— В десятом фургоне идут: Корнелиус, негр, и Грэгор — сын Циммерманнов, ему исполнилось шестнадцать. Они везут вещи, которых у Циммерманнов на два фургона.

— Удивляюсь я на твою память…, - заметил Дэвид.

— И не только ты один. Отец Уильям тоже сначала был очень удивлен, даже давал мне читать и пересказывать из книги. А отец Салливан давно перестал удивляться. Благодаря ему я хорошо знаю немецкий и латынь, на которой читаю книги…

Дальше Айвен решил не предаваться отвлеченным рассуждениям о себе, тем более эту информацию по согласованию с наставниками и Салливаном решили не афишировать. Отец Уильям особенно это подчеркнул.

— Поехали дальше… В фургоне под номером одиннадцать едут Майкл и Сара Брэди, переселенцы из ирландской провинции Ольстер, католики. Отец Уильям их знает. С ними два сына: Ирвин — четырнадцати лет, и Гордон — двенадцати лет. Оба — славные рыжие парни.

Перед тем, как продолжать, Айвен встал со скамьи и медленно осмотрел горизонт. Только позади, на расстояние полумили поднималась пыль от их каравана, а в остальном горизонт был чист. Солнце стояло высоко, и парень начал подумывать про обед, который скоро.

— В двенадцатом фургоне идет семья Маккинли из Ирландии, из Ольстера. Дуглас — сильный, жилистый мужчина, ладони как лопаты, работает на виноградниках в поселке. И его жена — Анна. Их сын Имхер четырнадцати лет — самый меткий стрелок среди детей и лихой наездник.

— Знаю его. Парень спокойный и уравновешенный, а сильный — не по годам. Весь в отца, — заметил Дэвид.

— Может, и поэтому… Их дочь зовут Айне. Видел эту тонкую девочку? Свою рыжую копну волос собирает в два хвоста. — Не дождавшись ответа, продолжил: — Девчонке одиннадцать лет, но очень умна не по годам и способная к наукам. Тянется к знаниям, оба пастора ее заметили и с удовольствием занимаются с ней отдельно.

— И наконец, последний, тринадцатый. Там едут врачи Крюгер. Пауль и Марта. Оба худые, и нескладные в быту, но хорошие доктора. И у них нет детей, так что все остальные им будут помогать, если станет трудно в пути.

— Ну что ж, от такого ни одна семья не застрахована. Хуже, что у людей это вызывает или всесокрушающую жалость, или презрение. Но к этим врачам я заметил у людей только уважение. Ты забыл про четырнадцатый фургон, — добавил Дэвид. — Давай и про последний выкладывай…

— Что тут говорить, ты и сам знаешь. Там торговец Рольф Арсвельд и его слуга, молодой негр. Зовут Том.

— Не нравится мне этот торговец, какой-то смазливый тип с нескладной походкой, с намечающейся полнотой. Всегда суетливый не к месту. Но за него попросил помощник мэра.

— И я того же мнения, — подтвердил Айвен. — И еще глаза у него бегают, заметь… Вот такой подарочек полновесный принесла нам судьба в образе достойного городского руководства…

Помолчали… Дэвид переваривал сказанное, а юноша просто смотрел вдаль. Караван их был мал, всего тринадцать фургонов. Но зато каких! Все, что выходило из каретной мастерской его наставников, ставших ему приемными родителями вдобавок, славилось далеко вокруг. Первые двенадцать тащили по четыре вола, хотя тащить такой фургон вполне могли и два. Еще несколько волов вели про запас. Были в караване и десяток верховых лошадей, но седла одевали только примерно половине, для несения разведки и передовой охраны, остальные отдыхали. Так что караван шел налегке. Для мяса животных не брали, его наставники и проводник обещали, что без дичи люди не останутся. Да и с лошадьми, проводник один раз ненавязчиво высказал мысль вслух, что лошадей прибавится в дороге.

Наверное, знал, что говорит. Дорога покажет.

Дорога до Канзас-Сити ожидаемо заняла шесть дней. Эти первые мили дали возможность людям немного привыкнуть к тяготам пути. Обнаружились и мелкие недоработки в снаряжении, которые как раз можно исправить, добравшись до города.

Раскачивались белые тенты над фургонами, которые легко тянули четверки волов с острыми длинными рогами. Айвен шел сбоку с дочками Морриган, когда колонна неожиданно остановилась, сбиваясь в более плотный строй. Монотонный скрип и шум колес пропал, и воздух наполнился шумом дыхания животных.

