— О черте речь, а черт навстречь, — перебил хозяин паба. Он смотрел в окно, выходившее на небольшую уютную площадь — самый центр Бротона. — Если не ошибаюсь, сюда как раз топает один из этих долбаных исследователей! Молодой Стивен Пауэлл, что в Лоусоне работает. Вот только что он тут делает в такую рань?

…Дигби Драйверу не составило большого труда уговорить мистера Пауэлла заскочить в Бротон и быстро промочить горло, прежде чем возвращаться к служебным обязанностям. Так что минутой позже репортер вместе с попутчиком действительно вошел в паб, пожелал Джеральду доброго утра и заказал две пинты пива.

— Целую пинту? А не рановато? — засопротивлялся было мистер Пауэлл, впрочем, без особого энтузиазма.

— Ой, как-то я не подумал, — улыбнулся в ответ газетчик. — Ладно, их уже принесли, и, я думаю, они нам нисколько не повредят.

— О’кей, только мне потом надо будет бежать к моим моргающим кроликам, — сказал мистер Пауэлл. — Ну, поехали!

— Будем, — отозвался Дигби Драйвер.

— Доброе утро, Джеральд, — сказал мистер Пауэлл между первым и вторым глотками, здороваясь таким образом с хозяином заведения чуть позже, чем диктовала вежливость. — Как живется-можется?

— Грех жаловаться, — отозвался Джеральд. — А вы как? Все ли хорошо в родовом замке? Супруга в порядке?

— Все чудесно, спасибо.

— А как Стефани? — спросил Джеральд, и на сей раз в его голосе прозвучала искренняя забота.

— Она… ну… вообще-то особых перемен не заметно, — ответил мистер Пауэлл.

От Дигби Драйвера не укрылось, как разом потускнело лицо молодого ученого, хотя тот и постарался не слишком обнаруживать свои чувства. «Что еще за Стефани? — гадал репортер. — Больной ребенок? Невестка-инвалид?» Непревзойденный специалист по наблюдению и использованию человеческого горя, он тотчас подметил этот маленький эпизод и сохранил в памяти — на всякий случай. Вслух он спросил:

— Так вы, значит, говорите, что псы долго бродили из помещения в помещение, но до сих пор непонятно, каким образом они выскользнули наружу?

— По крайней мере я был бы счастлив это узнать, — ответил мистер Пауэлл. — Ведь не в дым же они обратились, вылетев через трубу?.. Впрочем, бог с ними, честно вам скажу, не хочется тратить остаток такого славного утра на разговоры об этих кабсдохах. И так уже из-за них уйма хлопот!

— А по мне, это форменное безобразие, — сказал Дигби Драйвер. — С какой такой стати вас сделали крайним в этой истории? Прямо как в том анекдоте про старушку и попугая в общественном туалете… Слышали, конечно?

Как выяснилось, никто этого анекдота не знал, и газетчик немедленно осчастливил им благодарную аудиторию. Джеральд сразу вспомнил шутку о двух шахтерах и корове, и мистер Пауэлл скоро пришел к выводу: поскольку никто в Лоусон-парке понятия не имеет, сколько времени потребует его пребывание в Даннердейле вкупе с обратной дорогой, было бы глупо покидать столь приятное общество и торопиться на службу. В итоге он заказал еще три пинты пива, в том числе и для Мистручинсона, после чего оплатил и четвертую — для Джеральда. Такое уж это место — паб при гостинице «Мэнор». Стоит туда зайти — и выйдешь не скоро.

Ощущение потери и одиночества окутало сознание Надоеды, словно туман, затянувший холмы. И, как из серой пелены тут и там выглядывают незыблемые вершины, так и для него во мгле маячили отдельные вещи, которые он знал совершенно точно. Его хозяин был мертв. Сам он свихнулся. Люди разрушили естественный мир и устроили вместо него пустыню. А он вновь потерял свою ненадолго обретенную голову, зато способность ненамеренно причинять смерть окружающим так и осталась при нем.

Но откуда он обозревал эти ориентиры? Как связаны они между собой, вздымаясь посреди неведомой страны, окутанной непроницаемой пеленой неопределенности и смятения — то есть там, где находился он сам? Ответов на эти вопросы Надоеда не знал.

