Я пошарил по карманам человека и нашел то, что искал. Ключи от машины. Всё правильно – от человека водкой не пахло, а судя по костюму и относительно чистым ботинкам передвигался он не пешком. Когда выскочил на набережную, то среди стоящих у тротуара припорошенных машин взгляд упал на одну, заснеженную меньше других. Да и выглядела она слегка презентабельнее других.

Ключ к «Волге» подошел как влитой. Ага, она. Что же, неплохо. Остается только затащить человека в салон.

Тот, кто когда-нибудь таскал тела без сознания, знает, что тело в этот момент весит чуть ли не под тонну и всё время норовит вырваться из рук. Но кое-как я всё-таки смог его дотащить до машины. Затянул мужчину на заднее сиденье и подогнул ноги, чтобы закрыть дверь. Завел машину, чтобы немного прогрелась.

Снял шапку, чтобы вытереть лицо и пот со лба. В этот момент мимо проехали желтоватые «Жигули». В народе ВАЗ-2101 сначала прозвали «единичка», а уже в конце 1980-х годов за автомобилем закрепилось название «копейка». Вот как раз такая «копейка» затормозила неподалёку от меня, а потом…

Из машины высунулась красная рожа Гребенщикова:

– А-а-а! Козлина! Вот ты и попался! Сейчас я тебя, сучий потрох, с Новым годом поздравлю! Пацаны, давайте наваляем этому ..дару! Из-за него меня едва из универа не поперли!

Вот только этого гандона для полного счастья не хватало. Нет, я знаю, что жизнь походит окраской на зебру и за полоской белой следует полоска черная, но чтобы настолько черная… И встреча Нового года в семейном кругу Тамары перешло во встречу тупой рожи Гребенщикова.

В неподходящее время встретился этот долбонос. Очень в неподходящее.

Из машины вышли ещё трое ребят. Все навеселе, довольные и весёлые. В руках бутылки, стаканы. Отдыхают ребята, встречают Новый год.

– Борька, давай в другой раз. Сейчас мне некогда, – я попытался дать им шанс на мирное разрешение конфликта.

– О как! Некогда ему! Да ты вообще о..ел, гнида? Сейчас ты за всё нам ответишь!

Вот же засранец, ещё и дружков своих подтягивает. Блин, метелить их мне не с руки – в машине человек в это время может умереть. А до этих бредущих как зомби на убой полудурков вряд ли получится достучаться.

Если их сейчас загасить, то потом хлопот не оберешься – пьяный напал на четверку благонравных жителей Ленинграда. Те пытались его усмирить, но в итоге тот поломал их как медведь молодой малинник. Да-да, именно так всё и опишут эти уродцы, когда прочухаются и ломанутся писать заявление в милицию. Ещё и побои не преминут снять.

Что же остается?

Только временно отступить. Потом, когда кругом появится народ и свидетели, можно будет предъявить Борьке за его «смелость», а сейчас…

Я быстро прыгнул за руль «Волги» и стартовал с места.

– Куда? Куда? Стой!

В стекло ударила бутылка. На правом участке лобовухи расцвела огромная «снежинка».

Плевать! Лобовое стекло – дело наживное. Да, для СССР не такое уж простое, как в моём времени, но всё равно достать можно.

Я крутанул руль влево, объезжая стоящие «Жигули». Чуть не сбил одного из друзей Гребенщикова. Ещё один рванул дверь и сунулся было внутрь салона, но встречный удар кулака отправил его обратно.

Мне пассажиры не нужны! Мне надо владельца машины до больнички довести!

С этими мыслями мне удалось перегнуться и дотянуться до открытой двери.

В зеркало заднего вида я увидел, как парни живо прыгают в свою машину. Для них началась охота!

Вот только я вовсе не собираюсь быть в роли жертвы. Я сам хищник, только пока мне нужно успеть довезти человека до больницы. А уж сбросить со следа полупьяную свору… Для меня это не представлялось в тот момент чем-то трудным.

По Дворцовой набережной я двинул в сторону Марсово поля. Нажимал на газ и видел позади дрожащие огни «Жигулей». Они то приближались, то отдалялись.

Я же думал только о том, чтобы в это раннее утро никто из загулявших ленинградцев не вздумал перебегать дорогу. Не успею же остановиться и, спасая одного, могу унести жизни другого. «Волгу» так просто на зимней дороге не остановить. Тем более, когда позади мчатся поверившие в себя ребята.

