— Кто я? Я слуга премудрой Нильф, спаситель клинка Элантриэль, третий верховный жрец Храма на Холме, первый наставник Ее Величества королевы Ирен, Владыка Демонов из Западных земель, — позволил я сказать демонам за меня, и эти слова тысячей голосов прокатились по двору цитадели.

Филверелл замер в седле, судорожно разглядывая темную фигуру перед собой, но мне его слова были уже и не нужны. Все прочие эльфы, которые до этого момента бравурно побрякивали оружием и были готовы прокладывать себе дорогу тумаками и сталью, уже спешились и преклонили колени предо мной и Эрегором, как и должны делать слабые пред сильными.

После небольшого переполоха, который я устроил со своей живой броней, было принято волевое решение отправить Филверелла и часть его эльфов в здание торгового дома Н’аэлора, а часть бойцов — разместить в заранее приготовленных для этого казармах на территории цитадели Мибензита.

Моя демонстрация силы, казалось, вставила командору мозги на место, хотя бы на время, а вот сопровождавшие его бойцы поглядывали на меня с определенной долей страха. Тем величественнее и сильнее выглядели Эрегор и Ирнар, которые, словно по команде, стали слева и справа, без проблем обращались ко мне, и вообще, вели себя так, будто бы я только что не был жуткой черной тенью из копошащихся голодных демонов. А вот наши наемники струхнули. Кое-как держал себя в руках Дирт, ведь командиру по статусу не положено трусливо жаться по углам, но вот все остальные бойцы внезапно нашли себе очень важных дел где-нибудь подальше от ворот.

Когда половина делегации Н’аэлора убыла в сопровождении Ирнара, а остальные — ушли размещаться по казармам, мы с Эрегором смогли выдохнуть. На этот раз обошлось.

Лучше всех произошедшее пережили, как не странно, гномы. Эти упрямцы сбились в подобие типичного дворфского построения, когда гномы идут щит к щиту, не позволяя просунуть в щель между ними даже клинок меча, и ждали, когда эльфийская возня наконец-то закончится.

Здраво рассудив, что главный тут все же Владыка, а не одноглазый эльф, штурмовать по вопросу подписания смет начали уже меня:

— Глубокоуважаемый спаситель клинка э-э-э… — начал тот самый пузатый делегат.

— Элантриэль! — шикнул кто-то из задних рядов.

— Это… Элантриэль! Да! Глубокоуважаемый спаситель Элантриэль и первейший жрец храма на горе, Владыка Западных демонов… — окончательно запутался в моих титулах гном.

— Для достопочтенных мастеров я просто господин Фиас или Владыка, — спас я мастера от окончательного позора.

Делегат выдохнул, смахнул проступившую на лбу испарину и, оправив широкой ладонью густую рыжую бороду, продолжил:

— Господин Фиас! Посодействуйте в подписании сметы для стройки! Это необходимо всему городу, на вече с торговцами и мастеровыми мы решили, что это лучшее решение, нас поддержал и господин Эрегор! А город вернет себе все и еще заработает, когда продадутся все места и пойдут первые подати! Но это только когда все будет готово. Пока же — мы просто закапываем серебро в яму, а господин Эрегор от решений сиих уклоняется! Мы приняли тот факт, что вы сместили бургомистра Гинника, но новое выборное вече пройдет лишь зимой, когда все купцы вернутся домой! А до сего момента, будьте добры, выполнять обязательства на себя самими и возложенные!..

— Уважаемый… — начал я, вопросительно поднимая бровь.

— Мастер-строитель Гримли Бриксторн! — с готовностью подсказал дворф.

— Мастер Гримли, — продолжил я. — Как видите, господин Эрегор весь в делах. Но я уверяю вас, что сметы будут подписаны в ближайшие дни. Я уверен, вы общаетесь с мастером-кузнецом Зинасом Дроганом, а он уверял меня, что дворфская община Мибензита отличается крайней благоразумностью.

— Да если бы не дворфы, от этого города уже бы ничего и не осталось! — гордо заявил Бриксторн. — Дроган совершенно прав, можете не сомневаться! И именно это благоразумие требует от нас продолжать работу! Скоро ударят морозы, Владыка, да вы и сами это знаете. А по мерзлой земле стройка идет куда как медленнее. Так что пока у нас есть теплые деньки — надо работать. Но нам нечем платить поставщикам! Каменотесы, работорговцы, пекари, конюхи, даже водоносы! Каждый присутствующий уже заложил по несколько сотен из своего кармана, понимая все прибыли подобного строительства. Но мы же не можем вечно покрывать расходы из своего кармана, господин Фиас!

