— Не стоит, Кьелл, — доброжелательно ответила женщина. — Мне в радость поговорить об истории моего народа, особенно с по-настоящему интересующимся разумным. Оставьте деньги себе, я получаю достаточно благ от моего племени.

— О, я и не собирался предлагать вам деньги, — хитро улыбнулся гламфеллен. — Я владею целительским методом, которая может помочь с вашими глазами.

— Вы уверены? — скептически воззрилась на него Нетехе. — Я уже обращалась и к клирикам, и к алхимикам, без особого результата.

— Мое искусство ни на что не похоже, и совершенно точно не сделает хуже, — заверил ее Кьелл. — Ну что, согласны? — поколебавшись совсем недолго, аумауа кивнула. Она явственно тяготилась слабостью своего зрения, делавшего ее работу адским трудом.

— Мне что-то нужно сделать? Может, лечь? — с некоторой робостью осведомилась женщина.

— Просто сядьте поудобнее и расслабьтесь. Можете закрыть глаза. Да, с закрытыми вам будет легче, пожалуй, — гламфеллен отыскал в вещмешке набор игл, видящий в последнее время все больше и больше употребления, и принялся за работу.

Та ветвь медицины, что он использовал — лечение с помощью акупунктуры, нормализации течения ци, и применения алхимии, — тоже принадлежала к мистическим искусствам, и мастерам работы с внутренней энергией была доступнее, чем всем иным прочим, так как на работе с оной энергией и основывалась.

«Счастье мое, что у других видов движение ци не особо отличается от людского, иначе ни хрена бы не работало,” рассеянно думал Кьелл, привычными движениями устанавливая иглы. «Так, точки вайгуань и нэйгуань, дачжуй, минмэнь, ничего не забыл? А, точка тайчун…” он проверил течение ци женщины, вчитавшись в ее пульс. Все шло правильно, теперь нужно было немного подождать, чтобы энергетика Нетехе привыкла к новому течению — где простимулированному иглами, а где — частично заблокированному.

«Если подумать, то мой метод лечения до примитивного прост,” отвлеченно размышлял он, продолжая читать пульс женщины в ожидании нужных изменений. «Есть открытая рана, истекающая кровью — закрой рану, направь в ближние к ней меридианы избыток ци. Болезнь — ограничь болящие части тела, направь к ним достаточно ци. Некая травма или повреждение — снова-здорово, изолируем, и лечим ударными дозами ци. Доктор Шэнь за такие упрощения отлупил бы меня толстенной «Книгой из Чёрного Мешка» Хуа То[4], как агрессивного дилетанта, но все сложности, все тонкости акупунктурного лечения проистекают из необходимости гнать к повреждениям собственную ци пациента, еще и не причиняя ему вреда оттоком от важных органов, и не истощая его резервы. Мастеру техник внутренней энергии можно спокойно отбросить большую часть этих манипуляций, и аккуратненько влить болезному своей ци, чтобы все зловредные неправильности растворились. Кстати, пора и в энергетику Нетехе внести финальный штрих.»

Сосредоточившись, Кьелл мягко толкнул малую толику своей энергии в точку цзыгун, узел меридианов чуть ниже ключиц на торсе женщины. Этого небольшого количества ци должно было хватить, чтобы снова привести глаза историка в оптимальное состояние, не повредив ее зачаточную энергосистему. Для этой манипуляции акупунктурная точка могла быть любой — измененное иглами течение ци повлекло бы энергию в нужном направлении. Бледный эльф запоздало понял, что последнее его прикосновение могло показаться неприличным, но аумауа никак не прореагировала — то ли не обращала на подобные мелочи внимания, то ли доверилась Кьеллу. Хмыкнув, он снова прочитал пульс женщины, и, довольно кивнув сам себе, начал аккуратно извлекать иголки.

— Можете открывать глаза, Нетехе, — удовлетворенно бросил он, вынув последнюю иглу, протерев ее, и убрав в шкатулку. — Если что-то беспокоит, говорите сейчас.

Женщина открыла глаза, и ее лицо приобрело выражение радостного изумления. Пораженно вздохнув, она обернулась к Кьеллу, одновременно довольная и ошарашенная.

