Они продолжали сидеть на полу и переговариваться, полностью перейдя на родной язык. Аня решила уйти — ей тут не на что смотреть.

Во что она ввязалась? Снег, пожалуйста, отступи и растай, это просто невозможно. Аня хотела лечь спать и просто пережить этот день, но теперь была уверена- сон к ней придет. А деваться уже некуда!

В коридоре из комнаты рядом выглянул мальчик. Он был уже в пижаме, но глаза его оставались любопытными, улыбка смущенной. Он думал, что Аня не видит его, ведь она стола боком у своей двери. Стоило ей развернуться, как мальчик быстро закрыл дверь и щелкнул замком. Его имя Богдан, верно? Аня уже давно не общалась с детьми такого возраста. Да и раньше она с ними старалась притвориться камнем, лишь бы не лезли.

В спальне обнаружился Леша. Он был в одних трусах и заметив Аню, смущенно прикрылся одеялом.

— Я могу спать в штанах, если хочешь, но…

— Спи как есть, — махнула рукой Аня и вдруг ощутила, как болит голова. Уснет не уснет, не важно, лишь бы коснуться затылком подушки.

— А ты…

Леша не успел договорить — Аня скинула с себя свитер, следом штаны с термобельем, оставшись в одних трусах и бюстгальтере. Она чувствовала его мечущийся взгляд на своем теле и игнорировала его. Она могла уйти переодеться в ванную, но вдруг она встретит по пути Баярму? Её странный взгляд она запомнила. Будто та заподозрила, что Аня что-то натворила… Аня не понравился этот взгляд, что так разнился с тем, что был за ужином. Она достала из своей сумки длинную футболку и надела её.

Обернулась к Леше, а тот смотрел на нее то ли недовольно, то ли смущенно.

— Ты меня совсем не жалеешь, — сказал он.

— Прости, — вымученно улыбнулась Аня, а потом быстро забралась на кровать. — Давай спать.

Она обнаружила, что Леша укутался в плед, а ей отдал одеяло. Милый жест. Аня хотела сказать спасибо, но голова была такой тяжелой, а десны начали зудеть так, что рот открывать не хотелось.

В доме еще недолго стоял шум — Кабира не кричала, но причитала, а Баярма все пыталась её перебить. Это продолжалось минут десять, прежде чем та дверь захлопнулась и появилась новая проблема — детский плач. Он раздавался из комнаты напротив и был неприятен — Богдан был уже взрослым ребенком, а плакал хуже младенца. Леша рядом ворочался и не мог из-за этого уснуть. Потом добавился голос Тимура, что уговаривал ребенка успокоится и лечь спать. Когда все затихло, Аня с благодарностью выдохнула и ощутила, как живот снова скрутило. Был биотулет на первом этаже, но Аня стеснялась в него ходить… А главный туалет на улице… Вот бы отпустило!

Аня прижала колени к груди, свернулась в комок, лишь бы боль ушла. Наставшую тишину нарушил тихий голос Леши:

— Не помню, говорил ли тебе спасибо… за дядю. За то, что помогла сегодня.

— Я не могла не помочь.

Аня чуть не сказала «это моя работа». Но «её работа» превратилась здесь в игру, в пшик. Она будто старая кукла в большом кукольном домике, нужна лишь для декорации, как одна из страшных подружек Барби. Её наняли из-за прихоти, теперь она заперта здесь, хотя могла быть дома. Вдали от волков и снега. И без больного живота, что едва не выл от боли. Не стоило столько есть!

— Все равно, — продолжал Леша. Он лежал, повернувшись к её спине. Аня чувствовала его дыхание на своем затылке. — Ты очень смелая и такая, ну… сильная. Не испугалась той лисы, не испугалась белки… Я вот… чувствую себя таким трусом.

Аня могла лишь тихо фыркнуть. Не испугалась? Она лишь умеет скрывать свои эмоции.

— Ты не трус. Не один ты растерялся тогда…

— Я хочу быть, как ты. Может, пойти учиться на ветеринара, раз оттуда такие крутые выпускаются?

«Крутые» - и как тут снова не фыркнуть?

— И красивые, в придачу… — продолжал Леша, понизив голос.

«Начинается» - Аня закатила глаза.

— Вот и найдешь там себе красавицу, — отозвалась Аня.

— Я одну уже нашел.

Стиснув зубы, она развернулась к нему. Карие глаза напротив на секунду испуганно блеснули, а потом уверенно сосредоточились на ней.

