Я продолжала финансово поддерживать свою семью, но из-за моей неспособности дать им те эмоции и любовь, которых они желали, они начали отдаляться от меня. Я жила в другой стране и приезжала домой крайне редко, полностью сосредотачиваясь на увеличении своих доходов, так как почему-то считала это своей главной жизненной целью. Я даже не заметила, что мои брат и сестра сократили контакт со мной до минимального, общаясь только в дни рождения. Когда у брата и сестры начались проблемы с наркотиками, мне тоже не сообщили, мне не сразу сказали, что у сестры случился выкидыш, не сразу сказали, что брата избили за неуплату долгов.

Брат и мать ушли из жизни один за другим через шесть лет: брат от передозировки, а мать от инфаркта. После смерти брата мама обвиняла меня в том, что ее старшие дети стали такими, из-за отсутствия цели в их жизни и избытка денег, который давал им доступ к наркотикам. Перед ее смертью я выслушала ее просьбу и пообещала отрезать сестру от финансирования, оставив лишь минимальные средства на проживание и еду.

К тому моменту я уже достигла очень высокой позиции в своей компании и начала несколько маленьких стартапов. В одном из моих стартапов даже случился скандал — женщина публично пожаловалась на меня за увольнение, утверждая, что я использовала беременность как повод. Новость быстро распространилась в прессе. Несмотря на то что я дала опровержение, объяснила, что процесс увольнения начался за полтора года до её беременности, в индустрии меня стали называть стервой. Этот стартап получил множество негативных отзывов, и мне пришлось его закрыть, хотя он был одним из самых многообещающих. Всем, кто работал в этой компании, я нашла работу на других своих предприятиях.

Дэниэль все так же присутствовал в моей жизни, время от времени исчезая, пытаясь найти утешение в руках "нормальных", эмоциональных женщин, но всегда возвращаясь, не способный справиться со своей одержимостью. Он преследовал меня на работе, что привело к его увольнению, и на улице, у моего дома, после чего я добилась вынесения судебного запретительного приказа, который ограничивал его возможность приближаться ко мне под угрозой уголовной ответственности. Я не могла понять, почему он дошел до такого состояния, и даже на мгновение подумывала согласиться на отношения с ним, надеясь, что это положит конец его навязчивости. Однако, взвесив все "за" и "против", я пришла к выводу, что отношения с ним потребуют слишком много времени и усилий и, в конечном итоге, всё вернется на круги своя.

Я всегда старалась выглядеть безупречно, инвестируя в услуги косметологов и регулярно занимаясь спортом, поскольку это было важно для поддержания имиджа моих компаний и моего бренда как бизнес-персоны. Иногда я задавала себе вопрос: "Для чего я живу?" Но ответ так и не находила. Этот вопрос не вызывал во мне никаких эмоций.

Я не хотела детей и не хотела семьи, я не могла дать им ничего кроме денег, поэтому когда мой долгосрочный партнёр по "улучшению умственной деятельности" позвал меня замуж, я, как и всегда ответила нет. Я не знала что Дэниэль следил за моим партнёром в социальных сетях и понял что сегодня мне будут делать предложение. Поэтому я совсем не ожидала что он решит напасть на меня, выплеснув на лицо кислоту, когда я возвращалась домой.

Мне повезло — кислота коснулась только шеи и частично подбородка.

Дэниэль, наконец, отправился в тюрьму, а я решила больше никогда не вступать в продолжительные отношения, считая, что это может угрожать моей жизни. Несколько пластических операций практически устранили последствия того нападения. Тем временем медиа и пресса почему-то решили, что мой образ "жертвы" привлекает больше внимания, чем мой образ "жесткой бизнес-леди". Так я стала известной как успешная и красивая бизнес-леди, пережившая ужасное нападение со стороны безумно влюбленного мужчины. Меня начали включать в списки завидных невест и приглашать на телевидение, но я отказывалась от всех предложений — никого не интересовали мои компании, все были увлечены обсуждением моих мнимых отношений с сыном известного инвестора. Отношений, которых никогда не существовало.

