Оливер Тенбрайк сидел напротив меня, буравя меня тяжелым взглядом. Я не знала, чего он хотел, но с момента нашего разговора на веранде в нем что-то изменилось, и он начал вести себя как назойливый жених. Маркиз не пропускал ни единого приема пищи, если я на нем присутствовала, а также постоянно пытался провожать меня, как галантный кавалер. Когда я попыталась отказаться, Оливер напомнил мне, что мы пока еще жених и невеста и как невеста я должна уделять ему внимание в период визита. К сожалению, он был прав, а я не хотела привлекать к себе внимание очередным скандалом с женихом, поэтому решила, что потерплю несколько дней, все равно все вокруг видели что это фарс. В итоге каждое утро маркиз встречал меня у дверей, провожал везде, куда я хотела идти, заводил со мной дурацкие вежливые разговоры о погоде, интерьерах, разведении коней и прочем. Оливер также говорил о том, что как только мне можно будет покидать поместье, мы безусловно поедем в лучшую ресторацию в графстве Лоумис и посетим театры в столице. Это было совсем странно, так как к этому моменту источник, как он думает, уже умрет, а я перестану быть хранительницей и, следовательно, его невестой.

Чего я точно не собиралась терпеть, так это постоянных попыток Оливера трогать мои волосы, запястья, талию, плечи, спину. Я не понимала, чего он этим добивался; я не собиралась играть перед королем и судом роль влюбленной дурочки и делать вид, что все его публичные унижения ничего не значат. Поэтому я каждый раз убирала его руки, но маркиз с поразительным упорством возвращал их назад. В последний раз Оливер и вовсе притащил семейное украшение и решил сделать мне подарок, но все, о чем я могла думать, это о том, что он делал такие же подарки Доротее. Эта брошь выглядела так, будто шла комплектом к тому самому ожерелью, которое он подарил сестре, которое она надела в день перед смертью отца, когда обнаженная пришла в его покои. Ужас и отвращение на моем лице были, очевидно, настолько заметны, что Оливер спрятал родовое украшение, и, слава богу, больше не пытался его доставать.

Во время завтрака граф Лойт, как и всегда, сидел по правую руку от меня и время от времени подкладывал мне угощения. Я считала это чрезмерным, расследование подходило к концу, можно было уже отбросить спектакль с ухаживанием. С другой стороны, я заметила, что Оливер очень негативно реагирует на графа, и между ними явно пробежала черная кошка. Мог ли Адриан Лойт делать это назло Оливеру? Я надеялась, что нет, сейчас я уважала графа Лойта, но только потому что верила, что он делает это ради расследования, а не из-за какого-то непонятного соревнования с Оливером.

— Эллия, миледи Доротея будет первой, за ней последует ваш брат Алек, а вы будете последней. Все понимают, что вы не причастны к собственному похищению, но вас также, как и всех, спросят о том, хотели ли вы навредить источнику, и будут судить ваше участие в халатности при передаче источника. Заряд камня правды скорее всего будет подходить к концу, этот камень уже использовали трижды, и его может не хватить до конца вашего суда.

Я кивнула, это были хорошие новости. В крайнем случае, если мне зададут неудобный вопрос, на который я не смогу ответить правдиво, я могла потянуть время до того, как заряд камня правды истечет. Кроме того, в конце слушания я буду просить короля о расторжении помолвки. Присутствующие к тому моменту уже будут “прогреты” показаниями Алека и Доротеи и, возможно, смогут как то повлиять на его решение. Правда, я также знала, что король никогда не был предвзят в своих решениях, его всегда заботил только Валлед, и ему не было дела до чьих-то чувств и эмоций, которые он, оказывается, умел читать или как-то отмечать.

