— Я хочу виски! — раздался уставший голос шатена.

Олива почувствовала, как ее эмоции после вчерашнего уходят на второй план, позволяя девушке снова трезво мыслить, глядя на пьяного парня, пришедшего под утро в сомнительной компании. Сразу же исчезла эта романтичность и воодушевленность, с которой она думала встретить Авена и начать разговор. Ей не нравилось то, что она видела.

— Ты хочешь протрезветь! — строго сказала ему Яна и отсыпала подзатыльник. Парень глупо захихикал и снова буркнул что-то нечленораздельное, стягивая криво завязанный шарф.

Олива так и не сошла с места. Она просто смотрела на парня и думала, зачем он так поступил. Все же было хорошо. Они вроде как помирились и даже поцеловались… Да, ей стало плохо, но разве она виновата в этом? Крылова отвернулась, она не могла унять бешено колотящееся сердце, кричащее ей об очередном предательстве. Кто знает, где был и что делал парень? Его пьяное состояние и размалеванная компания говорили против него, а от этого становилось паршиво и гадко.

Яна перетащила друга на диван и подложила ему под голову подушку. Юноша мгновенно отключился. Водница закрыла глаза и потерла руками виски. Она не знала, что задумал друг, а потому не была готова к таким выходкам. К тому же она прекрасно понимала, что Олива не оценили эффектное появление парня.

— Олива, — начала было Яна, но Крылова помотала головой.

— Не надо. Не говори ничего. Я поговорю с ним, когда он проспится. — сообщила она подруге и ушла в спальню, чтобы Яна не видела, как ее глаза блестят от слез. Обида и разочарование захлестывали Оливу. Авен ее предал.

Как только дверь в спальню закрылась, парень открыл глаза. Яна ошарашенно и одновременно недовольно уставилась на друга, но он приложил палец к губам, призывал ее молчать. Девушка со всей силы въехала ему в бок.

— Это тебе за то, что ты ее обидел и не предупредил меня! — заявила Соколова, грозно глядя на парня, от наигранного похмелья которого не осталось и следа. Вот кому точно стоило пойти на сцену! Ну чем не кандидат на Оскар?

— Я тебе все объясню, — проговорил тихо Авен, приподнимаясь и хватаясь за голову от осознания того, что только что натворил. Он прекрасно видел застывшую обиду в глазах Оливы. Ему было трудно сдержаться и не выдать себя, но он доиграл роль до конца.

— Ты просто гад! — шикнула на него Яна. Авен обреченно вздохнул.

— Я знаю, что поступаю как урод, но так надо.

…Когда девушка наконец решилась выйти из комнаты, Авен и Яна сидели за столом и разговаривали. Парень выглядел как обычно, только менее бодро. Под глазами пролегли синяки, да и голос слегка охрип. По нему было видно, что он устал и не выспался.

Олива глубоко вздохнула, надеясь, что сейчас ее не подведет умение сохранять хладнокровие. А потому она поздоровалась с друзьями и села рядом с водницей. Авен промолчал, он не пожелал ей доброго утра и даже не поднял на подругу глаза. Яна, сидящая рядом, ощутила переживания Крыловой, а потому погладила подругу по плечу. Какое-то время Олива и ее друзья сидели молча. Никто не решался ничего сказать.

— Авен, где ты был? — не выдержала девушка и подняла на парня глаза, встречаясь с двумя холодными льдинами. Он никогда так на нее не смотрел, разве что в самом начале их знакомства.

— Какая тебе разница? С какой стати я должен отчитываться? — сказал парень, отчего Олива растерялась и окончательно забыла все, что хотела ему сказать. Как он мог так грубо ответить ей после вчерашнего?

Яна укоризненно посмотрела на друга, не одобряя его поведение. Но водница знала, что Авен не остановится, раз все решил. Ей оставалось только стать невольной свидетельницей их окончательного разрыва с жирной точкой на конце.

— Что-то случилось? Почему ты грубишь? — спросила Олива, чувствуя, что ей недолго снова расплакаться.

Авен в своей обыкновенной манере поднял брови.

— Все в порядке. Тебе просто нужно меньше лезть не в свое дело, — деловито произнес он, и Олива сглотнула, ощущая моральный удар под дых. Сбывались ее худшие опасения.

