не отдам. Я скользнул под покрывало, обнял Кристи и замер, слушая её дыхание и сердцебиение и наслаждаясь ощущением её обнажённого тела.

   Время шло. Я шевельнулся, поднял голову и приник к губам Кристи долгим медленным поцелуем. Когда я начал приподниматься, она обняла меня за шею, не желая отпускать, и прошептала моё имя. Я подхватил на руки горячее тело и сел на край кровати:

   - Дорогая, я бы с удовольствием провёл с тобой остаток ночи, да и день, но тебе пора домой.

   Кристи прильнула ко мне, пробежала пальцами по волосам и плечу, неожиданно звонко чмокнула меня в кончик носа и встала, глядя на экран компьютера, где крутились цифры, показывающие время:

   - Да, пора.

   Я помог ей одеться, застегнул молнию на платье и заметил:

   -Ты сегодня без лифчика.

   - Для тебя, - ответила она, неожиданно смутившись и покраснев.

   Я сглотнул набежавшую слюну, поцеловал через ткань платья плоский живот и потянулся за джинсами. Кристи рассеяно заметила, рассматривая меня:

   - Странно, ты выглядишь крепким и сильным, а в одежде у тебя вид почти хрупкий.

   - Может, потому что я двигаюсь по-другому? - предположил я, застёгивая молнию.

   - Может, - согласилась Кристи, - У тебя очень сдержанные и отточенные движения. Это выглядит так грациозно-изысканно.

   Я натянул рубашку, стараясь двигаться исключительно грациозно и изысканно, и вызвав этим смех у Кристи, и спросил, обняв её:

   - Почему у тебя никого не было?

   - Я раньше никого не любила, - ответила она удивлённо.

   - Сейчас это не обязательно.

   - Для меня обязательно, - возразила она, и неуверенно спросила, проведя рукой по шее, - Ты не стал меня кусать?

   - Не стал, и без этого всё было чудесно, - сказал я, - Но в следующий раз секс будет со всеми вампирскими наворотами, хорошо?

   Это справедливо, - согласилась Кристи и поцеловала меня в щёку. - Мне тоже было очень хорошо с тобой.

   - Ну что же, я рад, что не ударил в грязь лицом.

   Кристи недоверчиво уставилась на меня, затем сказала с сомнением в голосе:

   - Пишут, что вампиры прекрасные любовники, у вас же столетия практики.

   Я не смог сдержать ехидной ухмылки, и она решительно потребовала:

   - Ну-ка, колись, в чём дело?

   - Конечно, какая-то практика нужна, но уж никак не столетия. Тут вообще скорее дело не в опыте, а в том, насколько готов позаботиться об удовольствии партнёрши. Да и вообще, чего ради стараться, когда можно просто подкорректировать воспоминания? Хотя и это не всегда делается. Какое нам дело до случайных подружек?

   Я с интересом следил за реакцией Кристи на мои откровения. Неужели не возмутится? Нет, она еле заметно улыбнулась, но не мне, а своим мыслям, а мне сказала:

   - Ладно-ладно, ты самодовольный циник. А теперь, когда ты доказал мне это, веди меня домой.

   Я отвез Кристи, простился с ней у подъезда и, дождавшись, когда загорится свет в её комнате, поехал. Отогнал микроавтобус в гараж и вернулся домой пешком, когда уже светало. Я, не раздеваясь, прыгнул на кровать, и под возмущённое гудение пружин подумал, что зря всё-таки наглухо заделал окно в спальне. Сейчас бы проветрить. В комнате держался аромат Кристи, её страсти, и её крови. Заснуть было невозможно. Я снова и снова перебирал в уме воспоминания сегодняшней ночи, сладко замирая от восторга. Единственное, что приводило меня в растерянность и недоумение, был мой с Кристи эмоциональный контакт. Я, конечно, знал, что у нас встречаются эмпаты, которые могут воспринимать человеческие эмоции непосредственно, но я сам никогда не испытывал такого раньше, только когда пил.

   Тихий скрежет замка заставил меня забыть обо всём и собраться. Ключи от моей квартиры были в единственном экземпляре, и сейчас, естественно, находились у меня. Похоже, что мне не надо больше искать охотников, они сами ко мне пришли. Я бросил взгляд на монитор. Начало первого, самое время, чтобы застать спящего вампира врасплох.

   Прятаться в моей квартире было практически негде. Мой взгляд остановился на антресоли у входной двери, которая осталась от предыдущего владельца. Там лежали старые обои и мелкий строительный хлам, который я сохранил после ремонта. Сейчас я решительно сгрёб всё и быстро уложил на кровать, накрыв пледом. Получилось довольно похоже на закутанное тело. Одним прыжком я взлетел на антресоль, и, скорчившись в этом крохотном закутке в немыслимой для человека позе, задёрнул занавеску.