В двадцать минут седьмого послышались знакомые щелчки замков. Ника встрепенулась, бросив взгляд на часы и не обратив внимание, что сломался привычный между ней и Терновским ритуал. Быстро пошла к дверям и замерла, с губ медленно сошла улыбка. В квартиру уверенно вступила совершенно незнакомая, молодая брюнетка в самом соку. Яркая, красивая, при полном параде от кончиков острых каблучков на ботинках до макушки. Нарочито не смотря в сторону Ники, принялась раздеваться, ничуть не мешкая, прекрасно зная где что находится, повесила модную длинную курточку на вешалку, разулась и убрала обувь на специальную полку в шкафу, бросила шарфик на комод. По-прежнему не замечая Нику, пошла в гостиную и крикнула оттуда.

— Ну, я долго буду ждать? — Ника не видела, но брюнетка уже уселась на диван, закинула ногу на ногу и раздраженно покачивала носком верхней.

Ника вернулась в гостиную, она ощущала пустоту и холод, постепенно заполняющие ее изнутри.

— Извините, но Льва нет дома, я не знаю кто вы такая, вам лучше уйти, — она неуверенно попыталась отстоять территорию.

— Я невеста Льва, — ядовито усмехнулась брюнетка. — А «кто такая» у нас как раз ты. Быстро собрала свое барахло и вон из квартиры, у тебя час времени.

Ника поверила брюнетке с первых слов. Лев просто не мог оставаться в одиночестве, когда вокруг столько прекрасных и заинтересованных женщин. Не бросилась исполнять грубое повеление девушки исключительно потому, что она здесь не решала. Привел ее сюда Терновский, он же единственный мог ее выгнать. Аркадий убедил ее, что для настоящих отношений она не годится. Она тайна, грязный секрет, потрава жестокому внутреннему зверю, которого пришедший в себя партнер даже стеснялся и скрывал от внешнего мира с Никой заодно. У Аркадия была жена. Улыбчивая блондинка. Он встретил ее позже Ники на год, долго ухаживал с садистским удовольствием посвящая Нику в самые значительные события их романа, сделал предложение, у них родились детишки, погодки. Настоящая женщина, мать, прекрасная хозяйка, возлюбленная. Не такая, как Ника, их и сравнивать значит оскорблять ту, другую. Аркадий использовал свою семью, словно пыточный инструмент. Дыбу, на которой вздергивал Нику снова и снова, не позволяя ей забывать про собственную ущербность. Ника хорошо выучила урок и уже не сопротивлялась, считала обыденностью, неизлечимой хронической болезнью.

Ника не шевелилась, продолжая стоять перед диваном, брюнетка начинала нервничать больше, амплитуда покачивающейся стопы усилилась и убыстрилась, по ней можно отслеживать настроение, будто по кошачьему хвосту. Она готовилась к нападению.

— Ты глухая? — крикнула она, начиная некрасиво краснеть, метаморфозы не гармонировали с нанесенным на кожу макияжем, становились видны слои краски, текстуры проявлялись, расслаивались, переставая сливаться в одну композицию. — Я сказала, тряпки собирай или окажешься на улице в своей ночнушке.

Презрительный отзыв о вполне приличном домашнем платье заставил Нику вздрогнуть и вспомнить, что кроме платья на ней нет вовсе ничего. Она почти рассердилась на Льва, оставил ее предельно уязвимой вовсе не в безопасном месте, перед лицом врага.

— Я предлагаю выяснить, что по этому поводу думает Лев, — стараясь взять себя в руки, пояснила свое поведение Ника, она хорошо справлялась и со стороны казалась совершенно спокойной.

— Думаешь твою сторону займет? — ощерилась и чуть по-кошачьи не прыснула брюнетка. — Знаешь сколько вас таких было? Шалава деревенская. Вытащила счастливый билетик? Он перебесится и все равно со мной останется, мы несколько лет помолвлены. Его мама меня дочерью считает. А тебя он с ней знакомил? Содержанка не из дорогих.

Физически нападать на Нику брюнетка пока не решалась, боялась, что в ответ прилетит. Она хотела поправить девке личико длинными акригелевыми коготками и проредить слишком густую шевелюру, но ответные действия сносить совсем другое дело. Ника не заплакала, не убежала в спальню, не впала в истерику и избить себя безнаказанно явно не позволит. Вступать в схватку на равных с неясным результатом дур нет. Они в патовом положении.

— Лев скоро придет, — ради собственного успокоения пробормотала Ника, обращаясь скорее к себе, чем к брюнетке.

