— Открывай! — бросил полицейский через окошко небритому мужику в мятой форме и с потухшим взглядом.

Тотчас в железной двери что-то заскрежетало, и она отворилась, открывая путь вглубь здания.

Полицейский повёл меня по хитросплетениям узких коридоров, выкрашенных облупившейся синей краской. И остановились мы только около обшарпанной деревянной двери с табличкой «Капитан И. О. Петров».

Всего лишь капитан? Видимо, самый большой начальник дрыхнет в своей кроватке, а этот Петров — его ночной заместитель.

Полицейский указал мне на пару стульев около стены и с виноватой улыбкой попросил:

— Обождите тут, сударь.

— Так просто могу присесть, не отвечая на вопрос про пики точёные и писюны дрочёные? — усмехнулся я, заметив недоумение на лице мужчины.

— Это в каких же княжествах так говорят? — спросил служивый.

— В разных, — размыто ответил я, уселся на стул и закинул ногу на ногу.

Полицейский глянул на меня и деликатно постучал в дверь.

— Войдите! — вылетел из кабинета хриплый бас.

Служивый открыл дверь и вошёл, оставив меня в гордом одиночестве.

Мне пришлось минут пять бесцельно созерцать свои ботинки, кое-где покрытые жирными каплями грязи. А когда я уже вознамерился вытереть их листиком фикуса, растущего в кадке, из кабинета выскользнул мой седовласый знакомец.

— Проходите, сударь. Капитан вас ждёт.

— Ты это… если подзаработать захочешь, то приезжай сегодня вечером к воротам моего поместья, — сказал я и вошёл в кабинет.

Внутри меня ждал прокуренный кабинет с ковром на полу, книжным шкафом и прямоугольным рабочим столом, заваленным документами. Среди последних почти терялся телефон и графин с водой.

Хозяином же сего места оказался крупный мужчина с черной, густой бородой, падающей на форменный синий китель. Он восседал за столом, а тот стоял боком к двери, благодаря чему я увидел, что вместо правой ноги у мужика деревянный протез.

— Присаживайтесь, — пророкотал бородач, вытащив изо рта курительную трубку и уставившись на меня прищуренным глазом. Насупленные брови и тяжелый взгляд намекали, что у этого аристократа тяжелый нрав.

— А вы на работу, случаем, не на корабле добираетесь, грабя по пути мирных торговцев? — не удержался я, усевшись на неудобный стул.

— Не понимаю о чём вы, — буркнул капитан и следом спросил: — Ну, рассказывайте. Кто вы, откуда и что случилось в игорном доме барона Крюкова.

— Серьёзно? Вам же уже всё рассказал этот милый полицейский с больным коленом.

— А вы ещё раз расскажите! — повысил голос мужик, дохнув на меня ароматами табака, смешавшегося с нотками портвейна.

— Хм-м, — хмыкнул я и вдруг услышал раздающиеся в коридоре шаги нескольких людей. Они быстро и решительно приближались к двери кабинета капитана. — Вы кого-то ждёте?

— Нет, — ответил бородач и покосился на свой магический перстень В-ранга.

Я тоже напрягся и уставился на дверь.

Дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет влетела Синявская, блестя довольными хмельными разноцветными глазами.

— Немедленно отпустите сударя Ратникова! — бросила она капитану, захлопнув дверь перед носом парочки мужиков в одеждах с гербами её семьи.

— Да я и не собирался его задерживать, — нахмурил густые брови бородач. — Мне нужны лишь показания.

— Сударыня, вы зря прилетели, загоняя свою метлу, — вставил я, поняв почему Мирослава так быстро прискакала сюда, покинув какое-то застолье. — Мне не нужна ваша помощь. Совершенно. Вам не удастся повесить на меня долг! А то знаю я вас. Скажете, что вы помогли мне, и теперь я должен вам.

— Да как вы смеете так обо мне думать⁈ — возмутилась она, отводя взгляд, в котором мелькнула досада. Да, дорогуша, не с тем связалась. Я далеко не лох и вижу тебя насквозь.

— Смею. Ещё как смею, — усмехнулся я и вальяжно бросил капитану, уважительно глянувшему на меня: — Продолжайте, сударь. На чём мы там остановились? Однако учтите, если через четверть часа вы меня не отпустите, то я сам сбегу, прихватив вашу деревянную ногу.

