Результат получился таким же, как в Пустограде. «Перековка» всех семерых прошла без сучка и задоринки. Все повысили уровень, все раскаялись в том, что творили раньше. Обмануть они не могли по определению — камень Байаль чего-то иного просто не допускал. Проблема заключалась лишь в том, что совершённые ранее злодеяния могли не позволить магу только раскаяться, без искупления. Что-то похожее, помнится, приключилось под Пустоградом с магом пятого ранга Хубарусом. Простить себя он так и не смог — вернулся к своим и там его попросту запытали. Насмерть. Не самый, конечно, приятный способ самоубийства, но тут уже привередничать не приходится. Каждый свою судьбу выбирает сам: и степень личной вины, и какое за это принять наказание…

Представители от баталий Га́рсиа, Шандора, Бунтао и Таретти (именовавшейся раньше Рионцо) прибыли в Масалах только спустя пять суток после захвата крепости. Видимо, не сразу поверили, что наша авантюра завершилась успехом.

К этому времени мы уже в достаточной мере разобрались во всех деталях управления здешним портом, выявили преобладающие тенденции в настроениях жителей и определили самые лакомые куски городского имущества.

Для предстоящего дележа захваченной собственности подобные знания играли довольно важную роль. Вообще говоря, я готовился лично принять в нём участие, но господа из Совета сами понизили уровень переговоров — прислали вместо себя даже не первых, а своих третьих-вторых заместителей и несколько командоров и капитанов, которые в «Совет пяти» не входили.

Собственно, из-за этого я и не стал участвовать в тёрках-дебатах по разделению собственности и полномочий. Поручил это дело мастеру Брайсу (как непосредственному участнику битвы за Масалах) и дал ему в помощь команду опытных крючкотворов-юристов — как это ни удивительно, в каждой большой баталии такие тоже имелись. Сам же, с флотилией из одиннадцати кораблей, возглавляемой капитаном Дайрусом (в состоявшейся операции он командовал основными силами и десантом), направился в Драаран.

В главную вотчину «берегового братства» возвращался на «Гордости». Приставку «Стаур» с имени корабля уже сняли, как сняли с мачт и бывшие имперские флаги. Теперь там реяли на ветру стяги баталии Краум — сиреневые полотнища с жёлтым четырёхлистником, оставшиеся со времён Дегриньи. Однако лично себе, как новому командору баталии, я взял ещё один флаг — кроваво-красного цвета, «перечёркнутый» синим косым крестом. В недавней войне с Империей он был флагом мятежной армии, а сегодня вовсю развевался в качестве гюйса на флагманском галеате…

Личины высокородной Астии и Эрхан-бея мы с Алиной сняли с себя сразу же после захвата масалахского порта. Нужда в них отпала, тратить энергию на иллюзии больше не было смысла.

Реновацию «Гордости» (или, если точнее, возвращение прежнего облика) мы планировали провести уже в Драаране, в главном доке баталии. Убрать к бебеням резную порнуху с борто́в, скульптурные финтифлюшки на носу и корме, вернуть галеату нормальные паруса и перекрасить корпус в привычные всем флибустьерам цвета морёного дерева. Единственное, что решили оставить — это убранство «адмиральской» каюты. Комфорт — проблема известная. Привыкаешь мгновенно, а отвыкаешь годами. Поэтому пусть остаётся. По крайней мере, до того дня, когда мы уйдём наконец за Закатное море, а у «Гордости» появится новый хозяин…

Сразу же по прибытии в Драаран меня пригласили на внеочередное заседание Совета пяти. И хотя я туда не рвался, манкировать приглашением показалось мне дурным тоном.

Господа командоры желали узнать подробности битвы при Масалахе. Подробности я им предоставил. Правда, не все. О кое-каких деталях (особенно тех, что касались камня Байаль) стоило и впрямь умолчать.

Когда все вопросы по Масалаху закончились, совещание плавно перетекло во вторую часть нашего «Марлезонского балета», то бишь, в те пункты договорённости между Советом и баталией Краум, что касались завоевания всего побережья.