Ее невнятное замечание неожиданно вызвало новый приступ агрессии у соперницы, вернее победительницы, ведь, по ее словам, соперницей Ника ей не являлась. Она подскочила с дивана, словно подкинутая вверх расправившейся пружиной и надвинулась на простоволосую девушку, развернув грудь и выжимая из гостиной, наступая на нее. Надо сказать, грудь у нее была не настолько внушительная, чтобы запросто впечатлять. Скорее собранная всеми известными ухищрениями из индустрии по пошиву правильных бюстгалтеров в два твердых, агрессивно выпирающих вперед кулачка. Обводы Ники в области бедер и груди казались более мягкими, плавными, полными, к ней хотелось прикоснуться, пощупать. На брюнетку принято пялиться, четко понимая, что, лапая, можно нарушить искусственно наведенное совершенство. Брюнетка — оптическая иллюзия, как многие современные красавицы. Фокус. Узнаешь в чем секрет и потом совсем неинтересно.

В прихожей Ника отступила к стене, отказываясь продвигаться дальше к выходу. Они снова застопорились. Брюнетка облизывала губы и демонстрировала мелкие, выровненные брекетами и выбеленные до ослепительного сияния зубы, готовясь к более агрессивному рывку, подстёгивая себя.

— Что ж ты такая жалкая? — бросалась она словами. — Лев хороший мальчик, он тебе ничего не обещал, я уверена. Ты подстилка на разок и пора уходить. Хочешь, чтобы он сам тебе объяснил?

От входной двери мелодично проиграл дверной звонок. Девушки замерли. Рано, независимо друг от друга и совершенно синхронно подумали обе. Потом с брюнеткой начали происходить разные эволюции. Она будто сдувалась, укладывала вздыбленную, ради устрашения, шерсть по росту волосков, снова возвращаясь в образ милой, ласковой кошечки, которая без спроса мясо со стола не возьмет и от пробегающей мимо мыши отвернется, пропагандируя веганство и пацифизм. Трель прозвенела еще, повернулась ручка и незапертая дверь послушно повернулась на петлях. Лев смотрел прямо перед собой и хмурился, раздосадованный, что сломался привычный ритуал встречи. Увидев Нику в компании с брюнеткой, широко раскрыл глаза и приподнял брови:

— Рита?

— Здравствуй, дорогой, — замурлыкала брюнетка и сделала несколько коротких шажков навстречу. — Давно не виделись, мама приглашает тебя в субботу на обед.

Ника осталась стоять на месте, исподлобья наблюдая за сценой неожиданного свидания. Терновский держался хорошо, не выглядел смущенным, испуганным или не знающим, что делать, он полностью контролировал ситуацию.

— Не обязательно было самой приезжать, достаточно позвонить, — прохладно отреагировал мужчина.

Девушка приблизилась к нему впритык, встала на цыпочки и обняла широкие плечи, тянулась губами к лицу. Лев ее не отталкивал, но не делал ничего, чтобы ее помочь. Навстречу рук не раскрывал, отвернул лицо, вынуждая ограничится поцелуем в щеку.

— Я соскучилась, — обиженно надула губы Рита, преувеличенно заботливо стирая след от помады кончиками пальцев с его щеки.

Лев поморщился и убрал ее руку от себя, заодно отодвинув ее на безопасное расстояние. Рита словно совсем позабыла о Нике и своих категоричных требованиях немедленно уйти от Терновского.

Ника перестала существовать. Ее жизнь никогда не была настолько значима, чтобы постоянно помнить о ней. Может быть, только в глазах родителей. Но и они в итоге смогли жить без нее вполне счастливо. Она не могла вести честные странички в социальных сетях, зарегистрировала поддельную личность в паре самых популярных. Через эти, фейковые от начала до конца, включая пол и возраст, аккаунты изредка подсматривала за родными. Старшая сестра вышла замуж и родила сына, средняя недавно защитила кандидатскую. Сначала мама призывала ее связаться с ними. Филолог по образованию, она писала очень прочувствованные посты, прекрасно подбирала слова, не слишком растягивала текст. За красотой словесных форм, безупречной грамотностью, терялось нечто более важное. Ника порой лила над строчками слезы и все равно ни разу не поддалась. Постепенно подобные посты становились реже, последние восемь месяцев вовсе ничего. Далекие пять лет назад ее подавали в розыск, у полиции не заняло много времени отыскать. Тогда с родителями она общаться отказалась и переехала на всякий случай из одной съёмной комнаты в другую, не надеясь, что ее местожительство сохранят в тайне. Со Львом однажды тоже придется попрощаться. Но неужели так скоро?