Я не верила его словам, мой Герман. Он не мог так жестоко меня обмануть. В этот момент я понимаю на самом деле что такое боль. Нет, не та, которую я чувствовала когда он вышвырнул меня из своей жизни как ненужную вещь, эта боль другая, более смертельная и давящая. Я задыхалась от душераздирающей истерики.

— Пять лет… Пять лет это от меня все скрывали?! Все знали кроме меня?! Все?!

Лучше бы я тогда умерла в этой аварии и не знала сейчас этой правды ужасной, невозратимой потери. Новые шрамы жестоко сочились на сердце, за смерть собственного малыша. Я ожесточенно царапала острыми ногтями свои плечи, причиняя намерено боль, лишь бы заглушить душевную, не помогло, кровавые полосы на плоти не заглушали мои душевные терзания, начинался снова мой персональный ад, в котором я горела, заново. Со всей своей жестокостью, Игорь ухватил меня за волосы на макушке, сжимая густую капну волос до значительной боли, ещё немного и он снимет с меня скальп, я начинаю заливаться от злости крокодильими слезами, но мои холодные и солёные ручейки его лишь злят. Он замахивается и наносит мне ещё один обжигающий удар.

— Ненавижу твои слёзы! Ты до блевоты жалкая сейчас, посмотрите на эту великомученицу, ребёнка она потеряла, переживешь Главное, ты теперь знаешь правду о своем таком обожаемом любовничке.

— Мне нужно поговорить с Громовым! Слышишь?! Нужно!

Ещё один удар пришелся по моей губе, чувствую теплую струйку крови, которая стекала уже по моему подбородку. От такого сильного удара я больно ударилась затылком о ступень лестницы, но злоба и ненависть Игоря, об упоминании этого человека, полностью заволокла его глаза непроницаемой белой пеленой и ему напрочь сорвало крышу.

— Я выбью из твоей башки это имя навсегда!

В ход пошли ноги, я чувствовала как его удары приходились на мой низ живота, я просто не могла пошевелиться, старалась руками прикрыть свой живот, но это было невозможно, удары приходились с такой силой, что мне казалось я прямо сейчас оставлю свое уже такое бездыханное тело и поднимусь высоко в невесомость.

— Остановись… Хватит.

Один из ударов, вероятно, сломал мне ребро, потому что каждый последующий вздох отзывался адской болью.

— Аааай!!!

Я кричала так громко от боли, что думала сорву голос, я корчилась и буквально истекала собственной кровью. Хватаясь за горло, я никак не могла наладить дыхание. Сильные, затрудненные всхлипы болью отражались в теле. Больно. Больно даже пошевелиться.

— Как собаку буду щемить! Я научу тебя покорности, сука!

Безжизненно лежала свернувшись калачиком на холодных ступенях, по которым с моих глаз маленькими струйками скатывались ручейки горьких слез. А жестокие удары все продолжали прилетать в каждую часть моего тела. Но в какой-то момент удары Игоря прекратились, затуманенными глазами я увидела как в залитый моей кровью холл влетел взбешенный Кирилл, яростно оттаскивая моего мужа от меня.

— Блять! Вот же кусок мрази!

Кирилл озверело наносил моему мужу удар за ударом, мне даже показалось что он его сейчас убьет, из последних сил я прикрикнула чтобы он остановился, лишь бы не навредил сам себе, ведь я прекрасно помнила чем такое же избиение отразилось на Громове.

— Кирилл… Помоги…

Я молила о помощи, я граничила на грани сознания. У меня сейчас словно лёгкие вырвали из моего тела. Последнее что я слышала, это мат Игоря и обеспокоенный голос Кирилла упавшего передо мной на колени.

— Твою мать! Ульяна?! Только не отключайся! Слышишь?! Потерпи немного, потерпи, я помогу, милая… Уля?!

Но что он говорил мне, я уже не слышала. Я безжизненно отключилась и провалилась в беспросветную, пугающую тьму…

Мрачная, гнетущая тишина, противно резала по напряженным, пульсирующим вискам, неимоверно тяжело открыть тяжелые веки, все тело простреливает невыносимая боль, а из глаз, моментально мощным потоком хлынули горькие слёзы, от воспоминаний вчерашнего вечера. Медленно, с огромным трудом подняла ледяную руку и приложила её на грудную клетку, которая казалось сейчас треснет.

