— Обязательно, — шагнул к нему гламфеллен, и положил пальцы на запястье его правой руки. — Проделай-ка все упражнения, что я тебе оставлял, по порядку. Расслабься, не напрягай ни одной мышцы, только энергоканалы должны работать, — тот сосредоточенно кивнул, и читаемый Кьеллом ток его энергии резко ускорился. Эльф довольно улыбнулся, но тут же согнал с лица эмоции — гениев, как он помнил, вредно перехваливать.

— Сгодится, — наконец, отпустил пульс Аруихи он. — Еще неделька, и можно начинать практику Искусства Ревущего Тигра.

— Мне нужно будет ненавидеть кого-то? — почесал шрам на щеке аумауа.

— Если хочешь, — пожал плечами Кьелл. — Или быть абсолютно спокойным. Или хотеть в туалет, — Аруихи прыснул, застигнутый этой фразой врасплох. — Я серьезно, — ровным тоном продолжил эльф. — Ты сам нащупаешь нужное состояние сознания — твоя ци подскажет его тебе вернее, чем я. С кем менее талантливым пришлось бы проходить через долгий процесс эмоциональной подготовки, провести пару схваток не на жизнь, а на смерть, возможно, даже, применить алхимию, но тебе костыли не понадобятся — ты уже готов летать. Но это все потом. Следующие упражнения я тебе покажу перед уходом. Сейчас — время подарков, — гламфеллен артистичным жестом сорвал ткань со снятого с плеча свертка, и протянул скрываемое им принцу. — Вот, примерься. Эта штука должна стать тебе продолжением руки.

— Тяжелая, — Аруихи держал за рукоять изогнутый клинок, толстый и широкий, расширяющийся еще сильнее у острия. Приспособленную под полуторный хват рукоятку сабли, и сжимающую ее руку, надежно прикрывал круглый щиток гарды, а лезвие украшала гравировка — тигр, оскаливший пасть. — Кажется неудобной. Почему бы не использовать обычную саблю? У тебя, в тот день, отлично получилось, до сих пор кровь на стенах второго этажа видна, — он зубасто оскалился.

— Эорские сабли — мусор, — отмахнулся Кьелл. — Придуманы под среднего бойца средних размеров. На меня не ориентируйся вообще, я в тот день был сам не свой. Но даже так, я чувствовал, насколько никчемным был тот коготь… то есть, та сабля. Этот клинок тебе, во-первых, по руке, а во-вторых, его форма и конструкция проверены тысячелетиями успешного применения. Вытяни-ка руку вместе с саблей, — бледный эльф довольно осмотрел протянутые вперед руку и оружие, и кивнул. — Длина клинка примерно равна длине руки, глазомер меня не подвел. Не опускай руку, кстати — это твое первое упражнение с саблей, будешь знать, какие мышцы тебе нужно будет разработать как следует. Стой так, и смотри внимательно — я покажу тебе первую форму сабельных техник Громового Удара, она называется «падение грома». Если успеем, я тебе и вторую форму дам, она зовется «тысяча громовых ударов раскалывает небеса». Не пытайся пока встроить их в свой боевой стиль, или применять их в спаррингах — только неправильные рефлексы наработаешь. Просто практикуй формы, и жди, когда к тебе придет их понимание, — бледный эльф, встав в поле зрения Аруихи, принялся медленно демонстрировать позиции и движения приемов, используя захваченную ранее деревянную саблю.

— Этот стиль фехтования тоже относится к мистическим искусствам, — размеренно говорил он, плавно перетекая из одной стойки в другую. — Пробуй практиковать его в дождь и грозу под открытым небом. Чем больше молний и грома будет вокруг — тем лучше. Пытайся понять, как соотносятся название приема, и его выполнение — это облегчит тебе понимание стиля. Если ты сможешь во время тренировки с саблей выполнять упражнения с ци — еще лучше. Не бойся следовать воинским инстинктам в своей практике — на сухую теорию нужно опираться, но не ставить ее во главу угла. Все, опусти руку, сейчас ты мне покажешь движения первой формы, а я тебя поправлю, если нужно.

— Да, учитель, — уже более уверенно ответил Аруихи, и поклонился, не выпуская саблю из рук. Кьелл довольно улыбнулся. Он начинал понимать, отчего учитель Сяо-Фаня радовался его успехам, как своим — сейчас он ощущал схожие чувства.

