Тот сомневался секунды три, прежде чем протянул мне оружие.

— Теперь жди здесь, — бросил я и выскочил на улицу, бегом направившись вовнутрь.

Прорываться через поток людей, который шёл мне навстречу, было проблематично, однако я упорно шёл вперёд, без оглядки расталкивая всех плечом и пробиваясь вперёд. Попутно я набрал номер Зигфрида.

— Ты видишь их? — сразу спросил я.

— Нет, они вошли в лифт.

— Какой?

— Третий справа.

— Принял, третий справа. Спускайся.

­— Как только, так сразу, — ответил он.

Надо что-то предпринять. Надо что-то сделать…

Я направляюсь к лифтам. Здесь есть второй выход, через которых завозят со скорой помощи больных в больницу, минуя главный вход. Поэтому если Катэрию собираются вывезти, то именно через тот проход. Через него тоже выходят люди, но их значительно меньше и протолкнуть каталку будет проще, чем через главный. Там, скорее всего, их ждёт или скорая, или личный транспорт. Вряд ли челнок или другое воздушное судно.

Я встаю рядом с лифтами, около которых не протолкнуться. Народ идёт сплошным потоком. По идее, лифтами нельзя пользоваться вовремя пожара, так я прочитал в инструкции, но здесь из них то и дело друг за другом выскакивают люди. А я стою и жду. Наблюдаю за тем, как следующий лифт выбрасывает ещё больше людей в сплошной поток, когда наконец третий справа не открывается.

Оттуда не выходит ещё одна толпа людей, нет, оттуда, расталкивая поток, выбираются двое охранников. За ними толкают кровать, на которой укрытой лежит Катэрия. Рядом идёт её отец и двое врачей, будто охраняя её по бокам, а заканчивает процессию третий телохранитель.

Четыре человека.

Я пробираюсь через толпу за ними, не теряя из виду. Толпа отлично скрывает меня от охранника, который иногда оборачивается и окидывает холл взглядом. Нельзя допустить, чтобы они вышли из толпы, где меня будет хорошо заметно. Пока людей много, надо действовать. Они сейчас не должны подозревать о том, что я иду за ними, а потому вряд ли в данный момент насторожены и готовы к внезапной атаке.

Я быстро нагоняю цель, теряясь в людской массе, и захожу с левой стороны прямо на Джеферсон Голда — отца Катэрии. Вот нас разделяет уже несколько метров, и кровать наконец вырывается вместе с сопровождающими из густой толпы.

Меня замечают. Охранник сразу оборачивается ко мне, вытягивая руку, но уже не успевает ничего делать. Я смещаюсь в сторону, чтобы нас разделял Голд и устремляюсь прямо к нему, который, судя по всему, тоже или заметил меня, или почувствовал, но слишком поздно.

А я уже рядом.

Ныряю ему за спину, заламываю руку, дёргая на себя, и приставляю ствол пистолета прямо к спине напротив сердца. С такой дистанции его ничего не спасёт кроме бронежилета, который аристократы не носят, полагаясь исключительно на свои силы. И очень зря.

— Что… Какого чёрта⁈ — тихо прорычал Голд, видимо не успев меня разглядеть. — Ты что делаешь⁈ Ты знаешь, кто я⁈

— Любой, кто сейчас попытается раскрыть рот и вызвать подмогу, увидит, как он сдохнет, — сразу предупредил я охрану и толкнул главу. — На выход, господин Голд.

— Послушай меня, ты, видимо, не понимаешь, с кем связался, — спокойно, но с яростью в голосе произнёс он. — И не понимаешь, как сейчас влип. Если сейчас не отпустишь, я сделаю твою жизнь ожившим кошмаром. Я сгною всех твоих родных за то…

— Закрыл рот, — рыкнул я, тряхнув его и заломав руку ещё сильнее. Он попытался вырваться, но я лишь сильнее вдавил ствол в его спину. — Не испытывай моё терпение. Его осталось немного.

И начал толкать его к выходу, прикрываясь от остальных как живым щитом. Его охранники не сводили с меня глаз, готовые в любую секунду вмешаться. И они вмешаются, дай я им повод. Стоит мне убрать пистолет от его спины, они тут же начнут атаковать. Сейчас их останавливает лишь то, что спустить курок я успею быстрее, чем они что-то предпринять.

