– Я этого и не отрицаю. Были как плюсы, так и минусы. Своего тестя я видел редко, но к чему я начал наш разговор…

– Да, к чему? Почему мы оставили моих товарищей по партии, а рядом сидят двое неизвестных мне людей? Почему ты начинаешь говорить хорошо про тестя и не открываешь истинной причины своего приглашения на разговор?

Аджубей вздохнул. Он походил на ныряльщика за жемчугом, который разведывал новые месторождения. Вот сейчас наберет в грудь воздуха, сейчас посмотрит на небо, и вот он уже готов нырять. Только движения мышц ног отделяют его тело от погружения в воду.

– Я не просто так начал разговор с упоминания тестя. Он много совершил ошибок, но немало сделал и хорошего. И он сделал самую большую ошибку… Мой тесть начал взращивать элиту. И начал он с гарантий личной безопасности… Сейчас это ещё больше усугубилось – появились гарантии своего положения в обществе. Если какой-то человек обделается на директорской должности, то его не посадят, не уволят, не расстреляют к чертям собачьим. Нет! Его переведут на такую же должность на другой завод. А там не справится – в другое место. И всё! Всё!

– Да ты не горячись, Алексей Иванович, – тихо заметил Гречко. – Я тебя и так слышу, а вот другие тебя тоже могут расслышать неплохо…

– Да, чего-то я и в самом деле разгорячился, – вытер вспотевший лоб Аджубей. – Я к чему это веду? К тому, что если так пойдет и дальше,то намечается третья линия зла – гарантии безопасности для своих потомков. То есть люди у власти перестают работать на благо страны, а начинают работать на благо своего кармана. А потом ещё и заграницу пытаются смыться…

– Кто пытается смыться? – насторожился Гречко. – Ты уж давай без намеков.

– Да это я так, для красного словца, – отмахнулся Аджубей. – Так вот, если отталкиваться от того, что мы уже имеем опыт ошибок в тех или иных областях, наша страна имеет огромный потенциал и может шагнуть далеко вперёд. Но это возможно только при развитии. То, что сейчас начинается – это путь превращения страны в болото. Вы сами знаете, Андрей Антонович, что ряска быстро затягивает стоячую воду. Уже сейчас люди перестали работать в полную силу, а начали делать вид, что работают. У людей нет мотивации к развитию – зачем рвать задницу, если всё равно упираешься макушкой в определённый потолок? Дальше никто просто не пускает, потому что есть свои люди, которые нужнее, которые уже знакомы и доживают свой век…

– Ну, я тоже не молод, – крякнул Гречко.

– И что? Вы всё ещё активны, вы не позволяете себе распуститься! – опять начал повышать голос Алексей Иванович. – И только с вашей помощью и вашим авторитетом можно снова повысить авторитет армии. С вашей помощью можно снова из стоячего болота страну превратить в бурную реку. И…

Гречко поднял вверх ладонь. Аджубей тут же замолчал. Он споткнулся на своей речи, словно бегун по лесу, на чьём пути неожиданно попался подлый корень.

– Я правильно понимаю, что меня вербуют для участия в заговоре? – ледяным тоном осведомился Гречко. – Или это такая проверка по партийной части? На вшивость, так сказать?

– Вряд ли это можно назвать вербовкой, уважаемый Андрей Антонович, – покачал головой Вягилев. – Скорее, это приглашение внести посильный вклад в дело развития страны.

– Вот только не надо красивых речей, – фыркнул маршал. – Я их в своё время наслушался вдоволь. Знаете, какими красноречивыми были фашисты?

– Знаем, – буркнул в ответ Вягилев. – Потому и не хотим их возвращения. Всю эту гниль во время войны выдавить не удалось, так она в скором времени снова поднимет головы. И это уже происходит… Выпустили бандеровцев, а их… Им следовало по полной отсидеть, а то сейчас снова взялись за старое. Вон, сын Бандеры на Олимпиаде советский флаг сжег. И это разве хорошо? А уж как сейчас поднялись пропагандисты? Взять хотя бы того же Солженицына – как его пестуют…

– Да уж, этого мерзавца стоило бы к стенке поставить, за его антисоветскую пропаганду.

– А его продвигают как борца с коммунистическим тоталитарным режимом. С тем самым, который не дает расти росткам свободы, – ответил с улыбкой Вягилев.