— Мы же договорились — мы не переходим черту, — напомнила Аня.

— Почему? — спросил он сразу. — Я же не предлагаю тебе что-то… непристойное вот так сразу. Я не такой.

— А я как раз такая. Узнав меня поближе, я тебе совсем не понравлюсь, Леш.

— Ты этого не знаешь.

Живот отозвал спазмом, и Аня едва не застонала от боли. Боль была в районе пупка, давила и крутила. Ей нужно или срочно уснуть, чтобы утихомирить боль, либо отправляться на улицу, на холодный и негостеприимный туалет… А тут этот Алексей, со своими подкатами! И Аня могла бы его грубо отшить, вот прямо сейчас. Без мягких «не переходим черту, остаемся друзьями». Леша явно не собирался с ней дружить, он хотел чего-то большего. Аня знала этот тон, этот взгляд. Когда мужчина уверен в своем выборе и готов добиваться тебя даже через твое «не хочу». Но в том то и дело, что Аня не сильно-таки «не хотела».

Леша был красивым, юным и хорошим. Он совсем еще не видел мира, живет в маленьком городе, плывет по течению и никогда не собирался с него сворачивать. Аня же всю жизнь с течением боролась. Оно привело её к раннему побегу из дома, но она не примкнула к плохим компаниям, она стала одиночкой. Всегда вдали от других, растаяла она только в университете, рядом с хорошим людьми. Такими, как Леша.

Но смог бы он её принять? Такую, какая она на самом деле? Аня прагматичная, не романтичная и слишком привыкшая жить одна.

Нет, им не стоит даже пытаться. Она не хочет заставлять свое сердце снова рваться. Она уже поняла — она должна остаться одна.

— Давай не будем об этом, — Аня решила отложить разговор.

— Подумай, ладно? — не отступал Леша, когда она уже отвернулась. — Я ни на чем не настаиваю, но ты мне…

— Поговорим завтра.

Леша замолчал, а Аня зажмурилась и постаралась расслабиться. Прошлась языком по зудящим деснам, на клыках они отзывались огнем, будто кто-то прижимал к зубам горящую спичку. Аня коснулась своего лба, он был холодным. Ощущение, будто у нее лихорадка, но наружные симптомы отсутствуют полностью.

«Это нервное» - повторила Аня и с трудом смогла заснуть под размеренное сопение быстро уснувшего рядом Леши.

* * *

Аня оглянулась, чтобы проверить, продолжает ли Одноглазый следовать за ней. Он не пытался спрятаться, смело глядел на нее одним глазом из-за деревьев. Глаз светился в темноте подобно драгоценному камню при свете. Аня пыталась его прогнать, но он единственный, кто мог её ослушаться.

«Я старею. Он загрызет меня и докажет семье, что он сильнее». Он знал, что Аня задумала и хотел помешать ей. Ему надоело оставаться на вторых ролях, он всегда хотел быть главным. Но из-за своей самоуверенности, непреклонного характера он и потерял глаз. Он таким растит и свое потомство — один из них хромает и скулит после того, как попал в ловушку. Глупый ребенок — не распознал приманку. Но он смог попробовать людской крови и был одурманен ею. Он поведал остальным, и они тоже начали сомневаться.

Они голодают из-за нее. Аня пришла сюда, потому что знала, что должна. Она сама когда-то появилась из снежной деревни, несчастная и одинокая. Она стала тем, кем является сейчас. Но здесь, в заснеженном лесу, не хватает дичи для такого количества волков. Они подрали всех, кого могли, и лесные обитатели либо надежно попрятались, либо сбежали прочь. А люди… люди совсем рядом. С горячей кровью и сытным мясом. Но они опасны, когда их много. И стая боялась. Аня внушила им страх. Страх себя, страх людей — лишь бы слушались. Но она слабеет, их ряды редеют, а Одноглазый со своим пометом сеет смуту.

Аня должна поторопиться.

Её нос уловил, что родной запах начал отдаляться и она испугалась. Вдруг она решила уехать? Она не сможет — так много снега, а она совсем маленькая. Аня должна отправиться следом, проверить. Ей пришлось оставить стаю, но она смогла найти им еще нескольких лисиц, чтобы занять брюхо и унять волнения. Лишь Одноглазый все понял и последовал за ней. Он был её тенью. Аня не могла его прогнать, не вступив в драку. Но сейчас ей это не по силам, и он не должен об этом знать.