Мы проталкиваемся к самому выходу, пока не достигаем раздвижных дверей, которые разъехались перед нами в стороны. Здесь людей тоже хватает, но их куда меньше, чем на главном входе. Они слишком возбуждены холодным душем и не обращают на нас никакого внимания.

Я оттаскиваю Голда в сторону, заставляя людей с каталкой двигаться за нами, пока мы не оказываемся в стороне от главного входа. Теперь надо как-то добраться нашей машины.

— Ты, рядом с кроватью, поднимай девушку, — произнёс я.

Охранник стоит на месте, переводя взгляд с меня на Голда.

— Я не буду повторять дважды, — повторяю я.

— Ты очень сильно ошибся, если думал, что тебе будут подчиняться, парень, — произносит тот спокойно. Кажется, даже свою ярость он смог усмирить. — Ты не можешь меня убить, так как сразу умрёшь. И подчиняться тебе никто здесь не…

Я резко сдавливаю ладонь, выкручивая кисть, и слышу негромкий хруст. Голд аж вытягивается, но не произносит ни звука сдерживаясь.

— Я не советую со мной играть.

— А я ведь знаю тебя… Ты тот мальчишка, Грант. Грант Роковски, точно. Как я твой голос сразу не узнал… — а потом внезапно, — Хах! Так вот оно что… Вот от кого моя дочка подцепила эту грязь. От тебя.

— Раз вы узнали меня, то должны понимать, что моя рука не дрогнет. Если потребуется, я убью и вас, и вашу охрану. Но пока что стараюсь всё решить без потерь с вашей стороны и последующей войны. А теперь поднимайте девушку и тащите её за нами.

— Ты думаешь, что не будет никакой войны и Барбинери действительно переживут эту ночь после того, что ты сейчас сделал? — спросил он.

— Уверен, что переживёт. Но в таком случае и при таком раскладе вы этого уже не увидите.

— Ты слишком…

Я спускаю пистолет ему на задницу, прижимаю плотнее и стреляю. Хлопок глухой, и он тонет в общем вое сирен пожарных машин, которые уже окружили больницу. На этот раз Голд негромко вскрикивает, а я продолжаю его удерживать.

— Двигаемся, — прорычал я ему на ухо и буквально потащил его за собой пятясь. — Идите передо мной, чтобы я вас видел.

Видимо решив, что сейчас всё складывается не в их пользу, один из охранников поднял Катэрию на руки и пошёл передо мной вместе со своими товарищами. Я двигался за ними, держа их в поле зрения, с прихрамывающим Голдом, который недовольно сопел и продолжал корить меня.

— Ты испортил моей дочери жизнь. Испортил ей будущее. Запачкал её своей грязью. Если бы не ты, она жила бы дальше, вышла замуж и растила детей в роскоши, не зная проблем. Ничего бы этого не было! А ты лишил её всего, ты всё разрушил…

И всё в этом духе.

Одно я понял точно — он был уверен, что поступает правильно. В его непоколебимой логике всё складывалось очень ровно и точно. Таким образом он и дочь уберегает, беря на себя всю ответственность, так как глупая не понимает, что творит и на что себя обрекает, и семью удержит в стабильности. Но меня всегда волновал в таком случае вопрос — а кто он такой, чтобы решать вообще, что для Катэрии лучше?

А тебе он никого не напоминает?

Заткнись и следи за округой.

Мы обошли здание, и я сразу направил их на машину, которая стояла в стороне и ждала меня.

— Девушку в кабину и отошли в сторону на десять метров. Иначе он сдохнет чуть раньше, чем вы, — предупредил я.

К этому момент меня нагнал и Зигфрид. Я лишь кивнул на машину, и тот молча заскочил с другой стороны внутрь. Дождавшись, когда Катэрию положат в салон, я развернулся и попятился к машине, продолжая прикрываться Голдом, после чего сел вовнутрь…

И затащил его за собой. Отпустить я его сейчас не мог, иначе это будет сразу война, чего нам сейчас очень не нужно, учитывая обстоятельства. Думаю, когда Катэрия придёт в себя, вопрос решится, но до тех пор он будет с нами.

Оказавшись внутри машины, я посадил его себе на колени, после чего бросил водителю:

— Едем. Ближайшая посадочная площадка. Зигфрид, наручники с девушки сними, надо надеть на него.

— Это война, Грант, — произнёс Голд. — Война до полного истребления.