Так, он явно начал устанавливать контакт с маршалом. Сейчас ему лучше не мешать – постороннее вмешательство может разрушить тонкую нить, которая с таким трудом сейчас начинает виться.

– Мы можем долго и упорно ругать власть, но от нашей ругани нет никакого смысла. Кто вы и почему я должен слушать вас, а не Алексея Ивановича? – спросил маршал, а потом добавил. – Только учтите, у меня не так много времени осталось – скоро за мной придут и нужно будет ехать на очередное заседание… Давайте вкратце и по существу.

Ну что же, сказано – сделано. Вягилев не зря был военной кости – умел доносить мысль кратко и без экивоков. Он быстро поведал Гречко о том, кто он сам, что за организация «Гарпун» и почему Андрею Антоновичу нужно нас послушать и согласиться.

Нет, Вягилев не говорил, что мы пришельцы из будущего. Он описывал только факты, что творятся сейчас на международной арене, а также то, что грозится произойти дальше. Не рассказывал о будущем, а только делал предположения.

Надо ли говорить, что его предположения были основаны на моих воспоминаниях?

Весь доклад был сжат в краткие пять минут. Гречко с каждой минутой всё больше и больше мрачнел. Он смотрел перед собой, сжимая губы в тонкую линию. Брови сошлись на переносице.

Как только Вягилев закончил свою речь, так в дверь раздался аккуратный стук.

– Войдите! – скомандовал маршал.

Дверь открылась, на пороге показался улыбчивый метрдотель, а с ним ещё четыре официанта.

– Разрэшите? Я позволил от сэбя сдэлать вам нэбольшой комплимэнт. Чай и сладости это нэ еда для мудрых мужчин. Вот, прашу. От всэго сэрдца, – с улыбкой проговорил метрдотель.

На стол легли фирменные блюда ресторана «Арагви» – цыплята тапака. Рядом уместилась зелень, свежие овощи, горячие ароматные лепешки… Вместо вина были два дымящихся чайника.

– Теймураз, я же недавно у тебя поел, – хмыкнул маршал.

– Да что ви там паели? Всэго крошку таго, крошку этаго, – расцвел в улыбке метрдотель. – Нэужели мы пазволим гостям уйти галодными? Кушайте на здаровье. Приятного аппетита!

– Спасибо, – поблагодарили мы вразнобой.

Улыбчивые официанты и метрдотель вскоре удалились. Повисла тишина, которую нарушить должен был Гречко. И он это сделал.

– Ну что же, я выслушал вас. Да, не всему поверил, но какое-никакое рациональное зерно в ваших словах есть. Вот только скажите… Вот этот молодой человек… Почему он мне кажется знакомым? – кивнул на меня маршал.

– Потому что я два раза спасал вам жизнь, – просто и без затей ответил я.

– Да? Почему же… Да нет, не может быть, – покачал он головой.

– Может. Вы мне ещё именные часы вручали во время принятия присяги, – улыбнулся я в ответ. – Семён Епифанов. Со мной ещё был Михаил Ерин. Вы ещё тогда сказали: «Носите с гордостью – вы их заслужили, сынки».

– Я только им двоим это и сказал, – вздернул брови Гречко. – Так что же это получается – ты не погиб в той аварии?

– Никак нет, товарищ маршал Советского Союза. Мне сделали предложение служить в подразделении «Гарпун», и я принял это предложение. Я хочу сделать свою страну великой, а людей – счастливыми.

– Сенька, – покачал головой Гречко. – А ведь я лично ходатайствовал о вручении тебе ордена посмертно. А ты вон как… Живой оказался…

– Живой, товарищ маршал. Живой и хочу ещё послужить Родине.

– Это похвально. Нам такие люди нужны.

– Нам нужны живые люди, товарищ маршал Советского Союза. А то, что вы сказали Леониду Ильичу Брежневу о назначении его маршалом только через ваш труп… Этого вообще не должно быть.

– Откуда знаешь? – насторожился Гречко. – Нас в кабинете всего двое было.

– Знаю, товарищ маршал… Просто знаю. Или вы думаете, что прослушка плохо работает? Вот только если что товарищ Брежнев задумал, то и сделает. И ваш труп будет всего лишь очередным телом на ступеньке собственного возвеличивания.