— Зачем вам моя нога? — удивился капитан, чуть не выронив трубку изо рта.

— Готов поспорить, что в ней бутылка хорошего портвейна. Я отмечу своё освобождение, — с улыбкой проговорил я и покосился на хмурящуюся Синявскую, торопливо соображающую, как ей действовать дальше. Однако туман опьянения мешал ей быстро думать.

А тут ещё в коридоре раздались какие-то крики, а затем дверь снова распахнулась и в кабинет влетела растрёпанная Анна Коломейцева.

— Отпустите сударя Ратникова! Он никого не убивал! — максимально грозно пропищала она, раздувая крылья точёного носика.

— Я полностью согласен с вашим утверждением, сударыня, — проговорил капитан, окончательно выбитый из колеи.

— Ты чего сюда припёрлась⁈ — выдохнула Синявская, воткнув в блондинку убийственный взгляд.

— А ты чего припёрлась⁈ — огрызнулась Коломейцева, выпятив грудь. Надо признать, что её буфера были побольше, чем у Мирославы.

— Того! — выдохнула Синявская, опасно сузив глаза. — Я теперь в отряде Ратникова! А тебя в нём нет! Вот и проваливай отсюда.

— Сама проваливай! — прошипела Анна, попутно бросив на меня негодующий взгляд, будто я её предал, взяв в отряд Мирославу.

— Сударыни, успокойтесь! — повысил голос капитан и раздраженно посмотрел на меня. — Ратников, сделайте что-нибудь. Это же ваши… э-э-э… ваши.

— А я делаю. Наслаждаюсь ситуацией. Плесните-ка мне портвейна, что б уж совсем хорошо было, — насмешливо проговорил я и принял более удобную позу, провоцируя девушек. И они охотно поддались на мою провокацию.

— Ты клоуна во мне увидел⁈ — яростно выдохнула Синявская, облизав сочные губки.

— Я сюда пришла не для того, чтобы развлекать вас! — гневно прострекотала и Анна.

Я открыл было рот, чтобы выдать достойный ответ, но тут дверь, как в сказке, открылась в третий раз, и в кабинет влетел ректор.

— Немедленно отпустите преподавателя моего университета! — выдал он и встал в эффектную позу, словно красовался перед людьми.

И надо сказать, что несмотря на ночь, граф был одет с иголочки. Приталенный сюртук безукоризненно отглажен, брюки без морщинок, а ботинки сверкают так, что глазам больно.

Правда, ректор почему-то был одет во всё чёрное. Даже в петличке красовалась чёрная роза, словно он рассчитывал после отделения полиции сразу же попасть на похороны.

— Ну, знаете ли… — протянул капитан и взбешено сверкнул глазами. — Это какой-то произвол. Вы чего тут устроили⁈ Это полицейское отделение, а не какой-то балаган!

— Верно, — поддакнул я. — А ну выметайтесь всё вон!

— Да, выметайтесь! — привстал со стула озверевший капитан, опершись волосатыми руками о стол. Он бы так рассержен, что погнал бы ссаными тряпками даже самого Господа Бога, если бы тот оказался на пороге его кабинета. — Ничего вашему любимому Ратникову не угрожает! Во-о-н!

Вся троица спасателей переглянулась и весьма неохотно покинула кабинет. Даже ректор ничего не гавкнул, а наоборот немного устыдился, что он, глава университета, позволил себе ворваться в чей-то кабинет, словно какой-то невоспитанный дикарь.

— Признаться, сударь капитан, я сам шокирован тем, что произошло. Мне думалось, что сюда, если кто и придёт, то лишь затем, чтобы рассказать какой я гад. Всё-таки я с такой тщательностью пестовал свою дурную репутацию. А тут вот оно что… Значит, где-то я свернул не туда.

— Кхм, — тяжело выдохнул бородач, ловко открутил деревянную ногу и достал из неё початую бутылку портвейна. — Будете?

— Да как же тут откажешься? — удивился я, вскинув брови.

Капитан кивнул, налил портвейн в две извлечённые из стола кружки и проговорил:

— Ну, за спокойную жизнь.

— Плохой тост. Если ваша жизнь спокойна, то, скорее всего, вы уже в гробу. Поверьте мне, я знаю о чём говорю, всё-таки маг смерти.

— Тогда давайте выпьем хотя бы за то, чтобы нам лишний раз нервы не мотали.