Через Марсово поле пролетел по улице Пестеля. Выскочил на Литейный проезд и свернул на улицу Некрасова. Суворовский проезд довел до Невского, а дальше я выскочил к Московскому вокзалу, на Лиговский проезд и помчался, выжимая из «Волги» всё, на что она была способна.

Ветер бил в стекло снежными кулаками. Фонари стремились если не ослепить, так хотя бы заставить меня зажмуриться. Встречные машины испуганно шарахались в сторону, когда я пролетал мимо. Пришлось даже пару раз посигналить, чтобы спугнуть загулявших прохожих. Одна женщина вроде бы даже упала в придорожный сугроб, но некогда было останавливаться, чтобы поинтересоваться состоянием.

Влево-вправо, круть-верть. Мотор ревёт, толкая тяжелую машину вперёд. То и дело возникают заносы, и лишь реакция позволяет справиться с ней на отлично.

Желтые огни «Жигулей» начали отставать. Когда свернул на Курскую, потом на Боровую, а дальше помчался по Обводному каналу, то на Московском проезде удалось и вовсе потеряться. Свернув на Садовую, а потом на Дзержинского, я спрятался в небольшом дворике и перевел дух.

За три минуты, что мне показались получасом, никакой машины не прошло.

Что же, вроде бы удалось оторваться. Я вздохнул и начал прикидывать – как лучше выехать на улицу, где стоит знакомая больница? Как это сделать так, чтобы не попасться на глаза водителю «Жигулей».

Безусловно, сейчас эти шакалы прочесывают улицы в поисках «Волги». Думаю, что ума запомнить номер у них хватило.

– А вы неплохо водите, молодой человек, – раздался сзади спокойный голос.

Я обернулся. Мужчина, который только недавно был при смерти, сейчас пытался приподняться, схватив рукой заднее сиденье.

– Как вы себя чувствуете?

– Уже лучше. Спасибо, что не оставили, молодой человек. Не знаю, как вас зовут…

– Михаил Орлов, – кивнул я и протянул руку.

– Очень приятно, Михаил Орлов, – мужчина схватился за руку и принял горизонтальное положение. – Аджубей, Алексей Иванович.

– Алексей Иванович? – не поверил я ушам. – Тот самый?

– Не могу знать, что именно вы понимаете под словами «тот самый», но могу догадываться. Если вы имеете в виду зятя Никиты Сергеевича Хрущёва, то да, тот самый… Помните такую шутку: «Не имей сто друзей, а женись, как Аджубей»? Да, это я.

– Я вообще-то говорил про главного редактора «Известий», но и в этом отношении тоже можно вас упомянуть.

– Меня давно уже никто не упоминает, молодой человек, – со вздохом проговорил Алексей Иванович. – Как сослали в отдел публицистики «Советского Союза», так и забыли повсеместно.

– Ну да, тех, кто не пришелся ко двору, всегда стараются забыть, – кивнул я в ответ.

– Ого, такие крамольные мысли и в молодой голове? Не боитесь, что партия вас найдёт и даст вам за такие слова по шапке?

– Вот уж чего не боюсь, так это мести партии. Тем более, что… – я не стал продолжать. Закинул удочку интриги, а дальше будем посмотреть. – Алексей Иванович, а можно поинтересоваться – как вы оказались на набережной?

– Ну, тут ничего такого неожиданного нет, но… Если вы собираетесь недоговаривать и делать загадочные полунамёки, то можете меня быстро утомить. Я раньше такие интриги видел и такие кадровые перестановки, что вам и не снилось. Так что ловить на крючок заинтересованности меня не нужно, – широко улыбнулся Аджубей. – Однако, вы всё-таки мой спаситель, поэтому я должен быть вам благодарен. В качестве благодарности отвечу на ваш вопрос. Правда, позвольте прежде узнать – что вы не поделили с теми молодыми людьми, которые должны будут заплатить мне за лобовое стекло?

– С этими? Взгляды на правила игры и желание подставить близкого своего. Он хотел, чтобы меня на танцах арестовали с наркотиками, а я не хотел этого и в итоге повязали его. То есть он упал в ту же ямку, которую упорно рыл мне, – ответил я бесхитростно.