– И как же ты будешь ее убеждать? – вырывается у меня. Спохватываюсь поздновато. Хочу подколоть, а сама веду себя как отвергнутый гарем.

Глаза Староверова смеются.

– Помнишь, как я убеждал тебя попробовать что-то новенькое?

Мои руки сами собой сжимаются в кулаки.

Я прекрасно помню его методы убеждения!

– Говоришь, что не хочешь пустить меня в свой аппетитный зад? – между поцелуями в шею переспрашивает у меня Данил. Его руки как раз мнут вышеупомянутую часть тела. Я сижу верхом на нем в джакузи, подставляя ему для ласк горло и грудь, и ему удобно дотягиваться везде.

Как бы ни было сильно во мне любопытство, но даже для моей неизбалованной киски его член слишком толстый, что говорить про мою девственную нерастянутую попку.

– Нет, к таким экспериментам я не готова.

Хмыкая Данил оставляет эту тему, продолжая увлеченно целовать горло, затем сгиб шеи, ласкать языком ушко, ловит мои губы своими.

Тягучий медленный поцелуй, полный обещания.

Чувствую под собой напряженный член и трусь об него, давая понять, что я уже совсем не против покататься еще разок.

А Данил, не обращая внимания на эти непрозрачные намеки, переключается на мою грудь. Он как-то по-особенному втягивает сосок в рот, от чего у меня внизу живота словно натягивается струна сладкого напряжения.

Мне уже хочется чего-то более осязаемого. Хочу, чтобы он грубо взял меня, или хотя бы сжал посильнее грудь. Но Староверов лишь проводит по ней кончиками пальцев, и, рисуя неведомые узоры, постепенно спускается все ниже к заветной зоне, которая так сильно жаждет его внимания.

Не выдерживая, я привстаю с его бедер, чтобы подставить себя его ласкам, отчего его член упирается головкой мне прямо в пещерку. Я пытаюсь насадиться на него, но получаю увесистый шлепок по мягкому месту.

– Машенька, а говоришь, что хорошо училась, мы же уже это проходили, – оторвавшись от моего тела, укоряет меня Становеров. – Терпение – добродетель.

О какой добродетели вообще можно говорить, когда вся эта ночь – дань похоти и разврату?

Рука Данила ласково поглаживает места шлепка и тут же сжимает пострадавшую ягодицу.

– Ты строптивая девочка, но меня тебе придется слушаться.

Слушаться? Да я с трудом разбираю его слова, потому что пальцы другой его руки добрались до сочащейся расщелинки и начинают меня дразнить: то потираю клитор, то сминают половые губы, то погружаются в меня, но всего на одну фалангу, растягивая в ширь, но не давая ощущения заполненности.

В какой-то момент я чувствую в попке один палец, но не напрягаюсь, это мы уже пробовали, но вскоре я отвлекаюсь от этого ощущения, так как Данил начинает ритмично стимулировать клитор, оставив без внимания мою дырочку.

Он заводит меня так сильно, что я не сразу понимаю, когда в моей попе оказываются уже два пальца, они таранят мое девственное колечко в такт движениям спереди.

И тут понимаю, что Данил решил настоять на своем.

Верчу задом пытаясь соскочить, но не тут-то было. Староверов применяет тяжелую артиллерию: впивается в меня поцелуям, заглушая мои похотливые стоны вперемешку с возмущенными, и начинает трахать мою киску рукой, попутно вставляя в меня уже третий палец.

Двоякое ощущение легкой боли в попке и нарастающего напряжения в киске начинает сводить меня с ума.

– Хочешь кончить, Машенька? – разорвав поцелуй издевательски спрашивает Данил.

– Да, – стону я.

– Скажи мне: «Я хочу на член».

И, заводясь от этих грязных словечек, я покорно повторяю:

– Я хочу на член.

Староверов разворачивает меня к себе спиной, и прежде чем я успеваю возразить насаживает меня растраханной пальцами попкой на своего гиганта. Мои глаза распахиваются от непереносимых и острых ощущений. Под весом своего тела я опускаюсь до конца, чувствуя своими губками его яйца.