***

Вместо запланированного часа, он потратил на Аруихи больше двух — и дав-таки ему вторую форму сабельных техник Громового Удара, и подождав, пока он запишет начальные упражнения Искусства Ревущего Тигра. Возможно, Кьелл попросту наслаждался вдруг осознанной учительской гордостью, а может быть — оттягивал неприятный по многим причинам разговор с Онеказой, но, как бы то ни было, ему все же пришлось подняться на крышу дворца Каханга, и заглянуть в изумрудные глаза той, кто ждала его там.

— Приветствую вас, моя королева, — привычно поклонился он ей, чувствуя ностальгию по тем приятным минутам, которые обычно предваряло подобное обращение.

Он спокойно и ровно обратился к все молчащей Онеказе, излагая ей ту надуманную причину, по которой поднялся в сад на крыше — инфекционная болезнь среди жителей Желудка, опасная и быстро распространяющаяся. Эта новость устарела месяцы назад — Кьелл узнал ее еще до отплытия на Мотаре о Кози. Никакой опасности давным-давно не было, он лично купил достаточно лекарства и отнес его добрейшей реадсеранской старушке, что сообщила ему о болезни. Бабушка совершенно подвижническим образом жила в Желудке и бесплатно лечила ропару уже несколько лет.

Кьелл продолжал описывать детали уже предотвращенного кризиса, ожидая реакции королевы на протелепатированное ей «нужно поговорить с глазу на глаз. Аруихи тоже можно позвать.»

Королева так и не ответила на его мысленное послание. Дослушав эльфа, она отдала несколько тихих распоряжений стоящим рядом придворным, что тут же заспешили прочь, и внезапно отпустила всех остальных. Когда они остались вдвоём, она вопросительно посмотрела на бледного эльфа.

— О чем ты хотел поговорить, Кьелл? — её тон был спокойным и ровным, а выражение лица — нейтральным, но что-то в её языке тела насторожило эльфа.

«Она напряжена, и вполне определённым образом. Похоже, прочитала в моих мыслях истинную причину этого визита. Она считает меня угрозой, и решила взять удар на себя,” это понимание породило в его сердце укол боли и горя, но он справился с собой.

— У меня есть для тебя оскорбительная и неприятная новость, которую я все же считаю нужным тебе сообщить, — стараясь успокоиться, произнёс он. Гламфеллен даже начал регулировать дыхание, пытаясь унять тоскливо заходящееся сердце. — Видишь ли, сегодня со мной связались Канта Ниччезе и хазануи Кару, оба в разное время и независимо друг от друга, но с одним и тем же предложением. Оба хотели купить мою верность.

— И чем же? — тон Онеказы был все таким же ровным, но напряжение в её голосе росло. Она ожидала его ответа, и он ей заранее не нравился.

— Тобой, — просто ответил Кьелл. — Кару любезно поведала мне, что если Дедфайр станет доминионом Рауатая, то королева станет ему не нужна, достаточно будет наместницы. В наместницы Кару прочит себя. А уж наместнице не составит труда приказать простой женщине по имени Онеказа стать моей наложницей. Нирро же был ещё лаконичнее и незамысловатее. В обмен на помощь в твоём низложении, он обещал подарить мне тебя, в цепях. У республиканских вайлианцев ну очень лёгкое отношение к обращению разумных в рабство, как я заметил.

— И что же ты им ответил? — напряжение в голосе Онеказы достигло пика. Её длинные пальцы сжали подлокотники малого трона, словно она готовилась выбросить себя из него в резком прыжке.

— Согласием, на оба предложения, — тускло ответил Кьелл. Королева дернулась было, но замерла, остановленная его следующими словами. — Я очень хотел забрать обе глупые головы, выплюнувшие в меня эту мерзость. Посмевшие угрожать моей любимой женщине, да ещё и выставлять это благом для меня. Но я вспомнил твои слова о сильных врагах. Быть может, если они посчитают меня на крючке у них, мы вместе сможем их сколько-нибудь ослабить.

Онеказа не ответила на это ничего. Все то напряжение, делавшее её похожей на натянутую струну, оставило королеву в один момент. Её била крупная дрожь, а изумрудные глаза смотрели в никуда с бессмысленным облегчением.

— Ты что… ты всерьез считала, что я согласился взаправду? Я знаю, ты боишься чего-то, что отыскала в моей памяти, это трудно не заметить. Но… Ты настолько низкого мнения обо мне? — устало спросил Кьелл. В его голосе не было и грана обвинения — только непонимание.