На первом отрезке люди приноровились к поведению волов в такой упряжке по четыре, ведь каждое животное имело свой норов. Хотя тягловые волы их поселка сделали бы честь любому каравану. Да и животные постепенно поняли, шкурой почувствовали, что шутки кончились, идти придется каждый день и много.

Двое всадников, идущих впереди приблизились к Айвену.

— Делаем стоянку парень! Сейчас подадут команду расставлять фургоны! — крикнули ему Дэвид и Генрих, дежурившие сегодня в дозоре. Город решили оставить в стороне, прошли немного дальше вдоль реки на запад.

Место выбрали неплохое, всем понравилось. Справа от дороги было поле с высокой травой — буйное и приятно пахнущее разнотравье. А за ним виднелась поверхность реки. Впереди и сзади группами стояли деревья, а слева от дороги — роща.

Фургоны быстро расставили в два ряда, с пространством между ними для людей, и женщины начали готовить обед на двух очагах. В путь шли в основном переселенцы из Германии, отличавшиеся своей аккуратностью, дисциплина у них была в крови. А две семьи ирландцев старались равняться на них. С детьми тоже на удивление пока не было больших проблем. Сначала они принялись бегать и резвиться у фургонов, облазили все вокруг них, но приказ далеко не отходить выполняли строго.

Город с этой стороны выглядел не очень презентабельно. Туда за покупками и не только отправилось несколько взрослых на лошадях. Они вернулись за час до ужина, и сейчас вся группа расположилась у двух костров на вечерние посиделки, шестые, если считать дни от начала пути.

Небо сегодня было безоблачным, перед заходом солнца за рекой оно окрасилось в оранжевые тона. Над водой показался белый туман, закрывавший другой берег.

— Помните, что наезд колеса фургона — самая распространенная беда в дороге. Особенно это касается некоторых рыжих детей! — Август Браун, лидер группы, грозно глянул на Гордона и Ирвина, двух сыновей семьи Брэди из Ирландии.

— И даже причиной смерти! — перевел строгий взгляд на остальных детей, расположившихся у костра группой, потом сказал уже другим, назидательным тоном:

— Помните, что фургон нелегко остановить, поэтому не пытайтесь сесть в него или выйти из него без того, чтобы предупредить взрослых. Кто-то из взрослых должен видеть вас в это время, чтобы быстро остановить повозку. И еще — не бегайте близко от колес, чтобы туда не попали ваши волосы или одежда. Держитесь на безопасном расстоянии!

После ужина все разошлись по фургонам, а три дежурные группы по два всадника в каждом отправились в дозор на охрану каравана и животных. Обычно это были две, но сегодня сделали три из-за близости города. Как объяснили обществу, в прериях не будет крупных хищников, скорее на змею можно напороться не глядя, но у города стоило опасаться хищников двуногих.

Стемнело. Став ногами на высокую скамью впереди фургона, что было верхом акробатики, учитывая рессоры на ней, Айвен оказался выше тента и принялся медленно осматривать местность по кругу, одновременно слушая пространство и свои ощущения. Сегодня огромная луна хорошо освещала местность.

В душе ничего тревожного не шевельнулось, в голове не возникло, и парень отправился на свое спальное место. Как правило, он спал в фургоне Морриган вместе с девчонками, так как японцы предпочитали спать на своих матрасах рядом с фургоном или под ним. С начала поездки два раза и Морриган пропадала из фургона на всю ночь, прихватив с собой еще пару одеял.

В фургоне было тихо, только пару раз шумно вздохнул Лис, устроившись рядом. Айвен дремал внутри, отдыхал после дежурства в разъезде.

Мысли почему-то обратились к Салливану и Уильяму. Святые отцы полюбили шагать пешком, отстав немного, чтобы разговаривать с людьми в караване. Священники всерьез занялись образованием юноши. Отец Уильям взялся проходить с ним курс философии и логики, географии и истории. А отец Салливан, который был силен в математике и естественных науках, начал давать эти предметы в прикладном плане, в основном связанным с военным делом. Все десять лет в поселке он занимался с ним по школьной программе, но более широко, а после окончания школы взял другие учебники. Парень не сопротивлялся, к тому же ему было интересно и легко благодаря его феноменальной памяти и быстроте мышления. Оба священника к этому времени спокойно воспринимали способности юноши.