Еще раз бегло осмотрел зал, в котором мы оказались, задержав взгляд на расположенном в одной из стен на уровне пояса металлическом люке с тяжелым массивным затвором. Крышка люка была плотно закрыта, но отчетливо помнил, спустились вниз мы с Эндрю именно через проход, закрытый точно таким же люком. Следовательно, сделал вывод, если нам удастся открыть проход в этот люк, за ним будет расположен узкий туннель, в который Маклейн не сможет протиснуться, и который, скорее всего, приведет в другое помещение. Но проблема заключалась в том, что на то, чтобы повернуть затвор и пролезть в туннель, нужно было время, а Маклейн несомненно не стал бы ждать. В нерешительности повернулся к Эндрю, замершему в немом отчаянии.

— Послушай меня внимательно, — тихо заявил ему, — у меня есть идея, как выбраться отсюда, но для этого мне понадобится твоя помощь.

— Не…не смогу, — безумно затряс головой несчастный пациент.

— Подожди, — стараясь говорить спокойно и мягко, продолжил, хотя мой голос предательски дрожал, — ты меня даже не дослушал, а уже говоришь, что не справишься. Подвинься сюда. Видишь тот люк в стене? — Эндрю повернул свое бледное лицо к выходу из трубы. — Это — единственный способ выбраться из этого места. Если открыть затвор, мы сможем пролезть в довольно узкий тоннель, который приведет нас в другое помещение, и в который этот Маклейн точно не заберется. Таким образом, мы спасемся от него. Но тут без помощи друг друга мы не справимся… Один из нас должен будет отвлечь Маклейна, в то время как другой будет поворачивать затвор, — тяжело вздохнул, закрывая глаза, — возьму его на себя, а ты должен будешь в это время открыть люк.

Решение далось мне очень нелегко. С одной стороны, боялся жуткого громилу не меньше Эндрю, и от одной мысли, что мне придется намеренно покидать укрытие и бежать от него, рискуя своей жизнью, меня бросало в ледяную дрожь. Понимал и то, что Эндрю в тот момент был гораздо сильнее меня физически — со мной за это время случилось уже столько несчастий, что у него было намного больше шансов именно убежать от преследования. Все мое тело ныло от постоянных ударов и полученных травм, а о состоянии ожогов на ногах мне и думать не хотелось. Но все же…

С другой стороны, несмотря на все, что уже случилось, не переставал воспринимать Эндрю в качестве моего подопечного, уязвимого в силу своей психической болезни. Не мог подставить его под удар, чувствуя, что несу ответственность за него. Мне просто совесть не позволила бы это сделать.

Потому и решил взять на себя гораздо более опасную роль, только чтобы не рисковать жизнью пациента и дать ему возможность спастись в случае, если сам погибну… Клятва Гиппократа…

— Ты понимаешь, Эндрю? — спросил, всматриваясь в его глаза. — Сейчас выберусь отсюда, и когда Маклейн побежит за мной, ты тоже быстро вылезешь и повернешь тот затвор. Потом не жди меня, а пролазь внутрь через открытый люк, последую за тобой, как только смогу.

— Нет. Нет. Нет, — испуганно проговорил тот, тряся головой, — не смогу. Не справлюсь. Ты погибнешь из-за меня. И тоже погибну.

— Справишься, — стараясь говорить уверенно, ответил, — справишься, Эндрю! Я в тебя верю. Это на самом деле не так сложно, как тебе кажется. Просто дождешься, когда он побежит за мной, и откроешь люк. И все.

— Не смогу! — чуть ли не закричал Эндрю в панике.

— Тихо-тихо-тихо, — прошептал, пытаясь успокоить бедного пациента — на его голову свалились невероятно жестокие испытания, — ты справишься, знаю. Нам просто сейчас нужно собраться и сделать все, чтобы спасти наши жизни, потому что нам никто не поможет, кроме нас самих.

— Нет! Какой смысл мне бороться и страдать? — с болью в голосе выпалил он, пожалуй, слишком громко даже. — У меня никого не осталось, меня никто не ждет во внешнем мире. Погибну в этом проклятом месте, и никто даже не узнает!

