— Я здесь! — вновь прозвучал голос, но вокруг по-прежнему никого не было.

Ещё несколько раз Тараса Петровича кто-то окликнул, продолжая оставаться невидимым.

— Хватит со мной играть! — не выдержал старик. — Покажись!

— Я пытаюсь, — прозвучало в голове Петровича.

Внезапно на несколько мгновений появился силуэт мужчины, который тут же исчез. Потом вновь появился и опять исчез. Так продолжалось некоторое время, пока, наконец, удивлённый старик не обнаружил перед собой электронную версию Георгия.

— Здо́рово, правда?

— Долго учился? — поинтересовался Петрович, уже давно раздумывавший над возможностью освоить навык общения без слов.

— Да. Но я не для этого здесь. Хочу кое-что тебе рассказать. Я очень часто практиковался в телепатии. Находился рядом с вами, так как ваши мысли поддавались чтению легче. И как-то раз, мне удалось случайно «заглянуть» в мысли Ивраоскаря. Что, вообще, за имя такое?

Тарас Петрович осуждающе посмотрел на образ Георгия, но тот, не обращая внимания, продолжил:

— Ему плевать на твоё задание, ему плевать, спасёмся мы или нет. Он здесь только ради информации о второй планете, на которую полетели наши ребята. Там что-то невероятно ценное для него. Как только они вернутся, он сможет получить всё, что хочет.

— А что он хочет?

— Точно не знаю. Мне известно лишь, что больше всего он ждёт возвращения экипажа станции. Все эти «миссии» лишь повод оказаться здесь. Одним словом, никому неизвестно, что сотворит этот лингвист, когда получит то, что хотел.

— И что ты предлагаешь мне делать? Вывести его на чистую воду всё равно не получится, не убивать же его. Да и, честно говоря, я не очень-то тебе верю. Даже если ты сейчас искренен, нет никакой гарантии, что ты «прочитал» его мысли корректно.

— Мне абсолютно всё равно, веришь ты мне, или нет. И мне плевать, что ты будешь делать, меня сейчас заботят две вещи: возвращение того негодяя, укравшего моё тело, и сохранность серверов, хранящих мою копию.

— С чего ты решил, что серверам что-то угрожает?

— Анна, — образ Георгия дрогнул и исчез на мгновение, прервав его «речь», — Анна уговаривает Михея выключить серверы в случае, если провалится основной план.

— Это если и произойдёт, то после возвращения твоего тела.

— Я надеюсь, — коротко ответил Георгий.

— А этот странный сон — твоих рук дело?

— Сон? Нет. Я с трудом могу вести с тобой беседу. А взаимодействовать со спящим мозгом в сотни раз труднее, — ответил Георгий и исчез окончательно.

Тарас Петрович ещё долго не мог уснуть. Сон отгоняли мысли о том, что сказал Георгий. Старик и сам не очень-то доверял лингвисту, хотя по своей натуре был человеком доверчивым. К тому же земляне, которым посчастливилось познакомиться с Ивраоскарем, все считали его подозрительным и даже опасным. И вот теперь Георгий.

Справедливо заметить, что кроме бестактности и отвратительной, раздражающей улыбки, лингвист не давал никаких поводов считать его своим врагом. К тому же Георгий, ещё будучи в своём обычном состоянии, был весьма неординарной личностью, и его доводы стоит делить на два. А что касается ребят, они, быть может, просто не привыкли к такому стилю общения, всё-таки люди с разных планет.

Представляя Ивраоскаря злодеем, старик пытался понять, какую цель преследует лингвист. И разве присутствие собственного интереса должно непременно исключать его положительную роль в «сделке»? Каждый раз, когда старик допускал мысль о намерении инопланетной цивилизации убить кого-то из землян, у него тут же возникал вопрос: почему они уже этого не сделали? Была масса возможностей. И у жителей Евы, и у Ивраоскаря.

Под утро Петрович потерял ход рассуждений и задремал, так и не решив для себя, кто же всё-таки такой этот Ивраоскарь: правая рука Великого правителя, отправленная для подстраховки, либо человек, играющий по своим правилам, в свою собственную игру. Вероятнее всего, размышлять на эту тему ему и вовсе больше не придётся, так как этим же утром, весь лагерь проснулся от грохота приземляющейся станции.

