Как только я собираюсь взять телефон, чтобы проверить список, который прислал мне Лука, открывается дверь ванной. Выходит Тиана, одетая в леггинсы и простую черную футболку. Оно сидит плотнее, чем моя рубашка, и видно, что на ней нет лифчика.

Когда я говорю "плотнее", я имею в виду обтягивающе.

Я вижу очертания ее ареол и твердые соски, и, конечно же, мой член меньше чем за секунду становится по стойке смирно.

— Ты принял душ? — спрашивает она, убирая свою косметичку обратно в шкаф.

— Да. — Я указываю на косметичку. — Оставь свои вещи в ванной.

Она делает, как я говорю, затем обходит кровать и забирается под одеяло. Ее взгляд устремляется на меня, хотя она сохраняет между нами зияющую дистанцию.

— Я не кусаюсь.

Она придвигается ближе, на ее губах играет улыбка.

Я выключаю лампу и поворачиваюсь на бок лицом к ней.

— Ты нервничаешь?

— Нет.

На моем лице расплывается ухмылка.

— Я собираюсь обнять тебя. Не паникуй.

— Хорошо.

Пока мои глаза привыкают к темноте, я придвигаюсь ближе, просовываю руку под ее голову и притягиваю ее к себе. Тиана прижимается щекой к моей груди, и я чувствую ее руку, лежащую на моей талии.

— Устраивайся поудобнее, bella. Было бы здорово, если бы ты обняла меня, — бормочу я.

Ее пальцы касаются моего бока, затем она обнимает меня, кладя ладонь мне на середину спины.

— Так-то лучше.

Она прижимается к моей груди, отчего моя улыбка становится шире.

Ей хорошо в моих объятиях. Словно она создана для меня.

— Армани, — шепчет она.

— Да?

— Работа, которую ты собираешься выполнить, опасна?

Да.

— Нет. — Ложь легко слетает с моих губ. — Просто придется много попутешествовать.

Она откидывает голову назад, и я вижу, как сияют ее глаза.

— Будь в безопасности.

Это последнее, что я могу сделать, но я не собираюсь говорить ей об этом. Вместо этого я сокращаю расстояние между нами и прижимаюсь губами к ее губам.

С каждым поцелуем во мне растет чувство собственничества и защиты, которые я испытываю к этой женщине.

Я уже могу сказать, что буду ревнивым мужем.

Не желая рисковать потерять контроль, я не углубляю поцелуй.

Пытаясь отвлечься от своего желания к ней, я спрашиваю:

— Какие у тебя мечты?

Она снова прижимается к моей груди, и я слышу улыбку в ее голосе, когда она отвечает:

— У меня есть три мечты. Я всегда мечтала о доме, который смогу назвать своим, о муже, которого смогу любить, и о детях, которым смогу подарить весь мир.

Мои руки сжимаются вокруг нее.

— Ты что-то упускаешь.

— Что?

— Мужа, который тебя любит.

Она на мгновение замолкает, затем отвечает:

— Будучи принцессой Братвы, меня учили не ожидать этого.

Я хмурюсь.

— Чему еще тебя учили?

— В основном всему, что нужно, чтобы быть хорошей женой.

Да, мне любопытно узнать, что именно. У меня такое чувство, что мне ничего из этого не понравится.

Решив оставить этот разговор на потом, я целую ее в волосы и шепчу:

— Сладких снов, bella.

— Тебе тоже.

Прижавшись щекой к моей груди, я чувствую ее дыхание на своей коже. Я концентрируюсь на ощущении ее миниатюрного тела, пока не погружаюсь в сон.

Глава 19

Тиана

Я просыпаюсь от того, что тело Армани полулежит поверх моего, его лицо прижато к моей шее, а руки сомкнуты вокруг меня.

В комнате все еще темно. Я хотела встать пораньше, чтобы приготовить кофе и посмотреть, как оживает город вместе с ним, но не смею пошевелиться.

Не потому, что боюсь разбудить его, а потому, что наслаждаюсь моментом. Я впервые просыпаюсь рядом с мужчиной, который не является моим братом, охраняющим меня, и мне это нравится.

Если Армани так крепко обнимает меня во сне, это значит, что я ему нравлюсь, верно? Может быть, он научится любить меня, а не просто думать обо мне как о младшей сестре Миши, с которой он застрял.

