— Это не так! Ты сейчас не права! Я прошу тебя, прекрати истерику, тебе нельзя нервничать.

— А знаешь что самое ужасное в этой ситуации, что я узнала это не от тебя, не от человека которого считала самым родным и близким, все знали, все, но не я.

Я утопала в собственных словах, люди вокруг смотрели на нас как на сумасшедших, но мне плевать, утираю дрожащими руками слёзы, пытаюсь успокоится, но не могу. В горле колючая проволока, которая безбожно душит. В голове один вопрос. За что он так поступил со мной? Я же любила и люблю его больше жизни, каждой своей живой клеточкой я беспрекословно принадлежала этому мужчине, а он превратил меня из цветущего цветка в высохший, осунувшийся без листвы стебель.

— Ты сам бы смог такое простить? Смог смотреть в мои глаза, если бы я такое от тебя скрыла? Смог?!

Он лишь молчал, а эта тишина давила на пульсирующие в бешеном ритме виски. Мне было невыносимо больно, эта боль никогда не утихнет, она будет призрачно всегда наступать на мои пятки, напоминая о этой утрате. Как только я прикрываю веки, перед глазами проносится тот день, его глаза, его дрожащий голос, его дикий страх. Ведь все можно было решить. Я бы справилась, смогла ради него. Ради нас и нашего будущего. Мы молодые, у нас ещё могли бы быть дети. Но он решил все за нас, полоснув по моему сердцу острым ножом, оставляя на нём незаживающие рубцы.

— Молчишь? Чего и следовало ожидать.

Я уже просто не выдержала, встала что бы уйти, но Громов ловко перехватил мою руку, пытаясь удержать меня на месте.

— Постой.

— Ай, пусти! Ай!

Его хватка слабеет, но руку он не убирает, смотрит мне в глаза и легонько другой рукой распахивает кардиган на моем плече.

— Он снова к тебе прикасался?! Он снова тебя тронул?! Чего ты молчишь?!

Громов злобно щурит глаза, приподнимая мое лицо за подбородок, чтобы я смотрела в его глаза.

— Он не трогал меня.

— Последствия твоего случайного падения столько бы не держались. Послушай меня сюда! Хочешь меня ненавидеть, пожалуйста, я тебе не запрещаю. Но стоять и смотреть в стороне я не буду. Ты для меня не чужой человек, так просто я это не оставлю!

И вот тут мне стало страшно, его взгляд, его голос, в его глазах так и читалось «убить».

— Я тебя просто ненавижу! Себя ненавижу, за то, что полюбила тебя.

— Нет, милая, это не ненависть, это другое.

— Пошел к черту! Никогда не могла подумать что ты такой бесчувственный. Не приближайся больше ко мне, или я заявлю о том, что ты меня преследуешь.

Громов смотрел в мои заплаканные глаза и ничего не говорил, да и больше слов никаких не нужно было говорить, все и так понятно, ему стыдно, понимает что он сделал, он лишь стоял и тяжело дышал.

— Я больше не хочу помнить что в моей жизни был такой человек, по фамилии Громов. Пора попрощаться навсегда с прошлым и сделать шаг в будущее.

— С кем собралась строить будущее? Со своим водителем? Ты же не сможешь… Я же чувствую что ты любишь меня до сих пор, разве я не прав?

— Ты умер для меня в ту самую страшную минуту, когда я узнала правду. Умер так же, как и наш ребёнок… Прощай.

Мне понадобилось немалое усилие, чтобы переступить порог этого дома. Надо же, за это время здесь совершенно ничего не изменилось. Словно за все эти годы, время неподвижно остановилось в этих стенах. Целых пять лет я не решалась сюда приехать, хотя, по сути, это дом моих родителей, я здесь росла и жила долгое время, но это чужое для меня место, от которого веет холодом как в самой ледяной пустыне.

— Ну здравствуй, дом, милый дом..

Это место, всегда таким было и таковым останется. Прикрываю глаза, от тяжести болезненных воспоминаний. Сколько же хранят в себе стены этого холла моей неутешной боли. Сколько в этом особняке было пролито горьких слез, сколько оскорбительных слов и унижений хранит в себе антикварный, эксклюзивный интерьер. Шаг. Один неуверенный шаг, за которым следует другой. Медленно присаживаюсь на нижнюю ступень лестницы, отчужденно закрывая ладонями тяжелые глаза. Как сейчас помню, как я спускалась словно окрыленный ангел по этой самой лестнице в любимом платье, a чуть правее, возле самой входной двери стоял Громов. Мой самый родной и любимый мужчина. Смерив стеклянными глазами дверной проем, попыталась как можно глубже выдохнуть.