— Когда вы предполагаете начинать, командор? — достаточно благодушно спросил меня Га́рсиа.

— И в каком месте? — тут же поддакнул Бунтао.

— Сроки и место определим по готовности, — пожал я плечами.

— Готовности чего? — нахмурился председатель Совета.

Я мысленно ухмыльнулся.

Всё-то им покажи-расскажи, да ещё и заранее. Нет уж, господа командоры! Что именно мне надо подготовить, какой конкретно сюрприз, вы узнаете, только когда я его применю на конкретном противнике. А до того момента всякая информация будет считаться секретной. И даже капитаны баталии Краум будут владеть ею только в той части, что касается лично их.

— Готовности экипажей, конечно. И кораблей, — ответил я с лёгкой усмешкой. — Синяя гавань и Марка не чета Масалаху. Взять их такими же ограниченными силами, как сейчас, у нас не получится. Так что готовиться к этой… решающей драке надо не только мне, а всем драаранским баталиям.

— Но только учтите, — снова вмешался Бунтао. — По договору, именно ваша баталия должна идти в авангарде.

— Я это помню, — чуть наклонил я голову. — Я обещал, что баталия Краум обеспечит грядущий успех для объединённого флота, и я это сделаю. Но только и вы, командор, учтите, что если первоначальный успех не развить, что если другие баталии останутся в стороне, по глупости ли, по боязни или корысти, то битва будет проиграна. Наши корабли не станут вести сражение в одиночку и просто выйдут из боя. Чем на это откликнется братство и драаранская улица, а не только Совет, я не знаю. Но думаю, что ничего хорошего в этом не будет. Причём, конкретно для вас, господа, а не для моей баталии. Ведь мы своё дело сделаем, и это увидят все батальеры.

— Вы нам угрожаете, командор? — нахмурился Га́рсиа.

— Предупреждаю. Потому что успех в этом деле может быть только общим…

О том, что придумал, я рассказал только Алине.

Причины простые. Две штуки.

Первая: только она имела возможность хоть как-то понять ту идею, которая у меня появилась.

Вторая: ей точно не было смысла делиться полученным знанием с кем-то из местных, даже за деньги… Даже за очень большие деньги.

Чтобы нам было проще общаться, я назначил её своей первой советницей. По драаранским меркам, подобная должность по значимости шла следом за должностью первого заместителя командора баталии. То есть, по факту, выше неё в баталии Краум были лишь я и капитан Дайрус. Беспрецедентный карьерный взлёт, по здешним традициям.

Впрочем, таким возвышением моей спутницы никто из бойцов-батальеров не возмущался. Свою репутацию она заработала честно. Сначала при подавлении беспорядков в Горках, потом в столкновении с дракалерами клана Рионцо, и наконец как одно из главных действующих лиц в операции «Троянская дева». Все, кто там её видел, знали: не было бы её — не было бы и победы.

Под эту сурдинку я распорядился организовать для советницы, как и для командора баталии, небольшую квартирку при штабе. Причём, в непосредственной близости от моей. Злые языки, безусловно, могли на сей счёт скабрезничать (да они, мол, просто любовники, только зачем-то скрывают свои отношения), но подобные слухи нас совершенно не волновали. А в определённом смысле, были лишь на руку. Поскольку чем больше нас подозревали в чём-нибудь непотребном, тем меньше обращали внимания на то действительное, что мы хотели бы скрыть.

Первый серьёзный разговор состоялся у нас через сутки после прибытия в Драаран.

Я завёл даму к себе, усадил за стол и, приказав охране никого к нам в течение трёх часов не пускать, выложил перед гостьей несколько чертежей. Я рисовал их по памяти, и мне теперь требовалось подтверждение, насколько они убедительны.

— Что это? — спросила Алина.

— Попробуй сама догадаться, — подвинул я к ней расчерченные листы.

Спутница изучала их минут десять. Даже специальный стилус у меня попросила и плюс бумагу, чтобы сделать кое-какие пометки. Исключительно для себя, чтобы лучше понять.