— Благодарочка, братан!

К этому времени подвалила шумная компания во главе с именинником. Пока они отоваривались входными билетами, Костя уверенно провёл наверх Дину с подругой. Подрастерявший уверенность бычок не возражал.

На втором этаже по ушам ударил грохот от мощных колонок. Пройдя в полутёмный танцзал, все начали прыгать и извиваться, согласно своим представлениям о красоте. Иностранных Scooter и E-tape сменяли отечественные «Стрелки». А также белки и свиристелки. Устав ждать медляк, Костя повёл Дину к бару.

— Два бокала шампанского! — Костя выгреб из всех карманов наличность.

Бесшумно подошёл Артур.

— Всё в порядке, братан?

— Конечно, всё гармонично, — улыбнулся Костя.

— Ты чаще заходи, и пацанов приводи. Мы открылись недавно, ещё не раскрутились. Видишь — зал не полный. — Артур задумчиво щёлкнул зажигалкой, прикурил, — договорились?

— Конечно, у тебя классное диско!

В этот момент слух Кости уловил мелодию «Алёшки». Одним глотком влив в себя шампанское, он схватил Динку и буквально потащил её в зал. Они медленно заколыхались под рыдающую композицию, плотно прижавшись друг к другу.

И без Лёшки жизнь твоя пуста

Ты совсем еще наивна и чиста

Наблюдаешь ты за ним издалека

Только между вами слёз река

Потому что есть Алёшка у тебя

О Алёшке ты вздыхаешь зря

О Алёшке все твои мечты

Только о Серёге позабыла ты

Костя нежно погладил рукой по щеке девушки, заглянул в бездонные глаза. Прочтя в них поощрение к действию, припал к мягким губам. Голова его закружилась, отделилась от тела и повисла на ниточке. Вокруг не ощущалось никого и ничего, они были вдвоём в космосе счастья. Пришли в себя молодые люди, только когда три медляка сменил mr. Credo. За стол к ребятам они больше не вернулись — остаток вечера или кружились в медленных танцах, или курили у невысокого окна, взявшись за руки. Костя не помнил, о чём они говорили, да и важны ли слова? Говорили глаза, губы, сердца.

Поскольку домашнего телефона мне было ни у Дины, ни у Кости, следующую встречу назначили на ближайший вторник, на семь вечера, на вокзале «под часами».

— Провожать меня не надо, я с подругой доеду, — быстро сказала Динка на выходе из заведения, чмокнула его в щёку и испарилась, Костя даже растерялся немного.

Он так и стоял, глуповато улыбаясь, когда к нему из темноты вышагнул Валера.

— Спасибо, Костя, за организацию развлекалова для пацанов, — голос был непривычно холоден, — но о дружбе нашей ты отныне забудь! — Не прожимая руки, именинник развернулся спиной.

— То есть как!? — оторопел Константин, — подожди, это твоя девушка была? — пронзила его догадка. — Но кто же знал?

— Да все знали, Костик, — сказал кто-то из пацанов и сплюнул. Потом до ушей его донёсся звук удаляющихся шагов. Только Витёк молча вздыхал в тишине.

— И ты знал?

— Ну, да…

— Бля..

На встречу Дина не пришла.

На городское кладбище Костя отправился на автобусе, подгадав таким образом, чтобы приехать после окончания официального мероприятия. Ему не хотелось светиться там перед Галкой и другими родственниками. Кто он Дине, если разобраться? Так, давний знакомый. Обладая, благодаря товарищу капитану, исчерпывающей информацией, Костя неспешно перемещался к нужному квадрату среди рядков могил. До чего же быстро разрастается кладбище! Вроде был здесь всего полгода назад, а уже в той стороне добавилось новых захоронений. И это только в данном районе! Блин, похоже, приехал рановато — у разрытой могилы стояло несколько скорбящих, невдалеке работал на холостом ходу автобус. Копатели с профессиональным равнодушием ожидали завершения процедуры, опершись на лопаты. Где бы схорониться пока? — Костя огляделся — Ага! Заросший деревьями и кустарниками старый квадрат примыкал почти вплотную. Он направился туда, выискивая подходящую лавочку. У одного из старых надгробий за столиком расположились двое мужчин средних лет, заметили его.

— Дружище! — помахал рукою тот, кто постарше, — будь любезен, подойди на пару слов.

Костя молча направился к ним.

— Ты, надо полагать, Константин? — спросил его позвавший — почти седой мужик со шрамом на лице, одетый в потёртый камуфляж.

