При использовании детектора лжи полиция на Земле использовала дополнительные процедуры для калибровки. Эти процедуры включали в себя осознанную ложь, сказанную подозреваемым для того, чтобы зарегистрировать показатели прибора во время неправильного ответ, тот факт, что одни и те же вопросы спрашивали от пяти до десяти раз, и то, что на все вопросы варианты ответов были только «да» или «нет», и, конечно, особое построение вопросов. Я надеялась, что эти знания помогут мне обойти все вопросы, при которых я случайно могла бы выдать наличие дара воды.

За последние дни я видела, как волнение нарастает в нашем доме по мере пребывания аристократов из совета лордов. Это были в основном возрастные люди, состоящие в совете на протяжении многих декад. Одному из них было больше ста двадцати лет, но я слышала, что король сейчас начал частично обновлять состав совета лордов, вводя в него молодую кровь.

Доротея пыталась поговорить со мной множество раз, но я всегда находила повод проигнорировать её. Я видела, что это невероятно раздражало сестру, но сейчас она также начинала волноваться о том, что будет происходить на суде. Сам суд в этом мире не являлся чем-то очень публичным, но аристократы из совета лордов имели свои семьи и круг друзей, они не должны были распространять информацию, которую услышали в суде, но слухи все равно просачивались. Наверняка кто-то «по секрету» делился со своим мужем или женой, а после слухи уже невозможно было остановить. На суде не будут рассматривать измену как преступление, но её будут рассматривать как мотив для замысла навредить мне, и, возможно, источнику.

Огромное количество людей в поместье уже знало об измене, наверняка правда распространилась за пределы баронства. Торнхары были на первой странице «Вестника Валледа» в течение последней недели, и у меня не было сомнений, что в какой-то момент история измены просочится в газеты, также как и то, что Алек заказал убийство меня и Доротеи. Имя Торнхар будет обсуждаться в каждом доме, все будут говорить о том, что мне изменил жених. Изменил с собственной сестрой.

Я видела, что все это безумно расстраивает маму, но сама не испытывала сильных эмоций. Да, это было неприятно, и наверняка найдутся те, кто будут считать, что мне изменили, потому что я была недостаточно красива и интересна. Но в прошлой жизни моё имя постоянно обсуждалось в прессе, и в плохом, и в хорошем ключе, я знала, что любые новости являются временным событием. «Острота» новостей уйдёт, и люди вокруг начнут обращать внимание на дела, а не на то, что когда-то было написано в газетах. Я совершенно точно не собиралась стыдиться того, что мне изменили — я не была в этом виновата.

За последние дни я смогла оценить состояние наших финансов и в голове решала вопрос о том, сколько я буду просить у графини Лоумис за новые земли. Хотелось заняться письменными расчётами, но я боялась, что они попадут в руки следователей. Если графиня Лоумис откажется, часть новых земель можно будет сдать в долгосрочную аренду другим аристократам. Пока же я с мамой договорилась урезать все расходы сразу же, как только гости уедут. Доротею матушка более не подпускала даже к минимальному управлению финансами в баронстве. Очевидно, что мнение короля оказалось для неё важнее, чем счастье любимой дочки.

Этим вечером, когда все ушли после ужина, я оставалась сидеть за столом, мне не хотелось возвращаться в свою комнату. Завтра… многое должно решиться. После того как суд закончится для нас троих, меня, Доротеи и Алека, я собиралась публично попросить короля о том, чтобы он разорвал мою помолвку. Присутствие совета лордов, которые к тому моменту уже наслушаются об изменах Оливера, должно сработать мне на пользу. Я была почти уверена, что если я не разорву помолвку сейчас, то мне не удастся сделать это после ритуала. Наоборот, когда я верну источник, свадьбу только ускорят.

Однако у меня была большая проблема — король. По его словам там, на веранде, я догадалась, что монарх понял, что человеком, подслушивавшим их разговор в день моего возвращения, была я. Я не знала, злился ли он на меня за это, но надеялась, что это никак не скажется на его решении, когда я попрошу разорвать помолвку. Я совершенно не могла понять Феликса Второго, я не могла предсказать его поступков.