Глаза дворфа горели праведным огнем, а по сжимающимся ладоням я видел, что гному не терпелось вернуться к работе. Шутка ли, стройка столетия! Последний крупный проект, который был в Мибензите — та самая цитадель, во дворе которой мы сейчас стояли. У гномов хватало работы. Нужны были новые дома, лавки, дороги, что-то постоянно требовало ремонта. Но каждый подгорец в своих проектах был гигантом — и чем больше возводимое строение, тем теплее становилось на гномьей душе. А тут — целая башня, прямо как на родине предков! Да еще и торговая, с этажами, подъемниками и всем тем, что обычно строить не нужно! Сотни механизмов! Я слышал, что некоторые гномы сгоряча предлагали сделать последние уровни башни поворотными, эдакий сухопутный маяк, чтобы ее было видно за десятки лиг. Отказались только по причине того, что строительство подобной площадки выйдет дороже стоимости всей остальной конструкции и без особой надобности пробьет в казне Мибензита брешь на многие поколения вперед.

Убедив подгорцев в том, что деньги обязательно будут, я все же сумел спровадить эту четырехфутовую делегацию.

— Как ты с ними договорился? — спросил Эрегор, который наблюдал за переговорами с безопасного расстояния.

— Никак, — ответил я. — Бросил тебя на растерзание. Готовь серебро, господин бывший советник, дворфы заявили, что уже свои деньги закладывают на стройку.

— Ты же прекрасно знаешь, что они лгут, учитель.

— Знаю, — согласился я. — Но даже сказать такое для дворфа — это как от сердца оторвать. Так что строители настроены серьезно.

Если бы не натренированная за сотни лет выдержка, Эрегор бы застонал, но эльф удержался, и только чуть дернувшаяся в раздражении щека выдала истинные эмоции опального советника.

— Ты же помнишь, что у нас больше денег, чем нам нужно? — спросил я. — Мы просили денег на пятьдесят пять тысяч мешков, а нужно привезти сорок тысяч. А может и тридцать пять, если гильдия Пелофа выполнит мой заказ.

— Это я понимаю, но нам надо платить наемникам, — ответил Эрегор. — И не понятно, как пройдет то самое зимнее вече, о котором постоянно твердят в управе.

«Как по маслу все пройдет, мой тревожный ученик», — подумал я, но вслух обнадеживать Эрегора не стал.

Когда Ирнар вернулся, то сообщил, что сегодня командор Филверелл желает отдыхать с дороги, а вот завтра вечером он с нетерпением ждет нас двоих к себе на ужин. Темные боги мне свидетели, у Эрегора на этих словах так скрипнули зубы, что я думал, он себе их обломает. Ирнар тоже выглядел смущенным и каким-то напряженным — эльф хотел поговорить со мной касательно результатов нашего ритуала у алтаря Нильф, но этому было не время и не место.

— Пусть играется, — махнул я рукой, пытаясь успокоить Эрегора, который сейчас катал по обеденному столу спелое летнее яблоко, превращая внутренности бело-желтого плода в рыхлую кашу. Странный способ употреблять эти фрукты, но у каждого свои причуды. Эрегор занимался этим с самого детства. — Ты же понимаешь, что сегодня днем он пережил самое страшное унижение в своей жизни?

— Недостаточно страшное, — мрачно ответил опальный советник, едва не раздавив яблоко о столешницу. — Пока я был при дворе, таких как Филверелл не подпускали к важным вопросам и на полет стрелы. Они занимались выбором новых штор в залах для приемов, да утверждением меню. Вот максимум их влияния.

— Времена меняются, меняются поколения, — сказал я. — Ты стар, Эрегор.

— Не настолько, чтобы терпеть подобные выходки от каких-то юнцов.

— Не стони, у меня вообще есть Лиан, — намекнул я Эрегору, что Филверелл рано или поздно уедет или упадет с лошади и сломает в трех местах шею, а вот настырная темная в моей жизни, скорее всего, навсегда. Во всяком случае, мне бы не хотелось пережить эту девочку.