Так она выбрала Аркадия.

Он не утруждал себя анализом своих чувств и отношений. Бабы делятся на два типа: матерей, жен, сестер, дочерей, живущих как надо и остальных, падших. Вторых не исправить, но учить просто необходимо. Он учил Нику, как мог, сколько позволяли силы.

Ника не испытывала к нему благодарности, одно краткосрочное облегчение. Что нужда ее отступила. Что некоторое время она не будет потерянной, займет небольшое, путь незавидное место в мире. Что уехал, и она его не увидит по крайней мере месяц. В эмоциональном смысле с самого детства Ника жила на болотах. Семья ее не раскачивала и не наносила травм, она такой родилась. Начинала тонуть на ровном месте, без малейших предпосылок, топила сама себя. Единственный способ ощутить почву под ногами — уцепиться за другого человека. Еще боль. Лучше вместе. И любой человек ей тоже не подходил.

Автократия Аркадия длилась почти пять лет, потом она сфотографировала визитную карточку и в первый раз пришла ко Льву. Ника принимала жуткие, разрушительные решения, не оглядываясь на последствия, тем не менее дурой отнюдь не была. С тех самых переломных сцен из художественного фильма Балабанова, она читала по теме любую доступную литературу, статьи, учебники, посты и откровенную копипасту, смотрела видео, следила за открытыми парами, пробовала общаться на форумах. Если бы не обожглась так сильно с первой же попытки, кто знает, может тема давно бы позволила ей жить по полной, развернуть крылья.

Девушка поступила, как лисица с виноградом в басне. Тематические отношения не для нее. На самом деле в них все ненастоящее, видимость, как в театре. Только кажется, что люди плачут, чувствуют, страдают и радуются. Следы на ягодицах в порно просто грим, зачастую неудачно нанесенный. Легкой пластмассовой плеткой маши хоть день напролет ничего не будет. Шлепки по попе такая забавная игра на стыд и через него на возбуждение. Лев быстро доказал ей обратное. Она мгновенно определила Аркадия за подходящий вариант. Лев совершенно из другой лиги. Это она ему не подходит, он же ожившая мечта. Поэтому кинулась за ним, едва поманил, во второй раз разрушая свою более-менее устроенную жизнь до основания.

— Не откроешь мне свои маленькие секреты, ничего не получишь, — насмешничал Терновский, способный пересилить и взять не мытьем, так катаньем самую жуткую упрямицу.

Ника сдалась на третьей неделе. Сидели на кухне. Терновский доел ужин и пил черный горький кофе. Комната напоена узнаваемым кофейным запахом, редко кому неприятным. Девушка опустила глаза в пол, сцепила руки в замок, сложив на животе, скрестила ноги, максимально закрывшись заставила себя начать.

— Я ничего не смыслю в теме, — последнее слово выделила, словно его следовало писать с заглавной буквы. — И не пробовала. Мне понравилось, что вы делали со мной в кабинете.

Девушка не могла вслух порассуждать про его запреты на трусики и как заставлял ее раздеваться. Слишком стыдно, странно, но лучше еще повторить, чем обговаривать и признаваться. Он приказывал, и она не способная ослушаться, исполняла, путаясь во весьма противоречивых ощущениях. Зато после сделанного, сценарно представляя пережитое, никакого негатива не испытывала, наоборот ей становилось тепло и возбуждало. Иногда хотелось опустить руку вниз и приласкать себя в награду, а такие желания посещали ее считанные разы. Обычно, по собственному суровому мнению, ласки она не заслуживала.

— Не пробовала, хорошо, — для ясности Лев решил замолчать красноречивые синяки по всему ее телу, когда она попала в больницу. Самым открытым в мире человеком Нику сложно назвать, начнет давить вовсе захлопнется, сомкнет сворки и без насилия до жемчужины будет не добраться. — А вот, что не читала и не смотрела не поверю. Я могу почти все, девочка моя.

Не выдержал пафоса сделанного заявления и засмеялся. Он вообще создавал полное впечатление веселого и снисходительного владельца, до определенной черты так и было.

— Как в сказке, прикинь, Ника, — продолжал он тормошить любовницу. — Пожелай и исполнится. Буду твоей щукой из проруби.

