Хотя я понимаю почему. Она имеет полное право на меня злиться.

Я буду пресмыкаться до конца своей жизни, если этого потребуется, но я верну ее.

Мой взгляд перемещается на Тиану, и я ловлю ее взгляд, прежде чем она быстро отворачивается к телевизору.

— Ты не устала? — спрашиваю я.

— Можешь ложиться спать, если хочешь, — отвечает она.

— Тебе нужен отдых. У тебя были сумасшедшие два дня. Все эти стрессы не пойдут на пользу ребенку.

Она вздыхает, выключает телевизор и идет в нашу спальню. Забираясь под одеяло, она поворачивается спиной к моей стороне кровати и натягивает одеяло так высоко, что оно почти накрывает ее голову.

Я выхожу из комнаты, чтобы убедиться, что все двери заперты, и выключаю свет, прежде чем вернуться и забраться в постель. Тиана по-прежнему лежит ко мне спиной, давая понять, что не хочет, чтобы я к ней прикасался.

Я лежу на спине и смотрю в потолок, минуты тикают, превращаясь в час. Я слушаю, как моя жена засыпает, и расслабляюсь, когда ей удается немного отдохнуть.

Ей просто нужно время.

Тиана переворачивается на спину, закидывая руку за голову, как она всегда это делает. Уголок моего рта приподнимается, и я жду еще немного, прежде чем придвинуться ближе. Осторожно, чтобы не разбудить ее, я накрываю ее своим телом и прижимаюсь лицом к ее шее.

Вдыхая ее аромат, я наконец-то обретаю покой.

Я обнимаю ее и молча обещаю никогда больше не отпускать.

Я чувствую ее руку у себя на затылке и, закрыв глаза, шепчу:

— Спасибо.

Она прижимается ко мне, и я чувствую, как она дергается. Ее дыхание согревает мое плечо, прежде чем я чувствую влагу слезинки.

Я обнимаю ее крепче и начинаю покрывать поцелуями ее волосы и шею.

— Я никогда больше не буду сомневаться в тебе. Обещаю, что исправлю причиненный мною вред.

Она кивает мне.

— У нас будет ребенок, — бормочу я.

Она снова кивает.

— Ненавижу, что испортил сюрприз.

Она немного отстраняется, и наши взгляды встречаются.

— Ты видел тесты?

— Да.

Душевная боль, которую я причинил ей, все еще жива на ее лице, когда она шепчет:

— Ты напугал меня. Откуда мне знать, что, когда бы мы ни поссорились, ты снова не выйдешь из себя?

— Потому что я скорее умру, чем снова причиню тебе такую боль. Тот, кто нацелился на нас, должен знать, как я отношусь к неверности. Они использовали против меня идеальное оружие.

— Кто ненавидит тебя так сильно, что пытается разлучить нас?

— У меня много врагов. Это может быть любой из ублюдков.

Ее глаза сияют в скудном лунном свете, падающем через окна.

— Мы здесь в безопасности?

— Я не уйду от тебя, пока не убью этого ублюдка. Миша тоже ненадолго останется. — Я кладу голову на ладонь и смотрю на нее сверху вниз. — Как думаешь, ты сможешь меня простить?

— Я борюсь не с тем, чтобы простить.

— Скажи мне, с чем ты борешься.

Она поворачивается на бок, лицом ко мне, и я чувствую ее дыхание на своей груди.

— Дело в том, что ты меня ненавидел. Тебе было так легко разлюбить меня.

Иисус.

Прежде чем я успеваю ее поправить, она продолжает:

— Когда ты гнался за мной по лесу, и я думала, что ты собираешься убить меня, я все еще любила тебя.

Мое сердце колотится в груди.

— Любила?

— Люблю.

Положив палец под ее подбородок, я приподнимаю ее лицо, чтобы она посмотрела на меня.

— Я никогда не ненавидел тебя, bella. Я был зол.

— Я видела это в твоих глазах.

— Мне было противно слышать запись, где ты с другим мужчиной. Именно это убивало меня. Даже если я думал, что ты предала меня, я все равно любил тебя.

— Это было травмирующе — слышать свой голос в такой интимной обстановке с незнакомцем.

Я притягиваю ее к себе и целую в плечо.

— Я найду того, кто стоит за этим, и убью ублюдка. Обещаю, я заставлю его страдать в миллион раз больше, чем страдали мы.

Внезапно мой телефон начинает звонить, и я тянусь к прикроватной тумбочке. Не узнав номер, я отвечаю:

— Де Сантис.