— Как же ты смог так безжалостно пустить свои ядовитые корни в мою хрупкую душу, которые терзают меня уже на протяжении пяти долгих лет?

Тихо произношу в пустоту и холодными пальчиками, быстро смахиваю проступивший небольшой ручеек выжигающих моё бледное лицо слез.

— Ульяна?!

От резкого тона, я убрала руки с лица и заглянула в удивленные глаза отца.

— Здравствуй, не ожидал меня здесь увидеть?

Хмыкнув носом, я гордо встала со ступенек.

— Честно говоря, твой визит домой, совершенно неожиданный, неужели так соскучилась?

— Может, для приличия родную дочь пригласишь войти.

— Проходи дочь, матери пока нет, придётся разговаривать только со мной, ты же ведь не просто так пришла сюда спустя пять лет.

Папа махнул рукой в сторону гостиной, приглашая меня пройти в комнату, а я пошла следом, когда я вошла, отец как всегда уселся на свое место, могущественно располагаясь на мягком диване.

— Где же твоя жена? Что же ты за ней не следишь, не переживаешь о её местонахождении? Мало ли где она, подруг у неё нет, а вот любовники в её возрасте.

Я не понимаю своих чувств внутри, которые клокочат как самое топкое болото. Но я намеренно задеваю мать. Даже если в нашем браке с Игорем и не было любви, но узнать, и видеть собственными глазами своего законного мужа со своей же родной матерью в такой пикантный момент, от воспоминания этого зрелища, горло сковывает тошнотворным спазмом, лишняя право спокойно дышать.

— Дочь, мы не виделись пять лет, ты вычеркнула нас из своей жизни, а сейчас ты заявляешься сюда и дерзишь с порога?! Прикрой свой рот! И не смей говорить такие вещи в сторону матери!

— Ну прости, папенька, как я могу наговаривать на эту святую женщину.

Закинув изящную ногу на ногу, я обыденно увернулась в сторону окна, но как по мгновению волшебной палочки, я услышала противный звук шпилек, который отчётливо отдавал звучным эхом по дорогому паркету.

— Любимый…. Ой, ну надо же, какие у нас незваные гости.

Слащаво пропевая, умело натягивает на свое лицо саркастическую ухмылку и как ни в чем не бывало, подходит к отцу, изящно присаживается с ним рядом и целует отца в щеку. Мерзость. Перед глазами лишь стоит словно огромный билборд картинка, как совсем недавно, её губы целовали моего мужа. Она пристально смотрит с великой надменностью в мои глаза и довольно ухмыляется.

— Чем обязаны, спустя столько лет?

— Что же ты маменька не интересуешься где твой любимый Игорек? М? Я думала ты будешь рада если мы приедем вдвоем? Хотя… Ты была бы более счастлива если бы он приехал один, верно?

Вижу как кожа на её лице приобрела нездоровый вид. Злится. Мать напрягается как гитарная струна от моего уничтожающего взгляда, а затем слегка отсаживается от отца, явно ожидая моих дальнейших слов. Только сейчас я замечаю реакцию отца, его глаза темнеют, а взгляд до ужаса пугающий, будто передо мной сидит одержимый человек.

— Почему так смотришь на мать?! К чему эти намеки?!

— Как? Как я смотрю на твою жену? Довольно с восхищением, я всегда удивляюсь её поведению и отношением, но я пришла сюда не разговаривать о моральной стороне твоей жены.

— Я не понимаю вообще ни черта! Объясни нормально! Что ты ходишь вокруг да около!

Отец на взводе, нервно сжимает пальцы в кулаки и яро искажает лицо в недовольной гримасе. Я не собираюсь медлить, говорю все как есть.

— Я приняла решение развестись с Игорем.

— Что?! С чего вдруг ты принимаешь такие решения?! Игорь любит и боготворит тебя, да благодаря ему, весь мир у твоих ног! Даже не смей! Я не дам согласие на этот развод!