Казалось бы, все кончено с наивозможнейшей финальностью, но Кьелл ощущал, что эссенция Нерискирлас все еще находится в ее теле — свернувшись в миниатюрный, максимально плотный комок, она отступила вглубь торса. Перед боем, драконица скрыла свою ущербную филактерию внутри собственного тела. Это не стало большой неожиданностью для Кьелла — за время, проведенное им в Бездонных Глубинах Ничто, он успел обдумать имеющуюся информацию по псевдо-бессмертию Нерискирлас, и выработать как возможные способы противодействия ему, так и те ходы, которые могла сделать его противница, чтобы дополнительно обезопасить себя. Не в привычке бледного эльфа было недооценивать противников, даже тех, кого он глубоко презирал.

Он резанул плоть драконицы бритвенно-острым псионическим клинком, и рванул края раны телекинезом. Мертвое драконье мясо поддавалось с трудом, и гламфеллен крикнул компаньонам:

— Помогайте! Штука с ее душой — внутри! Нужно вытащить ее поскорее!

К нему тут же присоединились вонзившийся в рану поллэкс Константена, на который тот немедленно налег всем телом, и рванувшие края раны в сторону руки Эдера и Ринхейд. За этот недолгий бой, их команда неплохо сработалась с стражницей-гандьюр. Кьелл, не медля, сунул руку вглубь гниющей драконьей плоти, к сияющему огоньками эссенции артефакту, и, вцепившись в него мертвой хваткой, вырвал наружу. Едва объект — бесформенный кусок бурого металла, — показался наружу, гламфеллен швырнул его наземь, и обрушил на филактерию шквал псионических атак, выжигая пытающуюся выбраться наружу эссенцию, загоняя ее обратно вглубь, и немедленно стиснул артефакт тисками своей воли, запирая драконицу внутри.

— Фух, все, — выдохнул он, довольно улыбаясь. — Теперь эта рыхлая куча мертвого мяса спокойненько тут догниет. А нам пора звонить заказчику. Ватнир, доставай Око.

— Нет нужды, — раздался громоподобный голос, сопровождаемый мерными точками почвы, чья сила все нарастала.

Гигантский прямоходящий аурокс шествовал по ледяной пустыне, глядя на компанию драконоборцев скоплением белесых глаз. Его белая шерсть топорщилась смерзшимися комками, а ноздри извергали клубы пара, что был холоднее, чем лёд. Римрганд воплотился в своей наиболее телесной форме для беседы с Кьеллом и компанией. Так, возможно, выглядел в свое время титан ледяного божества, его физическое тело, чьи раздвоенные копыта топтали Эору в древние времена.

— Я почти даже рад тебя видеть, Римрганд, — с удивлением сообщил Кьелл, пока годлайк и храмовая стражница склонялись перед воплощенным божеством. — Что ж, просили — получили, держи, — и, подойдя ближе к титаническому существу, протянул ему филактерию Нерискирлас.

Кусок мятого металла вырвался из руки бледного эльфа, и спланировал в гигантскую ладонь аватара. Чудовищный аурокс поднес артефакт к ноздрям, шумно втянул воздух, и обдал драконью филактерию морозным паром на выдохе, покрывая ее льдом. Тут же потеряв к ней интерес, воплощенный бог уронил жалобно звякнувший кусок металла наземь.

— Ты выполнил свою миссию с блеском, Видящий, — трубный глас аватара сотряс реальность. — В награду я отпущу тебя из своего домена, и ничего не потребую взамен.

— Угу, спасибо, — ответил Кьелл. — Можно ещё об одной маленькой услуге тебя попросить? Отпусти с нами Вингауро о Ватури. Пусть старик Эору повидает, — гигантский аурокс никак не отреагировал на эти слова, казалось, и не услышав их.

— Хорошо, Видящий, — ответил он после долгой паузы. — Но взамен ты станешь моим гандьюр, и примешь в себя мой отзвук, в жизни и в смерти неся мою волю в мир.

— Если бы в моей душе не сидел уже отзвук Берат, я бы, может, и подумал, но увы. Эотас все ещё где-то там, в Дедфайре, и что-то мне подсказывает, что ссориться с Берат, пока он не будет остановлен, не стоит.

— Я с лёгкостью избавлю тебя от отзвука, службы, и внимания Берата, стань ты моим стражем, — голос Римрганда породил небольшое эхо, прокатившееся по ледяной пустыне.

— Не, извини. Спасибо, конечно, за предложение присоединиться к легендарным гандьюр, про которых папа мне столько сказок рассказал в детстве, но у меня сильное предчувствие, что если все не оставить, как есть, шансов против Эотаса не будет, — Кьелл покачал головой. Почему-то он не боялся реакции Римрганда на отказ. — Может, я чего другого могу для тебя сделать? Службу какую сослужить?