Он неподвижно лежал под сенью облетевшего орешника, у корней такой же голой бузины, и лишь изредка задирал голову к пасмурному небу и коротко подвывал, незамедлительно умолкая, как только его одергивал бдительный Рауф.

— Какого здравого смысла ты ждешь от пса, которого только что вытащили силком из его собственной головы? — раздраженно воскликнул он наконец. — Оставил бы ты меня там, и дело с концом!

— Оставили бы, и был бы ты, старина, не в голове, а во Тьме, можешь не сомневаться, — сказал лис. — Думаешь, те ребята дали бы тебе хоть один шанс? Сам поразмысли! — И рыжий охотник повернулся к Рауфу. — Надо нам поскорее отвести болящего в какое-нибудь логово, а то его сорочья расцветка любому в глаза бросается! И головой он сильно ударенный…

— Надо-то надо, только сейчас ведь светло, нас сразу увидят! Разве не ты нас учил? — удивился Рауф. — Нужно дождаться темноты.

— Хорошо, а до тех пор как ты ему глотку собираешься затыкать? — ядовито поинтересовался лис. — Сколько на него ни рычи, он так и будет тявкать и тявкать, пока все фермеры на расстоянии пяти миль вокруг сюда не сбегутся. Надо как можно быстрее уходить в Браун-Хо. Прямо сейчас, старина!

Рауф все не верил своим ушам.

— Средь бела дня?..

— Именно, приятель. Разве что ты решишь прямо тут его бросить… Вот и я про то же. Надо его под землю поместить, чтобы никто этих воплей не слышал. Двигаем, короче! По мне, он должен дойти.

— А как же река?

— Делать нечего, поплывем. Тут нигде до самой Ульфы мостов нет.

Даддон пришлось переплывать возле береговых обрывов Хай-Килня. Рауф отчаянно стиснул зубы, одолевая подступавший ужас, но все-таки вошел в бурную, быстро мчавшуюся воду и проплыл целых двадцать ярдов, прежде чем его лапы снова ощутили каменистое дно и в несколько сильных толчков вынесли кобеля на другой берег.

Четвероногие странники полагали, будто никто их так и не заметил, но тут они ошибались. В полутора сотнях ярдов ниже по течению закидывал удочку на проходящую форель Боб Тейлор, самый искусный рыболов в долине. Облавливая плес между церковью Ульфы и мостом Холл-Даннердейл, он заметил черно-белую спину Надоеды, переплывавшего реку следом за лисом. Другое дело, что минуту спустя Боб подцепил на крючок рыбку в добрых три четверти фунта, так что все посторонние мысли разом вылетели у него из головы. Но позже он вспомнил о том, что увидел в реке.

— Слышь, Стив, старина… но разве у тех псов… чтоб их… хватило бы сил овцу завалить и тем самым навести столько шороху в ваших местах? — спросил Дигби Драйвер. Он крепко держался за перила и оглядывался через плечо на мистера Пауэлла. Они осторожно преодолевали головоломную лесенку, что вела на задний двор «Мэнора», где помещалась весьма актуальная после пива мужская уборная.

— Об этом мне трудно судить, — ответил мистер Пауэлл. — Один из них вообще-то еще та тварь… зверюга! Никто к нему подойти не мог, все боялись, даже старик Тайсон…

— Тайсон? Это работник вивария?

— Ну да. Он их кормит, чистит клетки и всякое такое. Я всем говорю, что он знает о происходящем в Лоусон-парке больше других, ведь он со всем зверьем управляется, если ты понимаешь. Он должен помнить, кто и для чего какую зверюшку использует. Все остальные, кроме, может быть, директора, разбираются только в своих проектах… Нет, точно тебе говорю, семь-три-второй в самом деле был опасным животным. На него, перед тем как забрать на опыты, всегда надевали намордник…

— А что за опыты были? — спросил Дигби Драйвер.

— Да вроде тех, что проводит американец Курт Рихтер в медицинской школе при Институте Джона Хопкинса в Балтиморе… Как оно бишь… Ага: «Феномен внезапной смерти у животных и человека». Слыхал когда-нибудь?

Как водится у молодых ученых, с головой погруженных в узкоспециальные разыскания, мистер Пауэлл склонен был забывать, что непричастные к ним граждане зачастую не знают даже фундаментальных основ.