— Мммм… Почему же так больно?

Нестерпимая головная боль которая не прекращалась, колкие рези в спине, тянущие боли внизу живота и болезненные спазмы в местах ушибов не давали возможности даже пошевелиться. Из-за огромной ноющей боли в груди мне было тяжело дышать, началась смертельная паника из-за нехватки воздуха. Судорожно, рукой принялась искать кнопку вызова врача. По ушам ударил противный звук сирены, из глубины коридоров послышался топот бежавшего к моей палате врача. Буквально через пару минут дверь в палату распахнулась, пытаюсь привстать, но в глазах всё расплывается, каждая клеточка моего искореженного тела отзывается адской болью.

— Ааай!

— Лежите! Вам нельзя вставать!!

Обеспокоено проговорил вошедший в мою палату врач, помогая мне прилечь.

— Что… Со мной? Почему… Я не могу нормально… Дышать?

Мне хотелось вдохнуть глубже спасительного кислорода, катастрофически не хватало воздуха, а каждое моё слово, мне давалось с огромным трудом.

— У вас травматический перелом шестого ребра с захождением на переднюю часть грудной клетки, медиальнее к правой серединно — ключичной линии, также у вас начался пневмоторокс.

— Что это значит?

— Вам срочно нужно провести экстренную операцию, чтобы не осложнить ситуацию, переход в подкожной эмфизему.

Приблизившись ко мне, аккуратно, врач немного надавил ладонью на моё плечо, таким образом заставляя меня лечь в горизонтальное положение.

— Не вставайте, набирайтесь сил.

Когда врач убедился что я лежу, он быстро снял показатели с аппаратов, сделал пометки в планшет, а затем, показал мой снимок грудной клетки. Я совершенно ничего не поняла, но судя по боли, которая меня сейчас окончательно добивала, мои дела были плохи.

— Доктор… Можно без ваших медицинских терминологий… Объясните на человеческом языке… Что… Со мной?

У вас перелом ребра и скопление воздуха в лёгких, поэтому вам сейчас трудно дышать.

— Я так понимаю… Мне предстоит операция..

— Совершенно верно, но нам надо ваше согласие на хирургическое вмешательство.

— Оно у вас будет.

Пока я подписывала документы, доктор попутно рассказывал мне что меня ожидает, мне предстоит серьёзная операция, фиксирование пластин в ребро. Так же, врач мне объяснил что меня ждёт после фиксации пластин, следовательно, я должна буду ходить в гипсовой повязке на грудную клетку, не менее трех до семи недель, затем мне снова сделают ещё одну операцию на снятие пластин, а через два месяца я должна буду придти на дополнительный осмотр грудной клетки, чтобы убедиться что все зажило.

— Сейчас мы подготовим операционную и соответственно заберем вас на операцию, отдыхайте пока.

Врач незамедлительно покинул мою палату, а я мысленно пыталась настроиться на предстоящую операцию.

— Можно?

Слегка повернув голову к дверному проему, увидела вошедшего в палату Кирилла, в его руках был небольшой, но очень красивый букет полевых цветов, а мне стало так перед ним неловко, судя по жжению на моем лице, я была вся в заметных ссадинах, не хотела чтобы он видел меня такой.

— Проходи конечно.

Тихо произнесла и постаралась увернуть лицо в сторону окна, пряча от него все свои гематомы.

— Не прячь от меня лицо пожалуйста, если ты переживаешь о синяках, даже с ними ты очень красивая.

— Мы перешли на ты?

Слышу лёгкий смешок, а потом и вовсе, вижу как надо мной возвысилась огромная тень. Кирилл сначала просто стоял, a потом, присел на корточки, встречаясь своим лицом с моим.

— После вчерашнего, скорее всего я больше на тебя не работаю, поэтому, мне кажется теперь не нужны все эти формальности, или ты против?

— Не против.

Наши глаза встречаются, Кирилл мягко улыбается уголком губ и передает в мои руки букет цветов.

— Спасибо.

Пытаюсь выдавить из себя любезную улыбку, но у меня совершенно не получается.