— Я более не нуждаюсь в твоих услугах, Видящий, — прозвучал ответ божества с неожиданным спокойствием.

— Ну ладно тогда. Если что, обращайся. Ваше величество, — обратился Кьелл к Вингауро о Ватури, — следуй за моей тенью, и все будет нормально. Так мы пойдём, Римрганд?

— Разумно ли сопротивляться неизбежному, Видящий? Есть ли в этом смысл? — звучащий, казалось, отовсюду, голос бога энтропии все ещё был удивительно спокоен. Его слова звучали чем-то сродни храмовой службе, или одной из сентенций Ватнира, в его упражнениях по развешиванию лапши на уши Вестникам, но гламфеллен прекрасно понял, о чем ведёт речь божество.

— Так уж устроены разумные — ради того, что нам дорого, мы способны двигать горы, — задумчиво ответил он. — И потом, неизбежность — очень всеобъемлющая штука, но спешки она не предполагает. Раз она все равно случится, что плохого в том, чтобы ей случиться чуть попозже? Нам, короткоживущим, этого «чуть» обычно хватает, — в ответ на эту реплику случилось, казалось бы, невозможное — Римрганд рассмеялся. Его хохот прозвучал падением ледяных глыб.

— Ты — на редкость самонадеянный разумный, но я не стану наказывать тебя за это, — голос аватара так и не утратил спокойствия. — Возвращайся на Эору, — вихрь снежинок поднялся вокруг товарищей, скрывая от них окружающий мир, лишь циклопическая фигура аурокса ещё виднелась поодаль.

— Неужто ты настолько хочешь бросить разумных на произвол судьбы, что даже такую мизерную надежду на спасение, как я, попытался убрать? — неожиданно для себя задал богохульный вопрос Кьелл.

— Неизбежность, распад, конец всего — моя суть, Видящий, — голос божества утихал, в то время как рогатая и белошерстная фигура всё больше скрывалась в снежном вихре. — Твой вопрос глуп. Но я позволю тебе и дальше жить в плену своих иллюзий, — вспыхнувший ослепительно-белым мир погас, и вся компания принялась ожесточенно растирать свои окоченевшие от холода конечности — они снова находились перед ледяной поверхностью портала Белой Пасти, живые, и порядком замёрзшие.

«С Ринхейд не попрощался, жаль,” подумал Кьелл, ускоряя потоки ци по меридианам. «А ещё, старина Зверь Зимы только что подтвердил мои догадки про Рагнарек. Предчувствия насчёт нужды в отзвуке Берат у меня нет — есть логика, говорящая мне, что Римрганд Эотасу мешать не будет. Прими я предложенные службу и отзвук, и можно будет забыть о попытках остановить божка света — рыпнись я в его сторону, и быть мне ледяной статуей. Чтобы не мешал Эотасу нести неизбежность и окончательную смерть властелину неизбежности и окончательной смерти, ага. Ведь это же его суть.»

Размяв затекшие плечи, гламфеллен огляделся. Тела древних гандьюр все так же выстроились памятниками себе, навсегда оставшись хранить святыню Римрганда. Бесплотная тень Вингауро о Ватури, последнего короля древних Хуана, стояла за плечом. Компаньоны, все ещё ежащиеся и разминающие затекшие конечности, были готовы продолжать путь. Пришло время возвращаться на «Онеказу», и возобновлять их нелегкое, но уж точно не скучное путешествие.

***

— Вестник Ватнир! — радость Хафйорна изливалась из него бурным потоком. — Успешна ли была твоя миссия? Есть ли новости?

— Римрганд почтил меня своим благосклонным вниманием, и беседовал со мной, — голос годлайка приобрёл степенное довольство, с почти незаметной хитринкой. — Моя миссия здесь закончена, и я отправляюсь в путь вместе с Несущим Слово Заката, чтобы споспешествовать его усилиям по несению воли Зверя Зимы в этот несовершенный мир. Мертвая Льдина останется в твоих руках, Хафйорн. Помни мои уроки, не падай духом, и заботься о пилигримах так же, как заботился о них я. Это может показаться тебе великой ответственностью, — строго глянул на собеседника годлайк, — но помни: страх, будь то страх ошибок, трепет перед тяжестью своего бремени, либо боязнь оказаться недостойным, суть та же страсть, привязывающая тебя к сей печальной юдоли не слабее бессмысленных желаний. Выполняй свой долг Вестника, и помни о скором пришествии конца всего, — Ватнир важно кивнул сородичу. Кьеллу показалось, что он заметил смех в скоплении мелких глаз годлайка, прежде чем тот склонил голову