И он поцеловал меня три раза по собственной воле.

Руки Армани сжимаются вокруг меня, и его пах прижимается к моему бедру. Все мои мысли внезапно обрываются, когда я чувствую его твердость. Мое сердце колотится в сумасшедшем ритме, глаза широко открыты.

Хотя я знаю, что это типичная утренняя реакция мужчин, моему телу, кажется, все равно. Мой живот сжимается, и жар разливается внутри.

Мои мысли улетучиваются, и я представляю, как Армани ползает по моему телу, и, глубоко целуя меня, занимается со мной любовью.

Мои щеки краснеют, а сердце колотится быстрее. Между ног возникает жаждущее ощущение.

Да, я не думаю, что консумация брака будет проблемой. По крайней мере, не с моей стороны.

Он снова шевелится и издает тихий стон, его твердость трется о мое бедро. Он отводит руку назад, и его ладонь ложится на мою правую грудь.

О, Господи.

Затем он сжимает мою грудь, и это посылает волну покалывания по моему телу. Я задыхаюсь от приятных ощущений, борясь с желанием пошевелиться.

Когда он еще раз крепко сжимает мою грудь, я начинаю дрожать, желая, чтобы он снова сжал или погладил меня.

Вместо того, чтобы исполнить мое желание, его рука опускается к моему животу. Я чувствую, как меняется его дыхание у моей шеи и как напрягается его тело.

Закрыв глаза, я притворяюсь спящей, что на самом деле глупо, потому что я почти уверена, что он чувствует мой учащенный пульс.

Армани не отстраняется от меня, а вместо этого снова расслабляется.

— Доброе утро, bella.

Мой голос звучит хрипло, когда я шепчу:

— Доброе утро.

— Я тебя лапал?

От прямого вопроса на моем лице появляется румянец.

— Нет.

— Либо мне приснился чертовски хороший сон, либо ты лжешь.

Желая успокоить его, я говорю:

— Ничего страшного, если ты прикоснешься ко мне. Мы помолвлены.

Армани поднимает голову, его взъерошенные волосы выглядят опасно горячими с раннего утра.

Я могу привыкнуть к такому пробуждению.

Его глаза изучают мое лицо, затем уголок его рта приподнимается.

— Я запомню это в следующий раз.

Я начинаю вырываться из-под него, говоря:

— Солнце встает. Я быстро приготовлю кофе. — Выбираясь из постели, я думаю спросить: — Какой ты любишь?

— Такой же сладкий, как и ты. — Улыбка расплывается на его лице, когда он потягивается. — Два кусочка сахара и сливки.

Выходя из спальни, я чувствую прилив счастья в груди. Это настолько редкая эмоция, что на глаза наворачиваются слезы.

Я нахожу дорогу на кухню в трехэтажной квартире и, проверяя все шкафы, пытаюсь вспомнить, где что лежит.

Внезапно я замираю от нахлынувшей волны счастья. Поворачиваясь по кругу, я смотрю на прекрасную кухню. Я вдыхаю новый запах моего дома.

Дом.

Меня пробирает сильная дрожь, и я делаю прерывистый вдох.

Благодарю тебя, Господи, за то, что ты ответил на мою молитву.

С широкой улыбкой на лице я беру две чашки из буфета. Приготовление кофе всегда было рутинным делом, но этим утром я проявляю особую заботу. Пока я размешиваю теплую жидкость, сильные руки обхватывают мою талию, и он целует меня в шею.

Я даже не слышала, как Армани вошел в кухню.

Боже, это похоже на сон. Если это так, я вообще не хочу просыпаться.

Я откладываю ложку, и тут Армани спрашивает:

— Которая из них моя?

— Та, что справа.

Он берет чашку и делает глоток. Я смотрю на него, пытаясь понять, правильно ли я все сделала.

Армани подмигивает мне.

— Идеально.

С кружкой дымящегося кофе в руке я следую за ним во внутренний двор и сажусь на одну из скамеек, пока он открывает главную дверь, ведущую на набережную, и садится рядом со мной.

Мы пьем кофе, когда начинает всходить солнце, и когда гондола проезжает мимо нашего входа, я говорю:

— Венеция кажется волшебной.

— На земле нет места лучше, — шепчет Армани. Подняв руку, он обнимает меня за плечи. — Здесь холодно.