Ситуация приобретала совсем нехороший поворот: Эндрю начал поддаваться панике, что могло быть очень опасным для нас обоих. В этот момент мне вспомнилось, что у меня в кармане сохранился спичечный коробок, который у него отобрал. На ум пришли его слова о том, что он успокаивается, когда смотрит на огонь. Дрожащей от волнения рукой достал из коробка одну спичку и зажег ее, поднеся ближе к безумному от паники лицу своего спутника. Он моментально замер, уставившись, не моргая на маленький ручной огонек.

— Посмотри, — шепотом сказал, тоже вглядываясь в танцующее пламя, — огонь спокоен. И ты тоже должен успокоиться.

Все время, пока спичка догорала, Эндрю завороженно следил за огнем взглядом, совершенно позабыв о своих страхах и переживаниях, а когда пламя потухло, произнес:

— Зажги еще.

Сделал для него это. В конце концов, отлично понимал, сейчас мы оба можем погибнуть страшной смертью, потому мне хотелось, чтобы он испытал хотя бы какие-то положительные эмоции. Нам всем здесь этого не хватало.

Когда догорела вторая спичка, Эндрю попросил зажечь третью, и тогда понял, это может продолжаться бесконечно.

— Если сейчас истратим все — больше спичек не будет, — пояснил, пряча коробок обратно в карман, — а теперь, соберись, пожалуйста. Запомнил? Когда Маклейн побежит за мной, ты откроешь затвор.

Эндрю медленно кивнул несколько раз, и я развернулся лицом к выходу из трубы.

— Ты готов? — спросил, высматривая Маклейна.

— Попробую, — тихо произнес пациент за моей спиной и добавил: — Правда, огонь красивый?

«Только не когда он бушует в деревянном сарае, в котором тебя запер психически больной религиозный фанатик», — с неприязнью подумал и ответил:

— Да. Соберись, прошу тебя. Если почувствуешь, что не успеваешь, не жди моего появления, а просто прячься сюда назад, хорошо? — обернулся к нему, понимая, что, возможно, это последние мгновения моей жизни. — Удачи тебе.

— И тебе, — тихо отозвался Эндрю, и посмотрел на грозную фигуру Маклейна вдали.

«Пора… Господи, пожалуйста, не бросай меня», — сказал себе и, стараясь не обращать внимания на оглушительное биение своего сердца, выбрался из трубы.

Знал, сейчас единственное, что может меня спасти — это ловкость и трезвое мышление. Маклейн моментально заметил меня и, разъяренно зарычав, кинулся ко мне с невероятной скоростью. С трудом справляясь с охватывающей меня паникой, выждал, пока он пересечет половину зала, и только потом бросился бежать от него по кругу. От его отвратительного хрюканья за своей спиной, совсем потерял голову, поддавшись нечеловеческому ужасу.

Никогда не решился бы на такой риск своей жизнью, будь один, но присутствие рядом человека, который не мог адекватно оценивать реальность и потому полностью зависел от моих решений, заставляло меня действовать. Сейчас из нас двоих с Эндрю только сам мог как-то попытаться повлиять на сложившуюся ситуацию, потому что несчастного пациента все эти бесконечные издевательства и ужасы попросту морально сломали. Отчетливо осознавал, мне нужно дать Эндрю какое-то время на то, чтобы повернуть затвор, потому ноги сами понесли меня в соединенные в кольцо туннели. Перепрыгнув на ходу деревянные перекрытия, неудачно поставил ногу, и мой сустав пронзила острая боль. Со стоном бросился бежать дальше, понимая, что промедление в этом случае будет смерти подобно. Все окружение в один миг исчезло для меня, слившись в целое, неделимое полотно кирпичного цвета, в ушах гремела несущаяся по сосудам с бешеной скоростью кровь. Не различал ничего, что происходило вокруг меня: в мире на тот момент остался только я, узкий темный туннель передо мной и этот немыслимый монстр, очень похожий на комиксного Венома, но в альтернативной расцветке и намного брутальнее, Бенджамин Маклейн Спок, который рычал, брызжа слюной, и размахивал огромными кулаками. И одна единственная мысль, даже побуждение — бежать!