— Скажите мне, мистер Де Сантис, каково это, когда кто-то наебывает вас? — Сильный русский акцент заставляет меня выпрямиться в постели, и я пытаюсь вспомнить, где я слышал его раньше. — Вы с Мишей выставили меня дураком. Этого я не могу простить.

Madre di Dio.

— Макаров, — рычу я имя ублюдка. — Я предполагал, что ты можешь стоять за этим, но никогда на самом деле не думал, что ты окажешься такой сукой, потеряв женщину, которая тебе с самого начала была не нужна.

Тиана резко выпрямляется, ее глаза широко раскрыты и смотрят на меня.

— Меня волнует не женщина. А моя репутация.

— Ты начал войну не с тем человеком из-за такой тривиальной вещи, как твоя репутация.

Макаров усмехается.

— Ты мелкая рыбешка в море для акул, парень.

Я получу удовольствие, убивая тебя, ублюдок.

— Пиранья может причинить больше вреда, чем акула, ублюдок, — говорю я, прежде чем закончить разговор и быстро набрать номер Луки.

— Армани? — отвечает он с беспокойством в голосе.

— Макаров издевался над моей женой. Я звоню вам из вежливости, чтобы сообщить, что планирую его убить.

— Что он сделал?

— Он обставил все так, будто у нее был роман, и приставил к ней мужчину, который следил за ней. Этот ублюдок стрелял в нее. — Я даже не удосуживаюсь сказать ему, что этот человек также пытался убрать меня.

— Cristo, — ругается Лука. — Дай мне поговорить с Виктором. Ты не сможешь справиться с Макаровым в одиночку.

Победная улыбка изгибает мои губы.

Это именно то, что я хотел услышать.

— Спасибо, сэр.

Мы заканчиваем разговор, и я бросаю устройство на прикроватную тумбочку, а затем снова ложусь.

Тиана толкает меня в плечо, требуя:

— Что случилось? Расскажи мне.

Схватив ее, я заставляю ее лечь на спину и накрываю ее тело своим.

— Макаров в ярости, потому что я заполучил тебя, и теперь мы идем на войну.

— На войну? — выдыхает она. — Разве нет другого выхода?

Я качаю головой.

— Он издевался над тобой, bella. Единственный выход — это его смерть.

Ее лицо наполняется беспокойством.

— Я не хочу, чтобы ты, Миша, или Алек пострадали.

— Мы не пострадаем. Похоже, Лука и Виктор помогут нам победить Макарова.

Тиана смотрит мне в глаза.

— Я едва пережила потерю тебя однажды, я не переживу этого во второй раз.

— Ты никогда не теряла меня, — уверяю я ее. — Мне еще предстоит много унижаться. — Я целую ее в подбородок. — Вероятно, у меня на это уйдет вся жизнь. — Я целую уголок ее рта. — Так что не прощай меня слишком легко. Позволь мне отработать каждый день, который я проведу с тобой.

Медленно улыбка изгибает ее губы, и кажется, что снова засияло солнце.

Я внимательно слежу за ее реакцией, пока опускаю голову, и когда она позволяет мне поцеловать ее, мое сердце снова становится целым.

Глава 41

Тиана

Несмотря на то, что мы поздно легли спать и я не спала предыдущей ночью, я просыпаюсь ни свет ни заря.

Я счастлива вернуться домой, и наш вчерашний разговор немного исцелил мое сердце, но я позволю Армани унижаться.

Я чувствую, как его член твердеет у моего бедра, и там, где я обычно толкаю его на спину и занимаюсь с ним своими развратными действиями, сейчас лежу неподвижно.

Руки Армани сжимаются вокруг меня, и он целует меня в шею.

— Ты хочешь, чтобы я умолял, bella?

Улыбка изгибает мои губы.

— Да.

Он усмехается, когда его рука движется вниз по моему боку, останавливаясь на животе.

— Позволь мне трахнуть тебя, amore mia. Мне нужно быть похороненным глубоко внутри тебя.

— Хм, — поддразниваю я его. — Меня нужно будет еще поумолять.

Его рука скользит под мои леггинсы и трусики, и его средний палец обводит мой клитор.

— Пожалуйста, bella. Cazzo, ты мне нужна. Без тебя я неполноценный мужчина. — Его палец касается влаги, собирающейся у меня между ног, затем он толкается в меня. — Позволь мне показать тебе, как я сожалею.