В какой-то момент на связь со мной вышла моя сестра. Я помогла ей переехать в другую страну и в мой город, а также помогла перевезти троих ее детей. Она не знала, кто был отцом всех троих, но я не судила ее, и мы вместе организовали обучение моих племянников в частных школах.

Я знала, что сестра не испытывала ко мне любви. Она считала, что я отняла у нее внимание и любовь родителей, но сама не была способна устроить свою жизнь и потому зависела от меня. После всех испытаний, которые она пережила, и после того как я прекратила финансовую поддержку по просьбе матери, она была благодарна за предоставленную мной помощь. Сестра стремилась к спокойной жизни со своими тремя детьми и боялась неизвестности. Во мне же отсутствовали какие-либо эмоции обиды или злости, так же как и любви. Я приобрела для них лучший дом в престижном районе и наняла репетитора для изучения языка.

Остаток моей жизни прошел в привычном ритме: мои финансы неуклонно росли, и со временем я все меньше считала, что главной целью жизни должен быть заработок. Я никогда не стремилась быть первой во всем — для этого нужен был азарт и желание рисковать. Я же считала риск нерациональным и потому упускала действительно крупные возможности, которыми пользовались некоторые из моих бывших однокурсников. Однако мои источники дохода были разнообразны, и финансовый кризис практически не оказал на меня влияния. Я никогда не инвестировала то, что не готова была потерять.

Я даже выступила перед огромной аудиторией на конференции TED. Мое выступление, как и все, что я делала, не стало безумно популярным, несмотря на все мои бизнес-достижения — в нем отсутствовали эмоции, которые так жаждет публика. Однако оно нашло отклик по всему миру как руководство для начинающих инвесторов — я ничего не скрывала и предоставила пошаговую инструкцию по безопасным инвестициям. Я не верила, что многие будут способны придерживаться этих инструкций — люди были эмоциональными существами, им не хватало терпения, они были подвержены азарту.

К старости я переехала в дом к сестре, где целая армия наемных медсестер заботилась о нас обеих. И, как ни странно, я вспоминала это время с теплотой — тот период был ближе всего к «нормальной» жизни.

Множество различных болезней медленно подтачивали как меня, так и сестру.

Половину своего наследства я раздала племянникам и сестре, вторую половину отправила на благотворительность. Сестра считала, что я стала мягкой на старости лет, но в моем решении не было эмоций — я верила, что такой шаг вызовет позитивный резонанс в прессе, который приведет к росту доходов моих многочисленных предприятий.

Умирая в больнице, окруженная племянниками, докторами и сестрой, перед смертью я не испытывала страха, но впервые появилось что-то вроде чувства сожаления. Я пыталась понять, в чем был смысл моей жизни, какая у меня была цель. Но впервые не находила ответа, чувствуя, что что-то было сделано не так. Смотрела на своих родственников, перед самой смертью.

Мне показалось, что я испытала чувство нежности и заботы.

Но ведь это было невозможно?

Интересно, жила ли вторая половина моего разума в моем теле так же, как я в ее, будучи наблюдателем? Надеюсь, что нет, восемьдесят лет бессмысленной жизни без эмоций — чертовски долгий срок.

Когда я родилась заново я помнила каждый момент своей предыдущей жизни, каждый опыт, каждую ошибку. Но все это совсем не подготовило меня к тому что я буду чувствовать — бесконечную любовь к незнакомой красивой темноволосой женщине, безумное счастье когда она просто смотрела на меня, страх когда она покидала комнату.

Будучи новорожденным ребенком я не сразу поняла что не могу управлять своим телом. Я была младенцем и я совсем не помнила как жила в предыдущей жизни до трех лет — возможно это было нормальным? Но тело, в котором я жила, двигалось, просто им управлял другой разум. Лучше не стало ни через три года, ни через десять, несмотря на то что я отчаянно пыталась перехватить контроль. Иногда мне казалось что у меня раздвоение личности, иногда я представляла себя чем то вроде паразита.