— Почему щукой? — вопрошала окончательно сбитая с толку девушка.

— А кем? — почти всерьез переспрашивал Лев, на самом деле продолжая веселиться.

— Не знаю, золотой рыбкой, например, — нахмурившись, предложила она.

— Золотая рыбка из меня не очень, — каялся Терновский, забирая одну ее руку в свою, тем самым размыкая закрытую позу, поднес ее пальцы ко рту и укусил за указательный палец. — Видишь какие зубы? У милых рыбок таких не бывает. Рыбкой у нас станешь ты, сладкая.

Главное побыстрее узнать, как тебя правильно жарить, про себя добавил бизнесмен, признавая небольшие подвижки. До настоящего успеха ему еще далековато.

— Хочешь анкету тебе принесу? Отметишь нужное, вспомним тесты из кабинета школьных психологов, — выдал самое примитивное решение Лев, все средства хороши.

— Как в книгах? — против ожидания мгновенно заинтересовалась девушка, идея поставить галочку против нужного, намного лучше прямых разговоров.

Лев сморщился, анкеты такая лажа. Интервью с наводящими вопросами, надо давно запретить. Ничего, использует в качестве приманки, по ответам в анкете он ориентироваться в любом случае собирался в общих чертах.

— Вечером принесу, — пообещал он, чмокнул ее в губы и отправился на работу.

День руководителя сплошь состоит из совещаний, отчетов, рабочих встреч, брифингов и презентаций. Терновский сам не составлял документы и за компьютером не корпел, он внимательно вычитывал бумаги перед подписью, но сам их не писал. Его время распланировано с учетом специфики. В одиночестве он оставался на незначительные получасовые промежутки и до обеда вообще без них. У Льва есть анкета, она сохранена в электронном виде и представляет собой обширный документ. Предлагать весь список неопытной Нике не самое разумное. Терновский скопировал табличку в новый документ и начал вычеркивать, над некоторыми позициями раздумывал, другие кратко комментировал, стараясь емко объяснить, что они конкретно означают. К вечеру сбил двенадцатистраничный документ до одного листика, начинать следует легонько и с малого.

Бояринов обладал многими способностями, и одна из них — являться ровно в тот момент, когда может застать на самом горячем. Появись он на минуту раньше бумажка бы безопасно осталась лежать в принтере, чуть позже — и Лев успел бы убрать ее в папку от «Burberry» к другим документам. Терновский уверен, что ничем себя не выдал. Максим, без малейших сомнений, устремился к злосчастному списку и взял его в руки.

— Тебе бы ищейкой в структуры устроиться, цены бы не было, — усмехнулся Лев, спокойно откидываясь на спинку кресла, хотя другому бы голову отгрыз.

В свое время он прекрасно осознал, что, отстаивая с Бояриновым личные границы в малейших деталях, пойди на принцип, довольно скоро рехнется. Охранять стоило совсем не все, зато вокруг важного нужно возвести железобетонные стены. Максим быстро прощупал границы, отметил их красной линией на внутренних картах и больше не преступал. В остальном вел себя довольно свободно.

— Скромно, — резюмировал он, пробежавшись глазами по строчками, юрист в нем не дремал, текст в любом виде устном или письменном усваивается моментально.

— Верни, — сказал Терновский и сразу получил листок обратно, в целости, не помятым. — Она говорит, что не пробовала, выбрал самое безобидное.

— Третью и седьмую строчку убери наверх и вниз, тебе же они нравятся, внимание рассеивается на середине, так точно заметит, — посоветовал ушлый Максим. — Покажи девочку, месяц прячешь.

— На самом деле дольше, я ее осенью встретил, она на собеседования ко мне ходила, — не видя смысла удерживать информацию, произнес Лев, он открыл документ на компьютере и поправил, как подсказал бизнес-партнер.

— Больше полугода? — поднял брови Бояринов, он прекрасно знал о каких собеседованиях речь. — Да ты, по ходу, запал на нее.

— Нет. Не сейчас, — подумал снова отказал Лев, выводя на печать поправленный документ. — Напугаешь.