Мир мужиков сложнее, чем я думала, делаю вывод я.

Спустя еще парочку таких ходоков и трех выпитых стаканов лимонада, замечаю, как из-за угла дома прогулочным шагом выворачивает Гордеев в компании возрастного мужчины и, не прерывая беседы, направляется к нам.

Учитывая вводные, что Ящер хочет меня кому-то представить, я уделяю его сопровождению особое внимание. Высокий, седовласый, возможно лет шестидесяти, в хорошей физической форме без всяких там животиков, вполне себе подтянутый мужик. Выправкой похож на отца, наверно, тоже откуда-то из органов или армии. Если бы меня спросили, как должен выглядеть какой-нибудь генерал-майор, я бы не задумываясь указала на этого человека.

Когда они подходят для приветствия, в нарушении всех правил этикета Гордеев первым представляет Данила, а затем уже своего компаньона мне.

– Знакомьтесь, Данил Староверов, «Старз», – мужчины протягивают руки для приветствия, оба сверлят друг друга настороженными взглядами. – Данил, это Илья Андреевич.

Успеваю заметить, как что-то блеснуло в глазах Данила, похоже, он понимает больше, чем я, и знает, что это за Илья Адреевич.

– Вика, позволь представить тебе Илью Андреевича Шахова, бывшего начальника и приятеля твоего отца.

Кажется, я лицезрею человека, с разрешения которого и была проведена легендарная отцовская сделка.

– Виктория, приятно познакомиться, – густым, привыкшим командовать голосом откликается Илья Андреевич. – Я действительно был другом вашего отца и полагаю, в память о Юре я должен вам помочь.

– Благодарю вас, – теряясь отвечаю я.

– И для начала стоит пролить свет на то, что именно Юра получил тогда после своей виртуозной аферы, за которой следило все управление. Если, конечно, вам это интересно.

Он еще спрашивает?

После беседы с Ильей Андреевичем мне определенно есть над чем подумать.

В голове мысль кипит похлеще чем сегодня ночью. Мужчины плавно переводят разговор на другие темы, касающиеся каких-то деловых вопросов, а я еще перевариваю полученную информацию, поэтому почти их не слушаю.

Видя, какое впечатление на меня произвел разговор с Шаховым, Ящер неожиданно мне подмигивает и одними губами проговаривает: «Ищи, Вика. Ищи».

Да уж. За такой кусок стоит побороться. Костьми лягу, но не дам Казимирову до него добраться. Больно жирно будет этой скотине. Он не только меня шантажировал, угрожал Виолетте, он еще и матери изменяет. И вообще корни его нежных чувств я бы поискала, что-то терзают меня смутные сомнения. Мать жаль. Как бы так сделать, чтобы причинить ей меньше боли…

Да и Данил прав. Я даже не представляю, каким образом вступить в такое специфическое наследство и не загреметь далеко и надолго.

Но если встанет вопрос ребром, сделаю так, что наследство не достанется никому.

Хотя схема, придуманная и реализованная отцом, впечатляюща, а уж ее плоды…

Наименьшие проблемы вызовут акции иностранных оборонных предприятий. В отличие от нашей страны, там достаточно будет доказать, что я наследник. Вопрос только в том, что кроме меня наследниками являются еще Ви и мама, но это решаемо.

Чуть сложнее с драгоценными, мать их, камнями. Заказывала бриллианты, Вика? Получите! Но и это можно устроить, и даже вполне легально.

А вот что делать с самым лакомым кусочком?

Это какой-то сюр. Ощущение, что я живу в приключенческо-авантюрном романе с детективным уклоном про кровавые алмазы, родовые тайны и промышленный шпионаж.

Что скажет Ви? Иногда очень хочется забыть, что старшая сестра – это я.

Мобильник в сумке начинает выдавать трели скайпа. А вот Ви. Легка на помине.

Данил, реагируя на звук, кивает мне, мол, можно отойти. Я отпочковываюсь от компании и устраиваюсь на одинокой лавочке, на которую никто не покусился.

– Привет. Все нормально? – с подтекстом уточняет Виолетта.

– Да, могу говорить. Ты одна?

– Ага, выкладывай, – Ви смешно морщит нос. Обычно она так делает в ожидании плохих новостей. Вздыхаю, полно и тех и других.