То, что он вытворял со мной тогда… Это была ночь самого грязного секса. Он сейчас говорит мне, что будет все это делать с Лидией?

– И да, – добавляет Староверов, – чтобы у тебя снова не проснулись романтические настроения в отношении Коробова, спешу напомнить тебе о пункте три дополнений к должностной инструкции.

Пока я шарю в телефоне в поисках снимка это проклятущего документа, Данил цитирует по памяти:

– Ассистент на протяжении всего срока работы не имеет право вступать в брачные и близкие половые контакты с сотрудниками компании, ее клиентами, партнерами и лицами, представляющими контрагентов, в целях исключения конфликта интересов.

– Ты обнаглел, – дар речи возвращается ко мне не сразу. – О чьих, черт побери, интересах тут идет речь?

– О моих, – невозмутимо подтверждает он мою догадку.

– Это незаконно! Я уверена!

– Очень может быть, – пожимает Данил плечами. – Но тебе же нужна эта работа?

– Значит, мне нельзя, а тебе можно? – намекаю я ему на Лидию.

– Все на благо компании, – он страдальчески закатывает глаза. – Не ревнуй, Маша-Вика, мы с Лидией не интересуем друг друга в этом плане. Я имел в виду, что некоторые цели так заманчивы, что для х достижения все средства хороши.

– Я не ревную! Я против дискриминации!

– Ну-ну. Все, езжай. Я Коробова предупрежу, что ты действительно выполняешь мое поручение.

Подхватывая свои вещи, я со злостью выскакиваю из переговорной, на ходу вызываю такси.

Цели, значит, заманчивые у него! И одна из этих целей я? Облезет! Киплю я в салоне такси всю дорогу.

С каждым днем рядом со Староверовым мне все труднее сохранять самообладание.

Я знала, что будет тяжело, но не думала, что Данил все так осложнит.

Игрок чертов! Легких побед ему не надо!

Многоходовочки эти его…

И про отца он не просто так спрашивает. Уверена. В особенности после того, как узнаю, что он работает с Коробовым.

Мысли естественным образом переключаются на Диму.

На последнем курсе, когда отчим стал делать странные намеки, я усиленно начала бороться за привлекательность своего резюме. Очень уж мне хотелось побыстрее свалить из его дома. Жить мне было где: от отца осталась квартира. Но ведь надо еще на что-то оплачивать квартиру и покупать еду. Самостоятельная жизнь – это крайне дорого.

Мне нужна была хорошая и высокооплачиваемая работа, а на что может рассчитывать выпускник? Мало на что, если у него нет уникальных навыков.

Рисование явно не украсит мое портфолио. А тремя иностранными языками сейчас никого не удивить. Английский знают многие и получше моего, китайский у меня только разговорный, а арабский в деловой среде… там отдают объяснимое предпочтение мужчинам.

И я пошла на закрытый спецкурс.

Официально в его названии говорилось что-то про кодирование и защиту информации, на самом же деле, учили, скорее, обратному. Надо было сразу догадаться, что такое не будет проходить без патронажа спецслужб, но до меня все дошло, как до жирафа, только к концу обучения, когда мы приступили к практике.

У нашей хилой группы из четырех человек коучем был Дима Коробов. Давал материал он интересно и объяснял доступно.

Только вот иногда он задавал странные вопросы и заводил беседы на неудобные темы.

Свое поведение он объяснил на последнем занятии:

– Вас проверяли.

Задумчиво грызу кончик ручки:

– И в каком ты звании?

– Капитан, – спокойно отвечает Дима.

– И каковы результаты проверки? – мне немного не по себе.

– Вы узнаете.

Именно тогда я решилась попросить Коробова разузнать о настоящем месте работы моего отца. Дима мне не отказал. Думаю, он и так знал нужную мне информацию, просто ему требовалось время на согласование с руководством полноты ответа.

И этот ответ меня поразил.