— Зачем ты так? — спросила она, не зная, что еще сказать. Девушка, конечно, понимала, что у парня бывает не особо хорошее настроение, но не до такой же степени.

— Как?

— Ты сейчас ведешь себя как сволочь! Я думала, вчерашний вечер для тебя что-то значит…

— Обычный вечер, ничего особенного, — отозвался Медула, делая глоток чая и пряча в кружке глаза, наполненные отвращением к самому себе, который сейчас говорит ей такие гадости.

— А поцелуй…

Маг насмешливо глянул на девушку. Олива застыла, глядя на такого знакомого, но в то же время чужого юношу. Он был сам не свой.

— Ты про это? Ну было и было… Не думай, что для меня это что-то значит. Так, мимолетное увлечение! — отозвался он, скучающе глядя на Оливу, которая мигом потеряла все краски.

Яна едва сдерживалась, чтобы не прервать этот спектакль.

— Увлечение…? — пробормотала девушка в забытьи. Слова Авена гулко раздавались по голове и заставляли каждый раз ощущать боль в области сердца. Олива вдохнула резко закончившийся воздух.

— Не глупи и выдумывай себе воздушных замков! Ты прекрасно знаешь, что мы разные люди, и нам не по пути. — холодно сказал Авен, заметив ее мокрые глаза.

Олива встала, громко отодвинув стул. По щекам потекли обжигающие слезы.

— Спасибо за откровенность! — произнесла она, и вылетела из кухни.

Девушка понеслась в комнату и начала скорее одеваться, чтобы как можно быстрее смыться и не реветь под носом у парня, который назвал ее временным увлечением. Авен сказал именно то, что ранило ее слишком глубоко. Она просто не могла больше находиться с ним рядом. Если еще сегодня утром Олива лелеялась надежду, что они поговорят, и все наладится, то теперь она снова чувствовала себя использованной и брошенной. Зачем девушка вообще вчера так разоткровенничалась с ним? Кто дергал ее за язык рассказывать свою историю? Авен ведь поступил точно по сценарию! Он ведь тоже человек, зачем он так поступил с ней? Сначала влюбил, а потом выбросил как не нужную игрушку…

Слезы застелили глаза, и Олива уже ничего не видела. Она не верила, что Авен мог так поступить, или все же мог? Яна ведь говорила, что у него была куча девушек. Он же как-то бросал их. Вот урод! Как же Олива ненавидела мага за его слова! Двуличный лицемер! Предатель!

Она схватила подушку и со все злостью швырнула ее в стену. Она воспламенилась. Девушка как в тумане наткнулась на шкаф, и по нему тоже побежали языки пламени. Олива заморгала, глядя сквозь пелену слез на свои руки, которые покраснели и начали светиться изнутри. Крылова ощутила охватывающий ее жар. По венам потек жидкий огонь, и ей резко захотелось на воздух. Она попыталась открыть балкон, но ручка расплавилась у нее в руках. Тогда девушка с силой ударила о стеклянную дверь, и она рассыпалась в дребезги. Олива часто задышала, не понимая, как это делает.

Но тут на пороге появилась Яна. Девушка быстро оценила обстановку и тотчас метнула в подругу сонный порошок. Олива извернулась, чтобы удар прошелся мимо, но водница подлетела к ней на огромной скорости и схватила за руку, заставляя посмотреть себе в глаза, резко изменившие цвет. Последнее, что видела Олива — сноп искр, вспыхнувших в зрачках Соколовой. После этого Крылова отключилась.

Что испытывает человек, когда становится жертвой жестокого розыгрыша или обмана другого человека? Боль, обиду, страх и ненависть, скажете вы? Но все немного иначе. Он не испытывает ничего. Просто ощущает пустоту внутри себя. И эта пустота оказывается величиной с бездну, с пропасть, разделяющую вас и того, кто нанес тот самый роковой удар в спину. И это «ничего» ломает все, оно давит, тяготит и вытягивает все соки, всю жизнь и желания, чувства и эмоции. Оно разъедает преданного человека изнутри, как концентрированная азотная кислота разъедает любую органику. Она не щадит ничего.