– С чего начать с хорошего или плохого?

Сестра меня удивляет:

– С хорошего.

Ну ладно.

– Данил предлагает решение проблемы возможного давления на меня через тебя, ну и вообще в плане обеспечения твоей безопасности. Тебе нужно прилететь раньше и поселиться у нас.

– У нас? – ехидно переспрашивает Ви. – Как все меняется… Кажется совсем недавно, кто-то отрицал любую возможность объединения.

– Ой, не придирайся. Когда ты сможешь вылететь?

– Тут проблема не в том, когда я могу. У меня сейчас… промежуточные тесты идут, потом неделя мини-каникул. Тесты-то я почти все сдала, один остался на понедельник, и я свободна. Проблема в том, что билет мне покупал отчим, и если я его сдам, то деньги вернутся ему на счет, и он будет в курсе моего самоуправства.

– Об этом я не подумала. На билет я денег тебе дам, забронируй на ближайший рейс и напиши, сколько надо, – билеты нынче не дешевые, но кое-какие сбережения у меня есть. – Я тебя встречу.

– Хорошие новости еще есть? – Ви отчаянно позевывает, но я понимаю, что сейчас она взбодрится.

– Из хороших новостей еще только то, что на Казимирова есть управа. Уже составлен план, я с тобой поделюсь, как приедешь, а то это надолго, и даже нашлись желающие помочь в этом богоугодном деле. Не поверишь, я говорю про Ящера.

– Он что передумал тебя пользовать по-другому, – удивляется она.

– Я так понимаю, у него и особого стремления не было. Зато они с Данилом нашли общий язык, и Казимирову крышка. Если все пройдет, как надо, то окончательная. А вот теперь плохие новости.

И я коротко пересказываю то, что мне рассказал Данил про отчима, и то, что накопали в «Лютике». Стараясь ничего не упустить, выдаю ей весь этот клубок интриг и махинаций.

– То есть, – задумчиво говорит Ви, – на той фотографии все-таки этот ваш Дима Колодцев, а женщина с ними за столом – это Лариса Шамкова?

У меня наконец все складывается. Ну не все, конечно. Но Ви права. Да, особа на том снимке отвернулась, и видно совсем немного, но похоже, что так и есть.

Какая мерзость! И моя мать сидела за одним столом с этой женщиной? Улыбалась ей? А отчим вел себя, как ни в чем не бывало? А у Ларисы кишка не тонка сидеть с обоими любовниками в присутствии жены одного из них. Как ей только кусок поперек горла не встал?

– А еще есть кое-что, что я затрудняюсь отнести к хорошему или плохому. Мутное дело про наше наследство обрастает все больше интригующими деталями. Могу сказать одно, оно точно есть, есть желающие нам помочь прибрать его к рукам. Осталось дело за малым: пойти туда, не знаю куда, найти то, не знаю что.

Мне трудно скрыть раздражение. Все эти загадки интересны, когда ты читаешь книжку или смотришь фильма, а когда это происходит в твоей жизни, и от скорости решения зависит, кто придет к финишу первым, неясности только нервируют.

– Ты просила меня подумать, не помню ли я чего-то, что могло бы навести нас на след. И знаешь, кажется, кое-что действительно врезалось мне в память. Не знаю, насколько это то, что нам нужно, но можно попробовать поразмышлять в этом направлении.

– Что ты имеешь в виду? – ну может хоть у Ви есть путная идея, откуда начинать поиски папиного наследства.

– Мне было восемь, это где-то за год до смерти отца. Тебе, значит, лет четырнадцать стукнуло. Папа тогда много с тобой занимался математикой, вы долбили что-то сверх школьной программы, а я у вас под боком читала книжки. Даже тогда я обращала на это внимание, но не придавала значения. Он очень часто повторял эту фразу, по нескольку раз за занятие. Припоминаешь?

Я сижу с остекленелым взглядом. Эту фразу я помню очень хорошо. Тогда я даже бесилась, настолько она мне надоела, потому что отец повторял ее к месту и не к месту.

Неужели это и есть кончик нитки из клубка?

Чтобы проверить теорию Ви, нужно вернуться в свою квартиру.