Когда дым медленно рассеялся, они увидели горящее судно корсара. Красный передний парус свисал клочьями. Грот-мачта была расколота. Новый залп разорвал тишину.

– Нет! – Каролина сама не узнала свой голос. – Пожалуйста, не надо! Нет! – Она шептала это как заклинание, как отчаянную молитву.

Бату положил руку ей на плечо и хотел ее увести. Но она вдруг поняла, что должна делать.

– Лодку! – воскликнула она. – Пойдем скорей!

Каролина сбежала по склону на берег. Она должна вмешаться и предотвратить самое страшное! Это ее, ее вина! Почему она молчала! Ведь все, кто погибнет, погибнут из-за нее.

Лодка лежала перевернутая на берегу бухты. Бату развернул ее и направил в пролив. Каролина подобрала длинную юбку, пробежала по неглубокой воде и села на переднюю скамейку. Бату оттолкнулся и начал грести быстрыми, сильными взмахами.

Корабли стояли от берега дальше, чем предполагала Каролина. Однако ей было видно, что наполеоновский флагман и судно корсара прижались бортами с орудиями друг к другу.

Она выпрямилась в лодке и отчаянно замахала своим носовым платком. Кто-нибудь же должен увидеть ее! Из шестнадцати пушечных дул наполеоновского флагмана вырвалось пламя. Раздался оглушительный грохот. Море вскипело. Лодку вдруг стало бросать из стороны в сторону. Каролина потеряла равновесие и чуть не свалилась в воду, но Бату успел подхватить ее.

Постепенно море успокоилось. Бату продолжал грести навстречу кораблям. Мимо проплывали корабельные обломки, обугленные доски, расколотая мачта, обрывки красного паруса, вздувшегося словно морское чудище. Когда волна проносила мимо окровавленные трупы, Бату, этот огромный атлет, дрожал всем телом, Каролина знала, как бороться со страхом и ужасом. Есть лишь один путь: пересилить себя, набраться смелости и заглянуть страху в глаза. Только тогда его можно одолеть.

Пороховой дым рассеялся, и показался горящий остов когда-то гордого корабля корсара.

Один его борт был вспорот. Море уже обмывало пустую палубу. Несколько уцелевших людей плавало неподалеку, вокруг вздымались фонтанчики воды: с наполеоновский кораблей стреляли в тонущих людей.

Потом от флагмана отделилась шлюпка и поплыла к лодке Каролины. Два матроса гребли, впереди стоял офицер. Он отдал ей честь, как будто ничего не произошло.

– Графиня Ромм-Аллери?

Она молча кивнула.

– Капитан корабля ожидает вас, – шум заглушил его слова.

Обернувшись, Каролина увидела с бурлением погружающуюся в воду палубу корсарского судна.

Ябомир Падеревский, капитан корабля, поклонился Каролине, поднес к губам ее руку и тщеславно улыбнулся.

– Добро пожаловать, графиня! Вы свободны.

Каролина рассматривала это молодое лицо с высокими скулами. Светло-русые волосы косо падали на низкий лоб. В глазах капитана она читала восхищение.

– Вы всегда такая отважная?

Каролина почувствовала горечь.

– А вы, вы всегда атакуете корабли с вывешенным белым флагом?

– Белый флаг, графиня? Я его прекрасно видел. К сожалению, команда пиратского корабля не была согласна с намерениями своего капитана и начала бой.

– Устроить бойню из-за одного паруса, подожженного каким-то безумцем? И с каких это пор принято отстреливать, как крыс, людей, беспомощно барахтающихся в воде?

– Они сами поставили себя вне закона.

Бату, все это время стоявший рядом с ней, тихонько отошел в сторону. Каролина заметила, что на задней палубе он склонился к прикрытому парусиной мужчине. Как верный пес, Бату учуял своего хозяина. Каролина на миг закрыла глаза, она почувствовала, что кровь отлила от ее головы, все вокруг закружилось и куда-то поплыло. Но она справилась с собой. За спиной услышала неуверенный голос командира:

– Не ходите туда, графиня!

Слишком поздно.

Парусина вздымалась и опускалась над умирающим. Каролина присела рядом с ним на корточки и откинула покрывало. Красный платок сполз, из-под него выбились черные мокрые волосы. Обескровленные губы страдальчески подрагивали. Чья-то рука схватила ее и хотела оттащить. Каролина стряхнула ее.

– Врача, – воскликнула она, – скорее врача!

– Тут уже никакой врач не поможет, – это был голос капитана корабля. – Рея пропорола его тело.

– Уйдите! – Каролина почти выкрикнула это. – Уйдите! Оставьте меня одну!

Корсар стал неспокоен, его губы пытались сложить слова. Потом он открыл глаза.

«Как же он красив!» – промелькнуло в голове у Каролины.

– Это я, – произнесла она, задыхаясь от слез.

Когда он узнал ее, его лицо просветлело, казалось, разгладились следы всего дурного в его жизни. И лишь одно хорошее, что жило в нем, осталось в этих чертах.

– Я не хотел сражаться, – его голос был всего лишь шепотом, но звучал он четко. – Я хотел жить. С тобой, для тебя. Это Махмуд открыл без приказа огонь, – он сделал рукой, лежавшей на его груди, слабый знак.

Каролина поняла. Сняла черную повязку с глаза, убрала со лба пиратский платок.

– Перед смертью… мне не нужен маскарад, – его губы с трудом произносили слова, слог за слогом. – Перед ней… я могу быть тем, кто: я есть на самом деле… – Он закрыл глаза, капли пота выступили на лбу.

Каролина искала нужные слова, но не находила их. И только нежно гладила его волосы. Вновь открыв глаза, он посмотрел на нее долгим-долгим взглядом, в котором в последний раз отразилась вся пылкость его любви.

– Я слишком поздно… нашел тебя… слишком поздно. Похорони меня на острове. Там я был счастлив…

Каролина зарыдала. Корсар лежал с закрытыми глазами. Его губы тихо шевелились и бормотали что-то невнятное. Неожиданно он еще раз открыл глаза и сделал знак Бату, сидевшему на корточках с другой стороны. Из последних сил он прошептал:

– Бумаги, в железной шкатулке… Отдай их ей… – Его дыхание становилось все затрудненее, слова все более неразборчивыми. – Она теперь твоя госпожа… Будь ей верен… Не забудь. Бумаги. Порто-Феррайо… Омар… верен… – Его руки судорожно задергались, поискали руку Каролины и обхватили ее.

Конвульсия прошла по всему его сильному телу – и голова упала набок.

Каролина осторожно высвободила свою кисть из руки мертвого и накрыла покрывалом его лицо. Потом поднялась и постояла с опущенной головой возле покойного. Она знала, что в ее памяти он всегда будет жив, его смуглое мужественное лицо, его огнем горящие глаза, его радостный смех. Подняв голову, она только теперь увидела, что рядом стоит капитан корабля и его офицеры.