Иффридж пришёл в чувство почти сразу. Айало ещё даже не приступил к изучению интересовавшего его предмета. Он сначала долго крутил его в руках, будто пытаясь найти потайной механизм, а после стал впихивать его в какой-то прибор, похожий на сломанный тостер.

— Чёрт с ним, с этим прибором! Отпусти меня, мне надо идти! — попытался договориться с астрономом Ифрридж.

— Да-да, сейчас, мне нужно буквально пару минут, — непринуждённо ответил учёный, продолжая корпеть над «тостером».

— Я тебе его оставлю. Дай мне уйти.

Астроном ничего не ответил. Из тостера прозвучал долгий пищащий сигнал, затем что-то зашипело и затрещало. Через мгновение учёный вынул «таблетку» и подошёл к Иффриджу. В это же время кресельные ремни ослабли.

— Знаете, что это? — спросил астроном Иффриджа, отдавая ему таинственный предмет.

Его лицо вдруг стало пугающе серьёзным, а старческая инфантильность исчезла без следа.

— Понятия не имею. Ещё не довелось этим воспользоваться, — ответил Иффридж, удивлённый таким скорым освобождением и переменами на лице астронома.

— О, вы этим пользуетесь с самого первого мгновения, как взяли его в руки. Это нейро-рекордер. Всё, что видите, слышите и чувствуете вы, видит, слышит и чувствует он. Это односторонняя версия, способная только вести запись и передачу событий в один конец. Это значит, что всё, что тут происходит, в ту же секунду узнаёт владелец «ответки» — точно такой же круглой безделушки, висящей на чьей-то шее.

— А бывают другие?

— Да. Бывают и те, которые не только записывают сигнал, но и воспроизводят. Это как терминал: ты диктуешь команду в «ответку», та передаёт её на «нейро-рекордер», который, в свою очередь, безжалостно принуждает своего владельца выполнить команду.

— Откуда ты это знаешь? — спросил шокированный Иффридж.

— У меня свои секреты, — вновь ушёл от ответа астроном и, став ещё мрачнее, продолжил: — Я выключил его на несколько часов. Дальше решение за вами. Вы можете дальше им пользоваться, если захотите. Но советую хорошенько подумать, уверены ли вы в благих намерениях того, кто вам это дал?

— Какие могут быть последствия?

— Какие угодно. Эти люди всюду суют свой нос, понимаете? Всюду. От них нет спасения.

— Вы знаете Великого Правителя? — Иффридж снова перешёл на «Вы», забыв о наглой выходке астронома.

Астроном ничего не ответил, к этому моменту из «тостера» выползла лента с какими-то загадочными наблюдениями, записанными на непонятном для Иффриджа языке. Астроном поверхностно взглянул на ленту, нахмурив брови, а затем обратился к своему гостю:

— Вам знаком господин Ивраоскарь?

— Да, — ответил Ифрридж, шок которого усиливался с каждым мгновением.

— Ему принадлежит «ответка». Именно он получает всю ту информацию, которую получаете вы.

— С ума сойти! — Иффридж задумчиво потёр лоб, увенчанный свежей ссадиной.

— Завтра, то есть уже сегодня утром, в десять часов, я буду ждать вас рядом с дворцом независимости. Там уже готовят сцену и трибуны. Если не придёте, на мою помощь можете больше не рассчитывать.

— Хорошо. Я могу идти?

— Разве я вас задерживаю? — удивлённо воскликнул Айало. — Только вот, будь я на вашем месте, не возвращался бы к Оливеру. Вы уже опоздали.

— Что? Что вы имеете в виду?

— Я же прочитал всё, что с вами происходило благодаря нейро-рекордеру. Произошедшее ему не пережить. И я говорю не о пуле в его печени. Понимаете?

Иффридж несколько секунд пристально смотрел в глаза астроному ничего не отвечая, а затем как ошпаренный вскочил и со всех ног понёсся прочь из его дома.

К тому моменту, как Тарас Петрович сообразил, что произошло, и прибежал в лагерь, часть экипажа уже высадилась под радостные приветствия оставшихся на Еве людей. Фёдор, Степан и Марк оживлённо рассказывали им о том, каким захватывающим и разнообразным оказался местный животный мир. Тибо пытался уговорить хоть кого-то попробовать его брагу из «тростника», а Михей и Анна скромно приветствовали прилетевших, застенчиво улыбаясь и ожидая, когда появятся Вениамин, Глеб и Макар.