— Смотрите! — вдруг воскликнула продавщица. — Там дом!
— Где? — моментально встрепенулись мы. — Где ты его видишь?
— Да вон же он, у самого леса, — она показала пальцем на пушистую сосну. — Видите?
— Да, я вижу! — мне действительно удалось рассмотреть очертания небольшого домишки, заросшего мхом. — Интересно, кто в нем живет?
— Пойдем и посмотрим. — Зинка стряхнула грязь с коленей и пошла в сторону леса.
Мы с Марьяной пошли следом, а Танька плелась за нами, не отставая ни на шаг.
Но чем ближе мы подходили, тем страшнее нам становилось. Вокруг избушки стоял частокол, а на него были наколоты конские черепа. Сама изба стояла к лесу передом, негостеприимно встречая нас своим задним «фасадом». Рядом на пеньке красовался румяный пирог, а на крыше висел ажурный блин, что очень меня удивило. Это еще зачем?
— «А изба ее покрыта блином, а подперта пирогом», — прошептала Танька, прячась за мою спину. — Девочки, я боюсь!
— Ты чего там бубнишь? — я обернулась. — Кто покрыта блином?
— Изба Бабы Яги! — пискнула продавщица.
— Да ладно, не бойся ты так. Знаем мы одну Ягу, и она совсем не страшная, — успокоила я ее, но Марьяша вдруг сказала:
— Пирог и блины на Руси — традиционно поминальные кушанья. Здесь совсем не такая Яга живет!
— А какая? — Зинка на всякий случай сделала несколько шагов назад.
— Получается, мы еще не в Нави, а в «предбаннике»! — догадалась Марьяша. — Вот поэтому нас никто и не размазал. Навь за избушкой начинается! А Яга — мертвец! Это вам не наша Шура!
— Ну и зачем нам дальше идти? — прошептала я. — Давайте вернемся, а? Придем сюда, как положено, в день Чернобога!
— Да я не против! Вот только как назад вернуться? — Марьяна посмотрела назад. — Подозреваю, выход находится совершенно в другом месте. И чтобы продвинуться дальш, нам нужно пройти какое-то испытание!
— Я не понимаю, зачем мы здесь?! — зло процедила Зина. — Ну, бессмысленная ведь история!
— Девочки, смотрите, что это?
Мы повернулись к Таньке, которая держала в руке какую-то бумажку.
— Что там? — я приблизилась к ней.
— На записку похоже… Она в кармане у меня была…
Написанное корявым почерком послание, гласило:
«Есть только один способ закрыть проход в Навь, который с помощью росстани открыт. Ежели туда бабы влезли — мужиков следки бросить и проход закроется. А ежели мужики, дак баб на росстани в Навь отправить. Обойдете ее, и домой вернетесь. Главное на глаза Мороку не попадаться, да остальным хранителям тоже!
Ждем вас с нетерпением и искренней любовию.
Евпатий Гурьевич».
Такого мы точно не ожидали.
— Вот гады! — выругалась я. — Больше никогда им не поверю!
— Я им устрою… ох и устрою… — сквозь зубы сказала Зинка. — Пятый угол искать будут! Особенно Гурьевич! Ждет он нас с любовию!
19
— Стой, не стой, а идти надо, — я не сводила глаз со странного и мрачного дома местной Бабы Яги. От него у меня на руках волоски становились дыбом. — Надеюсь, она нас не сожрёт.
— Я бы не стала надеяться. — Марьяна лишила меня маленькой, но все же надежды. — С нашим счастьем именно это она и захочет сделать. Смотри, с трубы дым идет. Печь топит…
— А что если мы осторожно мимо пройдем? — Танька говорила шепотом и постоянно оглядывалась. — Может, Яга не заметит нас, а?
— Ну, давай так… — я не особо верила в такой счастливый поворот событий. Но попробовать стоило.
Мы гуськом пошли в сторону от забора с черепами, останавливаясь каждые несколько метров, чтобы прислушаться. Но вокруг царила тишина, нас никто не останавливал и наша компания приободрилась. Нет, ну может же нам хоть раз повезти!
Но когда мы уже почти достигли леса, раздался скрип открываемой двери. Он был настолько резким и неприятным, что у меня от дурного предчувствия сжалось сердце.