Доротея, которая сидела за столом, и также слышала слова графа Лойта, еле заметно всхлипнула, видимо, услышав, что будет первой. Я не понимала ее, на мой взгляд, пора было смириться. Информацию о том, что Оливер изменял с моей сестрой никак не скрыть, на сегодняшней первой полосе “Вестника Валледа” огромным шрифтом было написано “Источник потерян из-за неверности? Самый большой секрет сестер Торнхар!”. В статье не говорилось прямо об измене, но отмечали синие платья Доротеи, а также то, что младшая Торнхар была замечена в фамильных драгоценностях Тенбрайк. Это было плохим знаком — кто бы не раскрыл эту информацию, этот человек либо был в свите герцога, либо был одним из наших слуг, либо же был одним из дознавателей. Поэтому сейчас Доротее нужно было настроиться на будущее и искать возможность выйти из ситуации с хоть каким-то достоинством, вместо того чтобы бесконечно отрицать то, что уже произошло. Мы не могли изменить прошлое, только будущее.

Дознаватели покинули столовую, включая графа Лойта, который сообщил мне, что ему нужно сопровождать Алека в здание суда. Я поняла, что мне тоже пора уходить, пока Оливер или Доротея не начали еще один бессмысленный разговор со мной. Как только я встала, Оливер, который неотрывно наблюдал за мной, тоже встал, явно собираясь проводить меня. Внезапно Доротея, сидевшая рядом, схватила его за рукав его форменного жакета и посмотрела на него снизу вверх.

— Не уходи… те, Ваша Светлость. Пожалуйста, мы можем поговорить? — Доротея явно стеснялась разговаривать при слугах, но по какой-то причине все равно решила начать диалог с Оливером здесь.

Маркиз в ответ на секунду взглянул на нее, а после покачал головой, подавая мне свою руку.

— Простите, миледи Доротея. Я должен проводить свою невесту.

С учетом того, что Доротея все так же держала его за рукав, он не мог просто отойти от нее. Я хотела уйти, я не хотела быть вовлеченной в их разговор, это их личная жизнь, их отношения, они оба были взрослыми людьми и должны были разбираться в этом сами. Оливер внимательно следил за моим передвижением, как только я начала двигаться к выходу, маркиз снял с себя жакет и повесил его на стул рядом с Доротеей, таким образом он смог отойти от сестры без необходимости самому убирать ее руки. Подойдя ко мне, Оливер подал мне руку, и после того как я, вздохнув, положила свою ладонь на его локоть, жених тут же накрыл мою ладонь второй рукой, погладив запястье. Не знаю, что творилось в его голове, но я повторяла себе, что мне осталось терпеть его присутствие только один день.

— Что ты с ним сделала, Элли? Ты использовала какой-то приворот? Он говорил, что никогда не посмотрит на такую, как ты, — Доротея внезапно подошла к нам и буквально зашипела на меня. Я осмотрелась вокруг — две служанки по-прежнему находились в комнате, хотя смотрели куда угодно, только не на нас.

В свете той информации, что была в газетах, я волновалась, что кто-то из наших слуг мог общаться с репортёрами, и поэтому вежливо попросила служанок покинуть комнату, пока Доротея шипела уже на Оливера.

— Как ты можешь так со мной поступать после всего, что я сделала ради тебя, после всего, что я пережила, чем пожертвовала?! — Оливер не отвечал Доротее, смотрел мимо нее и делал вид, что ее не существует. Он смотрел на меня, ожидая, видимо, когда я закончу. — Хватит игнорировать меня, Оливер, что она с тобой сделала, ты никогда не был таким жестокосердечным.

С последним я не была согласна, Оливер слыл настоящим бабником, был известен в каждой благородной семье Валледа, и это было именно то, что он обычно делал — как только он наиграется в любовь, мужчина начинал методично игнорировать свою предыдущую "жертву". Одна из юных фрейлин королевы в какой-то момент даже получила нервный срыв после того, как Оливер, который был замечен с ней на каждом балу и который так красиво ухаживал, внезапно полностью потерял интерес и заинтересовался Доротеей. Когда на балу в честь моей помолвки Оливер ни разу не взглянул на эту фрейлину и станцевал четыре раза с моей сестрой, та девушка, по слухам, начала плакать прямо во время танца с другим лордом, а после попыталась найти Оливера. Не знаю, что он ей сказал, но у девушки началась истерика, и вдовствующая королева отстранила ее от должности.