— Экера, это невероятно, я вижу лучше, чем десять лет назад! Вы сотворили чудо, Кьелл! — она рассмеялась. — А еще, я наконец-то вижу ваше лицо, — поднявшись на ноги, Нетехе шагнула к эльфу и, наклонившись, коротко обняла его. «Возможно, она приняла мои наложения рук на ее торс за наглые приставания, и сейчас демонстрирует, что вовсе даже и не против,” отрешенно подумал гламфеллен. «Как бы не пришлось мне еще одну аумауа френдзонить.»

— Даже не знаю, чем вас отблагодарить за это невероятное излечение, — Нетехе всем своим существом излучала радость.

— Для начала, заботьтесь о своем зрении, — посерьезнел бледный эльф. — Никаких ночных чтений со свечкой или фонарем. Постарайтесь почаще бывать снаружи, ешьте больше фруктов, и если, не дай боги, глаза начнут болеть — дайте им отдохнуть минут пять. — «Советы из разряда ‘мойте руки перед едой’, но становиться личным окулистом этой заядлой книгочейки я не собираюсь. Пусть лучше с излишней осторожностью к своему зрению относится.»

— Разумеется, Кьелл, спасибо, — улыбка Нетехе померкла всего на секунду-две.

— Еще у меня есть немного артефактов, о которых я упоминал ранее, — продолжил эльф. — Взглянете?

— О, это я сделаю с удовольствием! Они у вас с собой?

— С собой. Вот, смотрите…

Древние оружие, монеты, и посуда были восприняты Нетехе благосклонно, особенно после пересказа обстоятельств их нахождения, а табличка с символами привела в полный восторг — на ней оказалось жизнеописание некоей важной персоны раннего пост-имперского периода. Зайдя в ее комнату во дворце, ожидаемо наполненную ценными документами и артефактами, то есть пыльными свитками и древним хламом, они пристроили археологические находки среди им подобных, и Нетехе выдала Кьеллу небольшой мешочек с монетами. После ее сетований на отсутствие фондов, Кьелл не ожидал и этого, но историк, похоже, рвалась хоть как-то его отблагодарить, и за ценную находку, и за возвращение зрения. Попрощавшись с аумауа, которой явно не терпелось поизучать принесенное, Кьелл двинулся на корабль. Завтра ему предстояло начать долгую и кропотливую работу по выявлению недостойных среди матару.

***

Кьелл стоял перед домом, в котором обитало последнее имя его списка, последнее из очень, ну очень многих. Три дня он непрерывно шпионил за матару, собирая информацию, старательно шерстя псионикой их умы, и умы их близких и знакомых. Он оставался незамеченным благодаря отличным навыкам цингун — прячась на крышах, вися на отвесных стенах, и ненадолго задерживаясь на балконах верхних этажей, он успешно избегал внимания своих целей. Все же, не только люди не привыкли смотреть вверх, но и родственные им виды разумных. Он устал, как собака — и физически, от непрерывного расхода ци, и морально, от однообразной, трудной, и нервной работы. Сейчас, когда от нее оставалась последняя малая часть, его разрывали два противоположных, но одинаково неуместных желания. Первое — развернуться и уйти, плюнув на незнакомого матару по имени Ириранги — в конце концов, сколько вреда может принести один разумный, воин не самого высокого звания, иногда заступающий на стражу Змеиной Короны? Второе же — вломиться в этот симпатичный особняк, вырубить хозяина техникой парализации, и, не церемонясь, перерыть все его вещи в поисках компромата, не тратя больше ни секунды лишнего времени на эту затянувшуюся шпионскую сагу. Он тяжело вздохнул. Успехи его не особо впечатляли — он накопал в своих изысканиях множество разнообразных прегрешений, мелких и средних. Стяжательство, насилие, лень, многие другие пороки — среди матару было не так и много поистине морально стойких. Но нужно было больше. Старик Такано, которого Кьелл посетил, «по знакомству», самым первым, оказался просто глупцом с напрочь отсутствующим патриотизмом. Никаких сведений он никому не сливал. Одной из своих целей Кьелл и вовсе искренне сопереживал, как собрату по влюбленности в женщину другого вида — юный матару по имени Манааки, ни в чем предосудительном не замеченный, встречался с молодой эльфийкой-аэдиркой, живущей в Королевской Бухте, очень трогательно за ней ухаживая. Гламфеллен задумчиво улыбнулся — воспоминание о о нежащейся в объятиях друг друга парочке подняло ему настроение.