— Какие красавицы… Любо-дорого глянуть! И куда это мы путь держим? Неужто в Навь собрались, пузёхи?
— Все, приплыли… — Зинка побледнела, замерев с приподнятой ногой. — Вот и хозяюшка теремка…
Мы медленно развернулись и увидели стоящую в дверях старуху. Она была худой, горбатой со сморщенным темным лицом, на котором горели яркие, зеленые глаза.
— Здравствуйте, милая женщина! А мы думали, дома никого нет! — заметушилась Танька, растягивая накрашенные красной помадой губы. — Меня Таня зовут!
— Сдалось мне триста лет, как тебя зовут, — проворчала старуха, не спеша, спускаясь вниз. Одна ее нога была действительно костяной, потому что слышался характерный стук. — Ты что это губища намазала, будто на свиданку с добрым молодцем собралась? А мне отмывай потом, мучайся!
— Что это вы отмывать собрались? — продавщица все еще улыбалась, но уже явно чувствовала подвох, поэтому попятилась назад.
— Как что? — удивилась Яга, лихо спрыгивая с последней ступеньки на землю. — Фигли твои красные! Я такое жрать не хочу! У меня уже возраст не тот, чтобы в себя всякую гадость заталкивать!
— Бабуль, а лицо не треснет? — хмуро поинтересовалась Зинка. — В твоем возрасте нужно овощи и фрукты больше кушать, а не чужие телеса заглядываться.
— Ишь ты, какая умная нашлась! — старуха подошла к забору и принюхалась. — Я уж сама разберусь, что мне на стол ставить. Прям праздник какой-то! Что вас всех сюда в одно время потянуло-то, а? То мужики, то бабы…
— А мужики тоже были? — спросила я, стараясь не спускать с нее взгляда. Яга как-то странно себя вела и мне казалось, что она готовится учудить подлянку.
— Были, были… Лежат в избе, ждут своего часа… Не люблю я мужиков, больно жилистые… — старуха клацнула зубами. — Бабы-то помягче…
Совершенно неожиданно старая карга очутилась рядом с нами и прошептала:
— Фур-мур! Яйца дрозда!
Ну-ка вернись, молодая п…
Но она не договорила. Закатив глаза, Яга раздраженно протянула:
— Не то! А-а-а… вспомнила!
Она встала на пятку, крутнулась и крикнула:
— Стухли жабьи пузыри,
Молодаченька, замри!
Фыр-пыр…
Зинка стащила сапог и огрела ее по голове с такой силой, что у старухи нижний клык встрял в ноздрю длинного носа.
— Восемь дыр! — скривилась подруга, натягивая сапог обратно. — Разошлась бабка… Отдыхай.
Яга завалилась на траву, растопырив руки и ноги в стоптанных лаптях. Я даже подумала, что Зинка ее грешным делом приговорила.
— Она живая?
— С какой стороны посмотреть, — Марьяша схватила ее за руку. — Девочки, давайте ее свяжем или в погребе закроем. Она же не даст нам делами заниматься! Быстрее, пока не очнулась!
Мы схватили Ягу за конечности и потащили к избе.
— Худая, а тяжелая, как мешок с известным наполнителем! — проворчала Танька. — Или у нее нога не костяная, а свинцовая?!
Еле протиснувшись со своей ношей в дверь избушки, мы положили Ягу на пол и осмотрелись. Темные стены, покрытые мхом и паутиной, печь в черных разводах от сажи, грязная посуда на столе и целая стая мышей, бросившихся наутек при нашем появлении.
— Ну и засранка! — я покосилась на старуху. — Как в такой антисанитарии жить можно?
— А вот и погреб! — Танька подошла к квадратной дверце в полу. — Тут и замок есть!
— Открывай! — Марьяша кивнула на старуху. — Шевелиться!
Спихнув хозяйку избы в погреб, мы закрыли замок, и Зинка прошептала над ним:
— Слово каменное, замок железный! Кто тот замок изгложет, слова мои переможет!
— Это еще что такое? — я улыбнулась, а подруга деловито ответила:
— Сказки читать нужно было в детстве! Я же говорила!
— Девки, а вот и наши «охотники»! — услышали мы голос Марьяны. Она была в соседней комнатке, заставленной всяким хламом. — Вы только посмотрите!