— Элли, — Доротея разговаривала тихо, не желая привлекать внимание людей, которые могли бы находиться снаружи. Сестра явно хотела, чтобы наш разговор никто не прервал. — Нужно поговорить.

Я повернула голову к ней и вопросительно приподняла брови. Увидев мой ленивый интерес, Доротея нетерпеливо выдохнула.

— Ты избегаешь меня с самого возвращения. Ты игнорируешь меня даже при других людях. Неужели так хочешь меня обидеть? Ты хоть понимаешь, насколько больно мне делаешь? — Доротея сразу же начала со своей любимой роли жертвы, манипулируя чувством вины. Сестра профессионально умела изворачивать ситуацию таким образом, что виноватыми будут другие.

Я тяжело вздохнула:

— Ты об этом хотела поговорить?

Увидев мою реакцию, Доротея опешила, но после быстро взяла себя в руки.

— Нет… Нам нужно обсудить, как объяснить происходящее на суде. Ты должна за меня поручиться, моя репутация на кону.

Я удивилась — Доротея сразу же перешла к делу, почему-то считая, что меня заботит её репутация. Мне казалось, что ситуацию никак не замять, измена Оливера с Доротеей будет обсуждаться на суде множество раз и в грязных подробностях.

— Не понимаю, при чём здесь я, — спокойно ответила. — Я знаю, что собираюсь говорить на суде.

— Почему ты так отвечаешь? Ты так изменилась. Конечно же ты связана с этим, заступись за меня на суде, скажи, что Оливер пообещал жениться на мне, что сказал тебе, что отменит с тобой помолвку, поэтому всё произошло.

Что? Не выдержала и засмеялась, настолько сумасшедшими мне показались её идеи. Интересно, как она себе это представляла? Про камень правды она забыла?

— Доротея, с какой стати я должна врать? И почему я должна заступаться за тебя после твоего предательства?

Доротея вздохнула и посмотрела на меня как на неразумное дитя, даже потянулась погладить меня по голове, но я отстранилась.

— Ты всё неправильно поняла, Элли. Я не виновата в том, что произошло. Конечно же, я не предавала тебя, это меня выбрал Оливер и хотел на мне жениться, уже давно, но из-за того, что ты была хранительницей, король сказал жениться на тебе. Так что главная жертва — это я, это у меня отобрали любовь моей жизни ради этого договорного брака. Можно сказать, что это ты встала между мной и моей любовью.

Я была поражена ее мышлением. Интересно, Доротея сама то верила в свои слова? Я вспомнила что прошлой жизни, в последние годы перед моей смертью на Земле, среди молодого поколения стала популярна “манифестация” — передача вселенной собственных мыслей и вера в то, что вселенная предоставит тебе это, просто на основе твоей веры. У меня было полное ощущение, что Доротея была адептом этого учения, хотя, конечно, здесь никто об этом не знал. Эта мысль так развеселила меня, что я не выдержала и тихо засмеялась.

— Поскольку ты такая жертва, то думаю, тебе стоит рассказать об этом на камне правды. Не понимаю, как я могу тут помочь.

Почему-то мои слова вызвали в Доротее гнев. Ноздри её тонкого носа раздулись, и я услышала, как она делает сердитый прерывистый вздох.

— Да что с тобой не так? Я совсем не узнаю тебя. Ты всегда была милой и любящей сестрой, сейчас же ты ведёшь себя как законченная злая стерва.

Законченная злая стерва? И это говорит мне она?

— Прости, я это выслушиваю от кого? От сестры, которая годами оскорбляла меня за моей спиной и спала с моим женихом, продолжая очернять меня в его глазах, а также в глазах семьи и окружающих. Если я законченная злая стерва, потому что не хочу тебе после этого помогать, то как же мне стоит назвать тебя? — я сделала вид, что задумалась, хотя, конечно, я никак не собиралась её называть — мне всё это было почти безразлично. Удивительно, но я не испытывала даже гнева. Прожив очень долгую предыдущую жизнь, я видела все манипуляции сестры, и возможный конфликт с ней воспринимался как что-то незначительное, не стоящее моих эмоций.