Я ухмыляюсь.

— Во мне есть еще много чего, что могло бы тебя удивить.

— Я уже это понял. Когда я брался за эту работу, думал, что ты принцесса с Парк-авеню.

— Разочарован?

Парень хихикает и отводит взгляд.

— Не сильно.

— Срань господня. Это была настоящая улыбка? — Сажусь на колени и хватаю его за лицо, чтобы осмотреть, дергая его челюсть влево и вправо. — Не думала, что это возможно.

Его улыбка становится шире, а щеки слегка краснеют. Что-то теплое скапливается у меня в животе. Теперь я не могу решить, что сексуальнее — его улыбка или пристальный взгляд.

Он отталкивает меня, и я снова опускаюсь рядом с ним. Мы по очереди пьем в уютной тишине. К тому времени, как выпиваем половину бутылки, тело расслабляется, а зрение затуманивается.

— Ты был прав про Доминика, — говорю я, слегка запинаясь в своей речи.

— Знаю.

— Все равно паршиво, когда тебе изменяют. Даже если бы заранее знала, что это произойдет.

— Это к лучшему. Он никогда не смог бы справиться с такой девушкой, как ты.

— Такой, как я?

И снова мы возвращаемся к предположениям.

— В твоих венах течет огонь, а в сердце — страсть. Эти скучные отпрыски с трастовыми фондами никогда не смогут сравниться с тобой в красоте. Ты другая.

Быть белой вороной в стаде богатеньких белых — это то, что четко понимаю. Я знала это, меня так называли всю мою жизнь. Это нехорошо. Когда взрослые смотрят на вас свысока и называют другой, это ранит и разрушает.

Но та же самая фраза прозвучала из уст Грэма… совершенно по-другому.

— Откуда ты знаешь? — Спрашиваю. — Ты меня даже не знаешь.

— Это моя работа — разбираться в людях.

Его работа. Конечно.

Но потом он продолжает:

— Легко заметить, что ты совсем не похожа на них, Эва. Тебе нужно найти кого-то, кто сможет оценить тебя такой, какая ты есть, потому что ты невероятная.

Он застывает с поднятыми бровями, выглядя удивленным собственными словами, словно не ожидал, что именно это вылетит из его уст.

Я тоже не ожидала этого.

Никто никогда не видел ничего сверх того, что я позволяю им видеть. Никто не потрудился заглянуть глубже.

Грэм резко встает с бутылкой текилы, слегка покачиваясь в своей позе. Он протягивает мне руку, и я позволяю ему отвести меня обратно на мое место. Позволяю себе насладиться ощущением его большой ладони, обхватывающей мою, в течение этих коротких мгновений.

— Спокойной ночи, Здоровяк.

Я похлопываю его по плечу и оставляю в коридоре, а сама, спотыкаясь, направляюсь в свою спальню. В голове вихрь пьяных мыслей.

Мне действительно нравятся предсказуемые парни. Это смягчает удар, когда они причиняют боль. Но в Грэме нет ничего предсказуемого.

А это значит, у меня большие гребаные неприятности.

ГРЭМ

У МЕНЯ БОЛЬШИЕ ГРЕБАНЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ.

Предполагается, что я должен притворяться телохранителем Эвы, а не напиваться и рассказывать ей, какая она потрясающая, пока мы одни на лестничной клетке.

Папа бы обосрался, если бы узнал. С другой стороны, я мог бы сказать, что просто выполняю его приказы, завоевывая доверие Эвы. В это он бы поверил.

Но правда в том, что она отвлекает меня больше всего на свете. Не спал всю ночь, думая о ней, когда следовало думать о настоящей причине, по которой я здесь.

Нужно вернуться в офис Монтальбано. Но сегодня утром проспал будильник и упустил свой шанс застать его до того, как он уйдет на работу, а это также означает, что упустил свой шанс получить еще одно приглашение к нему домой. Если бы вчера вечером я допоздна не выпивал с его дочерью, то был бы здесь достаточно рано.

Итак, сегодняшняя миссия состоит в том, чтобы сосредоточиться.

И не на Эве.