— Удивительная догадливость! А откуда, позвольте спросить…

— С Динкой попрощаться пришёл? — продолжился сеанс угадывания, — а у нас тут клуб бывших друзей в ограниченном составе, — ухмыльнулся собеседник, — сидай на лавку, будем знакомиться. Или сначала помянем рабу божью Динару? Ты как?

— Помянем, — хрипло кивнул Костя.

Без дальнейших рассуждений седой наполнил три пластиковых стаканчика водкой, и первым выпил, пренебрегая закуской. Остальные двое последовали его примеру.

— Я Лёха, — представился седой, — а это Виталий, — он кивнул на третьего участника странных поминок. Тот мотнул головой знак приветствия. — Я вас знаю по рассказам Динки. Не то, чтоб специально интересовался, к чему? Просто… — он помедлил, — мы с ней были друг для друга чем-то вроде маминого передника — поплакаться, пожаловаться на судьбу — злодейку. Любовный, собственно, период наших встреч был недолог, а вот дружба сохранилась.

— Бывает, — кивнул Костя, — а где последний ухажёр?

— Крайний по времени хахаль пребывает в расстроенных чувствах и передвигаться самостоятельно не способен категорически. Запой, проще говоря. А тот коммерс, что был до него, имеет честь находиться за пределами нашей богоспасаемой Родины. Да и вряд ли явился бы. Расстались они с Динкой тяжело. Так тоже бывает, десять лет, дольше, чем с кем-либо, миловались, а потом враги.

— Ну, мы знакомы ещё со времён учёбы в ВУЗе, — вступил разговор Виталий. На его породистом лице застыла маска истеричной брюзгливости. Одетый в светло-синий джинсовый костюм, он был единственным, кто заботливый подстелил под седалище газетку.

— Кто бы спорил, Виталий, но знакомство с сожительством суть разные вещи. Резон?

— Вы не знаете подробностей убийства? — спросил Костя.

— Нет, корешок, — покачал головой Лёха, — да и не хочу знать. Тяжко мне, светлая девка была, несмотря ни на что. Выпьем?

Опрокинули ещё по стакану. Аккуратно отставив пустую бутылку, Лёха полез в рюкзак, извлёк новую, потом вытащил пачку дешёвых сигарет, закурил.

— Скажите-ка мне, други, — обратился он к собеседникам, — а какого рожна, собственно, вы сюда припёрлись? Что у одного, что у другого более десятка лет назад все нежности закончились. Или вы к каждой своей мимолетной любови так ходить будете? Синдром стареющих мужчин?

— В том-то и дело, что она — не мимолётная, — несколько охмелевшего Костю прорвало на искренность, — она как вошла в сердце, так и забрала его кусочек с собой. Сколько бы лет не прошло.

— Да ты романтик, — ухмыльнулся Виталий.

— Я за себя излагаю, — огрызнулся Костя, — а у тебя может быть иное мнение.

— Мнение… Я, коллеги по несчастью, влюбился в эту девушку ещё студентом. Со всем пылом, как сказал бы граф де ла Фер, юношеского безумия. Я заваливал её подарками, исполнял все капризы и угождал. Я готов был жениться на ней! Трижды предлагал! Трижды!!! Даже противно вспоминать сейчас, как я извивался и пресмыкался. Это было как наваждение, как наркотик. Нам было всего восемнадцать, — он помолчал какое-то время, глядя перед собой, — и я был первым её мужчиной. Слышите, вы! — он протянул руку к бутылке, налил до краёв и выпил залпом, не дожидаясь остальных, — но она кинула меня! Вытерла об меня ноги, как о последнюю тряпку! И упорхнула к Максимке — мажору и зазнайке. Галка — он мотнул головой в сторону могилы — его дочь. Я сходил с ума от ревности от ярости. Я даже заказал его! Дина на коленях умолял меня отменить заказ, и я сдался. Я всегда сдавался под её напором. Ха! Она приводила аргумент, что бесчеловечно забирать отца у ребёнка. Папаша этот сбежал вскоре после рождения Галки! И сейчас его здесь нет, вот так-то… — Виталий снова помолчал, — потом наши пути разошлись, я уехал в другой город, занялся бизнесом. Пытался отвлечься, заводить новые знакомства — ничего не помогало. Когда я вернулся, зашёл к Дине, предложил встречаться. Она согласилась, я устроил её на работу свою фирму. Но я чувствовал, ощущал, что она не любит меня, скорее терпит. Ей больше не интересны были мои рассуждения и планы, Дина использовала любой предлог, чтобы не встречаться с моими друзьями, родителями. А я терпел. Ждал неизвестно чего и терпел. А потом появился ты, — обличающим жестом он указал на Костю, — и она снова ушла.