Как раз допиваю вторую чашку кофе, когда девушка с важным видом выходит в коридор. На ней короткое струящееся черное платье с крошечными красными розочками по всему телу. Гораздо более невинный и сдержанный наряд, чем обычно, но армейские ботинки и кожаная куртка придают ей ту остроту, к которой стремится девушка. Какой бы богатой ни была семья Эванджелины, она не выставляет это напоказ с помощью брендов и дизайнерских сумочек. Девушка задает свои собственные правила.

Ее дьявольская ухмылка на месте, как предполагалось. Без сомнения, Эва проснулась, чувствуя себя уязвимой после нашего вчерашнего разговора. Так что сегодня она вернулась к своему старому образу и нахальству.

Я бы сказал, что так лучше, но мне нравится та дерзкая самоуверенность, которую она излучает.

Очень нравится.

— Доброе утро, Здоровяк. Напряженный день. Надеюсь, я не слишком утомила тебя прошлой ночью.

— Не беспокойся обо мне.

Протягиваю ей латте, которое купил по дороге этим утром, и замечаю, как ее губы удивленно приоткрываются. Что-то подсказывает мне, что в этой большой, дорогой башне о ней заботятся, но никто по-настоящему. Девушка отмахивается от этого, говоря, что может сама о себе позаботиться, и права. Может. Не сомневаюсь.

Но Эва заслуживает большего.

Знаю, что не могу дать ей этого. Я был бы дураком, если бы думал, что смогу это сделать, находясь в нынешнем положении. Но нет ничего плохого в том, чтобы скрасить день девушки чашечкой кофе.

Верно?

В лифте Эванджелина надевает большие солнцезащитные очки. Прислоняемся к противоположным стенам, глядя друг на друга из-за темных рам. Ей нужно носить их почаще. Это единственное, что защищает меня от того взгляда, которым она посмотрела на меня прошлой ночью, когда мы пожелали друг другу спокойной ночи.

Взгляд, который заставляет думать, словно девушка видит во мне что-то такое, на что стоит обратить внимание.

Взор, который вызывает у меня желание открыть свой внутренний мир.

Когда смотрю в эти глаза, мне хочется схватить Эву и запечатлеть поцелуй на изящных губах.

Чего я абсолютно не могу сделать.

Как и сказал… У меня большие гребаные неприятности.

***

— ЧТО ПРОИЗОШЛО ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ? — Спрашивает Дианна. — Ты исчезла, а Доминик вернулся на вечеринку с огромным фингалом на лице.

Ухмыляюсь, радуясь, что оставила напоминание на лице этого придурка.

— Жаль, не могу сказать, что это от меня. — Эва тычет большим пальцем в мою сторону. — Здоровяк поставил его на место.

Взгляд Дианны перебегает с одного из нас на другого.

— Серьезно?

Девушка кивает, показывая карточку с местом.

— Думаю, нам следует пересадить миссис ДеАнджелис. Если оставим за четвертым столиком, она поссорится с миссис Бромли.

Дианна выхватывает карточку заведения из рук.

— Можешь посадить ее куда хочешь. Лучше расскажи, что произошло прошлой ночью!

Эва вздыхает и опускает плечи.

— Ничего не случилось, Ди. Доминик разинул рот, и мой телохранитель ударил его кулаком. Потом мы ушли. Тут и рассказывать-то нечего. А теперь, пожалуйста, не могли бы мы сосредоточиться на рассадке гостей? Я же говорила тебе, мне нужно, чтобы все было идеально на этом вечере.

— Все будет лучше всех. Тебе нужно расслабиться. Ты слишком сильно нагружаешь себя.

— Просто хочется дать этому благотворительному вечеру то, чего он заслуживает. Это получит широкую огласку и может помочь множеству людей во всем мире. Последнее, что мне нужно, это чтобы одна из этих заносчивых, титулованных женщин устроила сцену и испортила весь вечер.

Дианна растирает маленькие круги на спине Эвы.

— Знаю, как много значит для тебя эта благотворительность. Но ты делаешь все, что в твоих силах ради этого. Не можешь контролировать то, что делают эти женщины.

— Смогу, если рассажу их по правильным местам.

— Скорее всего, тебе стоит сделать перерыв. Ты планировала это все в течение нескольких месяцев. Когда в последний раз гуляла в парке? Раньше тебе нравилось ходить туда и делать наброски, пока Эрик рисовал.